Душа неприкаянная
Если уж говорить начистоту, то это не цельный фанфик. На самом деле это – пять фанфиков под одним заголовком. Первый – о встрече Всадников за одним столом в неком кафе. По своему духу этот фанфик примыкает к циклу «Бочонок с кровью» («Не все продается», «Из жизни Смерти», «Сделай сам!») и «Сказкам дядюшки Люцифера». Главный герой этой встречи, с точки зрения которого все и подается, - Война.
Четыре оставшихся фика – истории, которые друг другу рассказывают Всадники, чтобы развлечься. Это рассказы о жизни после конца света. Они соотносятся с эпизодом 504 «The End». То есть это истории о 2014-ом годе, каким его увидел Дин из 2009-ого. По большей части они мрачные, но какими еще могут быть постапокалиптические сказки, рассказанные Всадниками Апокалипсиса?
Хм. Что еще? Ах, да. Название - вольный перевод названия четвертой главы из комикса Нила Геймана "Песочный человек".
P.S. Какая прелесть... Не влезло в один пост. Короче, продолжение в комментах. Осторожно! Многа букф!
Название: Надежды живут в аду: Сказки 2014-ого года
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: постапокалиптические сказки
Рейтинг: G (а у меня всегда G, вы не знали?)
Категория: AU
Герои: Всадники Апокалипсиса, Люцифер, Дин-2014, Чак-2014, Кастиэль-2014, Риса, Бэкки-2014, Михаил в теле Джона Винчестера из 1978 года, выдуманные герои из 2014 года, пережившие Апокалипсис
Время действия: пятый сезон и 2014 год
Спойлеры: 2014 год
Длина: 12 000 слов
Дисклеймер: Поиграю и отдам
Аннотация: Конец света еще не случился, но помечтать-то о нем можно. Скажете, кто же будет мечтать об Апокалипсисе? Хотя бы его Всадники.
- Собственно говоря, в конце света нет ничего катастрофического. Ну, пало коровок больше, чем обычно. Но не все же? Для разведения осталось еще предостаточно. Ну, вода в некоторых, особо приближенных к Люциферу, местах стала кровью. Но будем честны: она и до этого была не так уж чиста, если учитывать, сколько отходов сбрасывается в реки и какое количество танкеров каждый год проливает нефть в моря. Ну, стало чуть больше гроз и торнадо. И что? Что тут криминального? Синоптики уже давно твердят о глобальном потеплении или похолодании, об изменениях климата в результате парникового эффекта. Люди сами виноваты, - говоривший мужчина поправил очки, в которых он очень походил на врача, коим даже приблизительно не являлся. – Или, скажем, болезни. А что болезни? Руки надо чаще мыть и, это самое… не сношаться с кем не попадя, и в рот не совать всякую дрянь. А то, что мертвые встают?.. А кто сказал, что они не вставали раньше? Глупая человеческая убежденность, что ничего подобного не случалось, не является доказательством того, что мертвые постоянно лежали в своих могилах. В общем, конец света не так страшен. При нем вполне можно жить. Просто надо соблюдать меры предосторожности, вот и все.
Война охотно кивнул. Чума говорил очень логично. Впрочем, со времен своей неудачи он вообще предпочитал соглашаться с другими Всадниками, чтобы не выделяться на их фоне. Об этом неуспехе он вспоминать не любил и, чтобы надежно забыть о нем, пил. Побольше и покрепче. Чем меньше Люцифер обращал на него внимание, тем лучше, потому то на самом деле Войне нечем было похвастаться: организовать мировую войну он не мог, а количество локальных конфликтов увеличивалось и без его вмешательства по той простой причине, что Дьявол разгуливал по Земле не в самом веселом настроении. Иногда Война задумывался, может ли у Люцифера вообще быть хорошее настроение и что лучше – радостный Дьявол или злой. К однозначному выводу он так и не пришел.
- Как дела с Кроатонским вирусом?
Люцифер как всегда нагрянул неожиданно и внезапно.
- Отлично, Господин, - отрапортовал Чума. – Носители готовы, мы ждем вашего приказа, чтобы обрушить эпидемию на этот мир.
Война загрустил и чуть было прямо при начальнике не вытащил фляжку с виски, но вовремя опомнился: это не лучший способ оставаться незамеченным. Без особого аппетита он поковырял ножом стейк с кровью. Вот ведь повезло Чуме с этим демоническим вирусом! Двадцатый век обеспечил ад гениальными вирусологами, которые что при жизни, что после нее, радостно изобретали бактериологическое оружие. Они, правда, не подозревали, что изобретают вирус конца света. А если бы и знали? Ад умеет быть убедительным.
- Хорошо, - улыбнулся Люцифер, отчего кожа на его губах полопалась. Он тут же провел по ним языком, слизывая темную, застоявшуюся кровь. Война со странным злорадством подумал, что не одному ему досадили Винчестеры. Нынешнее тело не выдерживало присутствия Дьявола, а с предназначенным у Господина были проблемы.
Получив отчет, Люцифер исчез так же неожиданно и внезапно, как и появился.
Тут же к столику подкатило кресло с изможденным, болезненного вида стариком. Война всегда думал, что именно так должен был выглядеть Чума, а не Голод, но у мироздания имелось свое мнение на этот счет. Голод трясущейся и разбитой артритом рукой схватил меню.
- Уже заказали, да? А чего так мало? – он махнул, подзывая официантку. – Еда лишней не бывает.
Он начал тыкать в меню сухим пальцем с утолщенными суставами, каждый раз называя какие-то безумные цифры.
«Вот уж кто никогда не унывает», - подумал Война. Как и он сам, Голод тоже нарвался на Винчестеров и получил особое диносэмовое рвотное, но при этом его настроение ничуть не испортилось. Он называл произошедшее «глубоким очищением организма» и предлагал пройти через нечто подобное всем Всадникам, потому что за тысячелетия внутри накопилась прорва всякой дряни. Голод тоже пока не принимал участия в глобальных катаклизмах конца света, но это никак не влияло на его аппетит. Наверное, он знал, что когда Чума запустит вирус, зараженные перейдут на новую диету – живое мясо незараженных. Нет, нет, конечно, они не станут теми зомби из человеческих фильмов ужасов, которым только и хочется, что побыстрее добраться до ваших мозгов, просто их агрессия возрастет настолько, что они будут рвать тела руками, ногтями – и зубами. У вируса пробудится особый голод – жажда размножения.
- Здесь был Господин, вообще-то, - Чума брезгливо поморщился, глядя на то, как Голод засовывает в свою бездонную глотку стейки, гамбургеры, бекон, кольца лука, поливая все кетчупом, горчицей, уксусом и посыпая солью, перцем и сахаром. Голода никогда не заботило то, что он ел. Его волновал только процесс уничтожения пищи. Чаще всего он предпочитал жаждущие души людей, но и обычной пищей не брезговал.
- Отлично, - пробормотал Голод с набитым ртом. – Хорошо, что я с ним не встретился. Признаться, от него так сильно последнее время стало тянуть мертвечиной, что меня начинает подташнивать. Он мне весь аппетит портит.
Война сомневался, что какая-либо напасть способна отвратить Голод от еды - даже если это вонь разлагающегося тела, которая сейчас смрадным сгустком повисла в воздухе после ухода Люцифера. Разве что Голод еще раз встретится с Винчестерами. Впрочем, им всем это предстояло. «И будет вам также уныло, как нам с Господином», - позлорадствовал Война.
- Честно, ребята, Люцифер давно уже должен был найти Сэма и проглотить его, как пирожное, - Голод слизнул каплю кетчупа с пальца. – Даже мои сладкие демонята нашли его без особых проблем. Неприлично шататься в таком виде. Я слышал, что многие уже поговаривают о бессилии Господина. Число недовольных растет и, если так пойдет дальше, то…
- То что? – раздавшийся голос был тихим, почти безжизненным, но он заставил Войну, как и всех остальных Всадников, вздрогнуть.
Смерть.
Четвертый Всадник. Он всегда говорил быстро, судорожно, будто на последнем издыхании, словно говоривший боялся не успеть сказать что-то важное при жизни.
- Эм… ну… - Голод глотал все не прожевывая. Его челюсти с гнилыми грязными зубами двигались безостановочно. Потом он схватил стакан молока и принялся безотрывно пить, но даже когда закончил, не нашелся, как продолжить. Присутствие Смерти все-таки сказывалось на его крепком желудке. Сам Война держался лишь потому, что незадолго до встречи с коллегами хорошенько приложился к бутылке.
- Вот именно, - подвел итог Смерть. – Ничего они не сделают. Они слишком боятся Господина. Или Винчестеров. Да, да, или Господина, или Винчестеров. Или Господина…
При этих словах он засуетился еще больше, будто боялся не только не успеть что-то сказать, но и не успеть сделать что-то. Война усмехнулся: как же он мог забыть! Если кто-то и облажался с Винчестерами сильнее, чем они с Господином, так это Смерть. «Хотя, - одернул себя Война, - начальство не может облажаться, начальство просто откладывает решение проблем до лучших времен». Смерть все еще продолжал бормотать что-то себе под нос о Винчестерах и Господине. Он достал из кармана своего похоронно-строгого костюма коробок спичек и теперь сгибал их одну за одной. Завороженные этим процессом, Всадники молчали. Перед Смертью росла горка деревянных уголков.
- Вот так и ломают лучших из нас, - вдруг подумал Война. Вернее, он считал, что подумал, но по ошарашенным лицам своих коллег понял, что подумал вслух.
- Я о спичках, - попытался исправить положение Всадник, но вышло тоже не очень.
- В общем, вы поняли, - совсем смутился Война, а Чума, Голод и Смерть вдруг закивали. О да, они поняли: сравнение вышло более чем прозрачным.
Опять повисло неловкое молчание. У Голода как раз закончилась еда, но он вопреки своей привычке не позвал официантку. Всадники безмолвствовали и хмуро смотрели на изломанные спички. Под чьим-то взглядом они внезапно вспыхнули. В воздухе ощутимо пахнуло серой. Настроения Всадников были такими, что спички прогорели в секунды, оставив лишь черную кляксу сажи на сером пластике и кучку тонких огарков.
- Мрачноватое предзнаменование… - заметил Чума.
- Скорее, тонкий намек, - уточнил Голод.
- Это не я, - автоматически открестился Война. Он и так сказал сегодня слишком много.
- Пепел – к пеплу, прах – к праху, - Смерть подул, и спичечные огарки черными червяками заскользили по столу. Три Всадника отшатнулись, стараясь, чтобы они не коснулись их.
- Ну, чего вы? – возмутился Чума и нервным жестом поправил очки. – Будто сговорились.
- Да уж, некрасиво вышло, - добавил Голод.
- А я уверен, что все будет хорошо, - с наигранным, пьяным воодушевлением произнес Война, но Всадники так на него зыркнули, что он пообещал сам себе не говорить сегодня больше ни слова. Во избежание.
Смерть тоже собирался что-то добавить, но Голод и Чума рявкнули вместе: «Не надо!» Четвертый Всадник пожал плечами и выудил из кармана новый коробок спичек. Война, увидев это, прикрыл глаза рукой и застонал.
- Может, найдем более оптимистичное занятие? – поинтересовался он, нарушая пять секунд назад данное себе слово.
Смерть замер с коробком в руке.
- Я могу рассказать вам сказку, - быстро выдохнул он.
- О бо… В смысле, черт возьми! – воскликнул Чума. – Сказка от Смерти? Хочу это послушать.
- А о чем она? – Голод уже уткнулся в меню. – Только не сильно мрачную, а то я не смогу нормально поесть, расстроюсь еще.
- Это сказка из того времени, когда конец света уже свершится, - на едином дыхании выдал Смерть. – Что может быть более оптимистичного для Всадников Апокалипсиса, чем Апокалипсис? Значит, слушайте… «Дин Винчестер не знал, давно ли зашло солнце…»
Бессмертный
Рассказ Смерти
Дин Винчестер не знал, давно ли зашло солнце, потому что небо весь день закрывали свинцовые тяжелые тучи. Определить, наступил ли вечер, можно было лишь по тому, что становилось темнее. В небе не имелось ни единого просвета, поэтому оно казалось однотонным и неподвижным, но его статичность была обманчива – дул сильный ветер. Здесь, на крыше, это чувствовалось особенно сильно, но другого выбора не было: им нужно было переждать где-то ночь и желательно, чтобы у этого места имелся хороший обзор. Дин вскинул винтовку и выстрелил. Один из двигавшихся в их сторону упал и больше не поднялся. В ту же секунду рядом грянул второй выстрел, и другой крот свалился в лужу. Снимать нападавших, сидя на крыше над крыльцом старого дома, было легко и удобно, но Дин знал, что постепенно стемнеет, и они уже не смогут так быстро замечать приближающих кротов. Он прицелился вновь. Вдруг глаза заволокло пеленой. Дин заморгал, стряхивая воду с ресниц. Слезы? Бред. Конечно, он не плакал – на это не было ни времени, ни желания. Он взглянул вверх. Ну, еще бы…
- Дождь, - голос Мэгги был пропитан злостью. – Только этого не хватало…
- Стреляй давай, - бросил ей Дин. И тут же сам нажал на спусковой крючок – крот скользнул в грязь.
А дождь все расходился. Теперь он не был похож на слезы. Он лил стеной, мешая прицелиться. Он помогал наступающей темноте прятать кротов. Один уже пытался подтянуться и влезть наверх. Рвавшаяся с неба вода делала крышу скользкой. Ледяной дождь затекал за воротник. Дин выстрелил в зараженного и промазал. От холода руки дрожали, и прицелиться было сложно. Он сжал зубы и сосредоточился, чтобы выстрелить и не потратить еще один патрон впустую. Крот рухнул вниз. Вот так-то лучше, надо беречь боеприпасы: вряд ли в лагере их начнут искать до утра. К счастью, волна зараженных схлынула. Они отступили. Остался только дождь.
- Знаешь, а я не боюсь, - вдруг сказала Мэгги.
- Чего? – Дин прислонился спиной к стене дома.
- Кротов. Того, что мы тут сидим, - пожала плечами девушка. – До утра ведь за нами не приедут? А я не боюсь.
- Зря, - ответил Дин. – Когда боишься, ведешь себя осторожнее.
- Не в том смысле… - Мэгги взглянула вверх, подбирая слова, чтобы точнее объяснить. – Я просто знаю, что все закончится хорошо.
- Ненавижу эту фразу, - Дин отвернулся. На мгновение он вскинул винтовку, прицелился, но стрелять не стал и вновь положил оружие себе на колени.
Девушка смутилась:
- Извини, я не хотела тебя расстроить.
- Переживу, - буркнул Дин. Он провел рукой по лицу, смахивая капли дождя.
Мэгги вдруг улыбнулась.
- Кстати, о том, что ты «переживешь»… Знаешь, что говорят о тебе в лагере?
- Что я псих?
Она закатила глаза:
- Нет, конечно.
- Значит, ты не с теми общаешься.
- Так ты не знаешь? – Мэгги не собиралась сдаваться.
- Мэган, мне не интересно.
- В лагере говорят, что смерть тебя боится и обходит стороной, - она ждала его реакции.
Дин усмехнулся.
- Весело. Если б все было так просто, то моя семья… - он вдруг замолчал, будто спохватившись, что скажет что-то не то или не тому человеку, и хмуро добавил: – Забудь. Смерть всегда рядом, я знаю.
- Именно, - согласилась Мэгги. – Она рядом, а ты остаешься в живых. Ты как будто… условно бессмертный. Помнишь засаду демонов и кротов в супермаркете три месяца назад? Оттуда нельзя было выбраться живым. А если и живым, то обязательно кротом. Вас оттуда всего шестеро выкарабкалось, и только ты и Эдриан не заразились. А ведь ты был весь в крови. Ты должен был стать кротом.
- Ну, ты же сама говоришь – не только я выжил, а еще и Эдриан. Его тоже смерть боится?
- Эдриана на прошлой неделе убили солдаты. Группа зачистки, - Мэгги опустила глаза. – Думаю, что в супермаркете он выжил только из-за тебя. Ты не мог умереть, он – вместе с тобой.
- В супермаркете нам просто повезло, - Дин нахмурился. – Особенно с вирусом. Это же лотерея. Мы сорвали джек-пот.
- Не прибедняйся, Дин! – Мэгги сердито махнула рукой, капли дождя слетели с ее пальцев. – Если Каса послушать, так твоя жизнь – сплошная полоса везения.
- Точно, я - везунчик, - он прицелился и выстрелил. Мэгги не видела крота, но, наверное, он там был, раз Дин стрелял? – Значит, думаешь, что мое «везение», - она вздрогнула от того, сколько горечи он вложил в это слово, - распространится и на тебя? Что ты доживешь до завтра, потому что сидишь рядом со мной?
- Да! - обиженно выкрикнула Мэг. Она не понимала, чего Дин так завелся. Его «бессмертие», его способность выжить везде и всегда – это было одной из самых популярных тем в лагере. Еще в начале апокалипсиса, когда никто не понимал, что происходит, она сама видела, как Дин ударом мачете перерубил кроту голову. Хлынувший кровавый фонтан облил его с ног до головы. Любой бы заразился, но Дин вытер кровь с лица и отвел их с сестрой лагерь. Любого, кто выглядел так, как Винчестер в тот момент, пристрелили бы на входе, но его никто не посмел тронуть. Тогда, с тех самых первых минут, Мэгги прониклась этой убежденностью, что с Дином Винчестером ничего никогда не может случиться.
- А Кастиэль тебе не рассказывал, сколько наших друзей погибло, потому что находились рядом со мной и Сэмом? – Мэгги вздрогнула, когда он взглянул на нее, и дождь был совсем не причем: его глаза были злыми и пустыми, как стволы пистолетов. – Просто потому, что знали нас? Под мое супер-пупер-везение они не попали.
Прижимаясь к стене, Мэгги попятилась, ей хотелось отгородиться от его взгляда и от того, что он говорил. В мире, где стабильности не было, она мечтала сохранить последнюю константу, в которую верила.
- Глупости все это, Мэгги, - он отвернулся, поднимая винтовку и осматривая двор в прицел. – Наверное, везением было бы сдохнуть до того, как все началось, а не жить в этом… - выстрел заглушил последнее слово. – Бессмертие? – он усмехнулся. – Это самая поганая штука, Мэгги. Спроси у Каса, он в этом спец.
Девушка сжалась у стены. Все шло не так, как она себе представляла. Когда сегодня утром она вызвалась для поездки за лекарствами, то думала, что это будет грандиозно – поехать куда-то с Дином Винчестером. Дневная вылазка представлялась несложной и, насколько возможно, безопасной, так что больше никого брать не предполагалось. В лагере было полно дел. Господи, она поедет с Дином, она будет с им наедине, она сможет поговорить с ним о чем-нибудь… Только Риса перед отъездом сжала ей плечо и сказала: «Удачи». Всю дорогу Мэгги без умолку болтала, Дин лишь изредка вставлял что-нибудь, и она хохотала до слез. А потом была обратная дорога, где их грузовичок заглох… Кроты будто только этого и ждали. Они словно знали, что это случится. Зараженные хлынули со всех сторон. Дин вытолкнул ее из машины, и они помчались к этому дому, где сейчас сидели на крыше над крыльцом. Романтический настрой прошел еще на первых выстрелах, а после этого странного разговора совсем испарился. Мэгги стало страшно.
Конечно, ее учили вне лагеря не выпускать из рук оружия. Конечно, ее учили защищаться от нападающих кротов, если те подберутся вплотную, но она не ожидала, что в этот момент из окна справа высунется зараженный и бросится на нее.
- Дин! – крикнула Мэгги. Под весом крота она поскользнулась и упала на спину. Он напирал сверху, рычал, тянулся к ней зубами, она видела, что из ободранной щеки у него капает кровь. Вдруг он исчез из поля ее зрения, сразу стало легче дышать. Она увидела, как Дин отпихнул крота в сторону, пнул его ногой, так что тот закачался, стараясь удержать равновесие, и выстрелил. Зараженный упал с крыши.
- Ты как? – он подошел к ней только после того, как осмотрелся и проверил окно, из которого вылез крот.
- Я… я не знаю… - прошептала Мэгги. Она медленно села, только сейчас наконец начиная ощущать мелкие царапины, которыми покрыл ее руки и шею нападавший. Дождь смывал кровь. А, может быть, смешивал ее кровь с кровью крота? Девушка испуганно смотрела на розовую воду, собиравшуюся в ладонях.
- Дин? Я же не… - она не могла произнести «крот», но «заболела» прозвучало бы смешно в нынешних условиях.
Он закусил губу и взглянул в черное небо.
- Ты же помнишь, я везунчик, Мэгги, - ответил он, его голос звучал как всегда убедительно и ровно. Может быть, только слишком убедительно и ровно: – Считай, что тебя тоже за компанию обеспечил везением.
Она ждала, когда он перестанет шутить. От его шуток становилось совсем не по себе.
- Будешь сидеть здесь, - он отошел на другой край крыши. – Так будет больше обзор, - добавил он, будто ничего не произошло. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Она видела, как в лагере убивали становящихся «кротами», а тут он собирался просто позволить ей сидеть на другом краю крыши? Или он был уверен, что успеет понять, заразилась ли она? Или уже понял это, но не хочет пугать ее?
- Забери ружье, - Мэгги кивнула на лежащее около нее оружие. – Я боюсь, Дин.
Она ждала, что он съязвит, вспомнит, как час назад она заявила ему, что ничего не боится, но он молчал. Так же, без единого слова, он потянулся и взял ее ружье. Мэгги сидела под дождем и не знала, что ей делать: не то прислушиваться к окружающему миру, чтобы заменить приближение кротов и предупредить Дина, не то прислушиваться к себе, чтобы заметить изменения…
Она стала замечать, что что-то не так, под утро, когда небо выдавливало из себя последнюю воду. Мэгги знала, что Дин тоже это понял. Может быть, даже раньше, чем она сама. Он всегда очень точно определял будущих кротов. Наверное, только поэтому выжившие столько протянули.
- Повезло, что я не бессмертна, как ты, - сказала она, зная, что он должен выстрелить, потому что не может позволить привезти в лагерь крота.
Утром дождь перестал. Небо лишь только начало светлеть, когда их нашел грузовик из лагеря. Кастиэль, Билли Рейнс и Монти Уортс перетащили из сломанной машины сумки с лекарствами, которые вчера бережно укладывала Мэгги. Ее мертвое тело Дин перенес сам, чтобы похоронить рядом с лагерем.
Голод поперхнулся и закашлялся. Чума участливо похлопал его по спине и с укором взглянул на Смерть.
- Просили же не сильно мрачную, - упрекнул он Всадника.
Война, который еще с середины истории достал любимую фляжку и не скрываясь поглощал ее содержимое, улыбнулся:
- Не знал, что за тысячелетия вы стали так наивны, коллеги. Неужели вы действительно думали, что наш брат Смерть может рассказать веселенькую сказочку?
- Он же обещал! – возмутился Голод. – У меня, между прочим, диета нарушается из-за таких сказок.
- Обманывать своих – это грубо даже для Всадника, - согласился с ним Чума.
- Это только доказывает вашу наивность. Доверять другому Всаднику Апокалипсиса лишь потому, что мы сами – Всадники, - это смешно, - захохотал Война. – А ты что скажешь, Смерть, в свое оправдание?
Названый пожал плечами.
- По-моему, очень забавная история, - Смерть произнес это с совершенно убитым выражением лица. – Даже комичная. Бессмертие – самая великая шутка из всех, что я знаю. Разве вам не было так же уморительно, как мне?
Он обвел коллег своим мертвым взглядом. Голод еще раз поперхнулся, Чума закатил глаза, Война захихикал.
- Что-то я не видел твоей буйной радости, - проворчал Чума.
- Да, где улыбка? – прохрипел Голод.
И тут Смерть улыбнулся. Еще тонкие губы разъехались в стороны, обнажив мелкие, абсолютно белые зубы, напоминающие выстроившиеся в ряд мраморные надгробия. Около глаз возникли морщинки, но какие-то совсем неуместные и непривычные, будто кожа впервые заняла такое странное положение. Но сами глаза остались подернуты мертвой белесой пеленой. В них не было ничего, что можно было хотя бы отдаленно назвать радостью, - только пустота.
- О боже… - простонал Голод. – Меня сейчас стошнит.
Чума отвернулся, а Война развеселился еще больше.
- Простите за каламбур, но у нашего друга просто иной взгляд на смерть, - сказал Война, вытирая слезы, потом он хлопнул Смерть по плечу и добавил: - Не смей больше улыбаться, а то вместо четырех до конца света доберутся только двое Всадников.
Улыбающаяся маска исчезла с лица Смерти.
- Ладно, впечатлительные, поведаю я вам душевную сказку о конце света, - хихикнул Война.
- Может, расскажет кто-то менее… - Голод кашлянул, - агрессивный?
- Не бойся, не подавишься, - Война улыбался. – Я начинаю… «У каждого в лагере была такая штука – вещь, которую, если что-то случится, ты спасешь по совершенно непонятным причинам…»
Бесценные вещи
Рассказ Войны
У каждого в лагере была такая штука – вещь, которую, если что-то случится, ты спасешь по совершенно непонятным причинам. Джулия Рейнс хранила стеклянный шар с заснеженным Нью-Йорком. Она никогда не была там, а теперь никогда и не будет, но иногда она встряхивала этот шар, и белые «снежинки» поднимались и медленно опадали вниз. Кастиэль хранил длинное белое перо, бережно уложенное между страницами потрепанной Библии. Нет, оно не было из его крыльев. Крылья ангелов, насколько он помнил, были, скорее, игрой света и теней. Это перо он случайно нашел в старой церкви, где они однажды прятались с Дином еще в начале всей этой дряни. Он не знал, откуда оно взялось, какой птице принадлежало. Он просто хранил его. Риса прятала коробочку детской акварели на дне сумки, в которую бы покидала самое необходимое, если бы им пришлось срочно свернуть лагерь и перебраться на новое место. Какой смысл рисовать что-то яркими красками – а детская акварель имела очень ядовитые цвета, - когда в мире с каждым днем оставалось все меньше и меньше людей? И хотя она чаще всего думала именно так, все равно хранила коробочку, потому что в ней заключалось что-то из другой жизни. Что-то бесценное, чего не хотелось утратить.
У Чака Шёрли тоже была такая вещь. Но если кто-то мог по большому секрету показать свой дорогой кусочек прошлого, то бывший пророк не смел этого сделать. В щели в стене он прятал книгу. В нынешнем мире книги не представляли ценности, но иногда кто-нибудь из поисковых групп все-таки их привозил их, чтобы, погрузившись в придуманные миры, отвлечься от творящегося вокруг. Но этот роман имел для Чака особое значение – это был его собственный из серии «Сверхъестественное». Он обнаружил его случайно на полке одного дома неподалеку, когда их группа из лагеря обследовала близлежащий городок. Для Чака это было все равно, что найти клад или бриллиант на тысячу карат, правда, в их теперешнем мире драгоценности значили еще меньше, чем книги.
Всего лишь один роман. Всего лишь «Заколдованное место», куда входили две истории – о трикстере (вернее, об архангеле Гаврииле), устроившем Сэму «день сурка», и о человеке, убивающем во снах. Когда Чак увидел этот том на полке, то он в одночасье почувствовал себя живым классиком, обладателем Пулитцеровской премии и Нобелевской в области литературы.
Он часто доставал книгу из тайника, гладил страницы, повторял вслух фразы. Ему нравилось представлять то время. Лишь иногда – очень-очень редко– он вспоминал, что эти романы – реальность, которая являлась ему в пророческих видениях…
Может быть, Чаку и хотелось, чтобы его роман прочел кто-нибудь из лагеря, восхитился им как писателем и понял, что описанный там Дин Винчестер – их Дин, но на деле он понимал: вряд ли кто-то поверит, что это правда. Несмотря на то, что Люцифер ходил по земле, демоны вселялись в тела людей, а вирус делал из выживших монстров, немногие бы приняли существование вампиров, призраков и разных там ругару.
А еще Чак чувствовал, что Дин оторвал бы ему голову, если бы узнал, что лагерь читает романы о его прошлом. Он когда-то сказал, что их с Сэмом жизнь – не сюжет для книг. На самом деле… на самом деле Чак считал, что очень даже сюжет. Правда, ему больше нравилось, когда жизнь Дина и Сэма относилась к мистико-приключенческому жанру, а не к мрачной постапокалиптике без надежд на хэппи-энд. Тем более что сейчас он сам был ее героем…
- Ну что? Давай свой роман.
Чак обернулся. В дверях стояла Риса, за ней маячила фигура Кастиэля.
- Хм… Какой роман? – нервно переспросил пророк.
- Твой, - усмехнулась девушка. – Который ты написал и издал до всей этой дряни. Ты сказал, что у тебя целая серия была… «Сверхъестественное», кажется?
- Я сказал? – удивился Чак, пытаясь вспомнить, когда мог так самоубийственно проговориться. – Никогда ничего подобного не делал и не писал. Да что бы я написал целую серию романов? Ты что, смеешься?
- Ох, мальчики… - покачала головой Риса. – Не умеете вы пить.
Чак нахмурился и взглянул на Кастиэля. Тот прятал глаза и старался не смотреть на него.
- Помнишь, пробовали самогон, который нагнал Билли Рейнс? – намекнула Риса. – Вы тогда с Касом порядочно набрались и наперебой рассказывали, что ты был пророком, в видениях тебе являлась жизнь Винчестеров, которую ты записывал и издавал, потому что считал, что сам все придумал. А потом ты признался, что как-то раз нашел роман из той серии и теперь прячешь его.
- Мало ли чего наплетешь по пьяни… - Чак попытался оправдаться, он уже весь вспотел от страха. – Я и пророк? Что может быть смешнее?
- Я тоже так решила, пока не нажала на трезвого Каса, и он не признал, что все это – правда, - Риса скрестила руки на груди.
- Кас редко бывает трезвым или не под кайфом, - без особой надежды сказал Чак.
- Но бывает, - улыбнулась Риса. – Давай книгу, пророк.
Чак осуждающе взглянул на бывшего ангела и с упреком произнес:
- Как ты мог так меня подставить, Кас? Дин же нам голову оторвет, если узнает, что роман кто-то прочитал.
Кастиэль виновато развел руками.
- Если ты дашь книгу мне, то Дин не узнает, - пообещала Риса.- Мне просто интересно, каким он был до конца света. Кстати, если ты сейчас собираешься отказать мне, то предупреждаю – я расскажу всем. Тогда Дин точно разозлится.
- Ты бы могла и сама спросить у него, - заметил Чак, направляясь к заставленной креслом щели в стене, где прятал книгу. – Если тебе так хочется знать.
- Ты же знаешь Дина, - почему-то грустно сказала Риса. – Он вообще не любит говорить о себе и тем более о себе в прошлом.
Чак присел около кресла и вытащил книгу в мягкой черной обложке из-за спинки.
- У меня всего лишь один роман, - он с нежностью прижал ее к себе. – Это из последних изданных. Тебе может быть сложно понять, что происходит… Дальше я писал, но серию закрыли. В общем, Риса, я тебе доверяю и надеюсь, что никто не узнает.
Девушка выдернула роман из его вспотевших рук, сунула в безразмерные карманы своей куртки и вышла из дома Чака.
- А мне кажется, что Дину было бы полезно, если бы кто-то узнал, - вдруг сказал Кастиэль.
- Объяснишь ему это, когда он будет отрывать нам с тобой головы, - поежился Чак.
Еще днем Дину показалось, что что-то случилось. Что-то изменилось во взгляде Рисы, когда она смотрела на него. Одно мгновение ему даже привиделось, что у нее слезы стоят в глазах, но когда он спросил, в чем дело, то получил обычный грубоватый ответ. Он ответил ей в таком же духе. В лагере было, чем заняться, а не загружать голову чужими проблемами. Даже проблемами Рисы. Тем более, если день выдавался такой, как сегодня. Демоны пригнали толпу кротов и натравили их на лагерь. Итог: двое погибших, трое зараженных – то есть, по сути, тоже мертвых. Весь вечер копали могилы. Часто Дин ловил себя на мысли, что лучше б было, если бы они сжигали своих мертвых, но люди хотели помнить. Наверное, это была такая дьявольская насмешка: раньше он копал могилы, чтобы упокоить настырных призраков, а теперь просто копал для мертвецов.
Несмотря на мнение живших в лагере, его иногда тоже доставало творившееся вокруг, и тогда он приходил к Импале, садился на запыленный и проржавевший капот, потому что сидения они вытащили в первую очередь, и смотрел в никуда. Кто бы мог подумать, что до этого дойдет? Машина всегда была предметом его гордости и особого внимания. Но сейчас удобнее было иметь джип или грузовик, а не низкую посадку Шевроле и лакированные бока. С Импалы сняли все, что могло пригодиться, и бросили почти пустой кузов ржаветь под дождями. Он услышал шаги и бросил взгляд через плечо. Обычно никто не решался беспокоить его здесь. Когда он увидел Рису, то ощущение, что что-то пошло иначе, только усилилось. В ее глазах, выражении лица как будто добавилось что-то – не то благодарность, не то грусть, не то понимание. Дину это не нравилось. Одно дело секс с ней, и совсем другое – это… Словно появилась какая-то связь, о которой не знал.
- Что-то случилось? – спросил Дин.
Она покачала головой и явно солгала.
- Давай колись, не люблю вот таких многозначительных взглядов, - фыркнул Дин.
- А сам ты, конечно, открытая книга, - Риса улыбнулась, и опять ему показалось, что за этой улыбкой что-то прячется.
- А разве нет?
- А разве да?
- Я вроде ничего ни от кого не скрываю, - в его голосе звучала убежденность в собственных словах. Он был уверен, что она поверит, но Риса почему-то отвернулась. – Ты что-то хочешь обо мне узнать? Спрашивай. Я честно отвечу.
Он сказал так и тут же почувствовал, как его вдруг бросило в жар. Этот ее странный взгляд… На самом деле Дин не хотел, чтобы кто-то, смотревший вот так, задавал ему вопросы.
- Правда? – она взглянула на него через плечо.
- Да.
Он непроизвольно напрягся.
- У тебя есть мечта, Дин? – вдруг спросила Риса.
Может случиться конец света, может начаться такая жуть, что и не представишь заранее, но мыслительный процесс женщин навсегда останется для него загадкой.
- Есть, - он пожал плечами. – Совершенно банальная. Как у всех. Хочу, чтобы все это закончилось.
- Конец света?
- Конец света и то, что происходит сейчас.
- И как, ты думаешь, все закончится? – спросила она после секундного раздумья.
Дин нахмурился:
- В каком смысле как?
- Как должно все закончиться, чтобы ты понял, что твоя мечта исполнилась? – пояснила Риса. – Что произойдет? Ты убьешь последнего крота или демона?
- Может быть.
Он прищурившись смотрел вдаль. Под его руками был ржавый, грязный и холодный капот Импалы, потому что Апокалипсис уничтожил и испортил все, даже ее, и кое-кто должен ответить за это. Наверное, что-то отразилось в его лице, потому что он услышал, как хмыкнула Риса.
- На самом деле ты ведь знаешь, что должно произойти, - она не спрашивала, она утверждала.
Дин молчал. Совсем не хотелось после пяти новых могил говорить о мечтах.
- А ведь обещал честно ответить, - добавила она. – Ясно же, что не…
- Когда убью Люцифера, - перебил Дин.
На ее лице отразилось замешательство, смущение и удивление.
- Это и есть твоя мечта? – спросила она. – Убить Люцифера?
Он кивнул.
- Уже придумал как? – деловито поинтересовалась она, чтобы снять неловкость.
- Есть идеи, - буркнул он.
- Расскажешь?
- Нет.
Она помедлила, но все-таки спросила:
- А что будешь делать потом?
На самом деле он не думал, что будет потом. А может быть, ему просто не нужно было это «потом». С убийством Люцифера все заканчивалось.
- Не знаю, - ответил он.
- Как это не знаешь?
Он не понял, с какой стати она возмущается.
- Что-нибудь же ты хочешь сделать после того, как все закончится? – она бушевала все сильнее. – Заведешь семью, собаку, кошку? Купишь новую машину? Какой марки? Какого цвета? Может быть, найдется новая Импала? Сколько детей у тебя будет?
Он чувствовал, как его злит каждый из ее вопросов.
- Найдешь старых друзей? – продолжала она. – Людей, которых знал?
Всё, хватит.
- Их нет, - рявкнул он в ответ. – Никого нет, кроме этого сукина сына, которого я убью. И я не знаю, что будет потом, - он приблизил свое лицо к ее, - и мне все равно.
Он ушел по направлению к лагерю, оставив Рису сидеть на капоте Импалы.
Идиотка. Нашла место для романтики. «У тебя есть мечта, Дин?» Дура. Слово еще какое подобрала – «мечта». Конец света и мечта, Дин Винчестер и мечта – вряд ли есть что-то более несовместимое. Перед ней на столе лежала книга Карвера Эдлунда. В Рисе возникло жгучее желание сжечь ее. Как она могла поверить? Как она могла поверить, что Чак – пророк? Господи, но как Кас мог ее так провести? Сколько раз они с ним бывали в ночных сменах вместе, она же ему доверяла. Риса прикрыла глаза рукой. Неужели конец света настолько размягчил ей мозги, что она поверила, будто Чак мог действительно видеть жизнь Винчестеров и описывать ее? Шёрли – известный фантазер. Да даже если он что-то и видел (сейчас она не знала, верит в это или нет, потому что Кас все-таки рассказывал об этом очень убедительно), то наверняка все приукрасил, добавил романтики для впечатлительных девочек, которой не было в реальности.
Она открыла одни из последних страниц книги. Во сне Дина Лиза Брейден пригласила его присесть рядом с ней, выпить вина – красного, легкого, от которого просто кружилась голова, а не виски, которое Дин пил, чтобы забыть самые трудные и кровавые из дней. Риса не знала, кто такая Лиза Брейден, это был единственный роман из серии, но Чак вставил описание с точки зрения Сэма, который вспомнил, что Дин когда-то встречался с Лизой. Впрочем, мало ли девушек было в жизни Дина? Риса никогда не сомневалась, что много.
Сэм в книге не забыл и Бена – мальчика, безумно похожего на Дина. Лиза сказала, что ребенок не его, но это не отменяло их сходства. И Риса понимала ее: Дин производил впечатление настолько сильное, что хотелось, чтобы сыновья – существующие или будущие – напоминали его, вели себя, как он. За годы в этом ничего не изменилось, изменилось кое-что другое…
«- Ну же, - улыбнулась Лиза. – У нас есть еще час, а потом надо будет забрать с бейсбола Бена».
Их Бена. Риса не ожидала. Не было этого в Дине, которого она знала. Конечно, сейчас не то время, чтобы иметь детей, это понимали все, но он как-то совсем был далек от этого. Чак хорошо писал, Риса чувствовала, как проникается магией его слов. Хотелось поверить в то, что именно сын, семья и спокойствие – мечта Дина из романа.
«- Дин, я люблю тебя…»
Когда Риса прочла об этом сне первый раз, то подумала, что вот она – бесценная вещь, спрятанная Дином в щели своей неприступной крепости, за которую он никого не впускает. Может быть, она не материальна, но ничуть не отличается от ее акварельных красок. Поэтому она спросила его о мечте… В реальности же он ответил ей: «Когда убью Люцифера». Не было здесь никакого очарования, только жестокое обещание. Остальное значения не имело. Ни любимой книги, ни пера, ни стеклянного шара, ни красок – ничего, кроме цели.
Риса перелистывала страницу за страницей. У Дина из книги была Импала, кожаная куртка, музыка (она даже не знала, что он любил слушать рок) – так много всего, чего не существовало в Дине сейчас. Хоть двойник из сна и смеялся, что все это принадлежало его отцу, но Рисе все равно было удивительно это читать.
Она закрыла последнюю страницу, сжала книгу в руках. Риса знала, почему эта история так злила ее, волновала и очаровывала. Может быть, она и смогла бы доказать себе, что все это – выдумка Чака, но в этом ехидном, самоуверенном и в то же время добром и готовом к самопожертвованию человеке из романа она видела нынешнего Дина – целеустремленного, знающего, когда жестокость неизбежна, и умеющего быть безжалостным, если потребуется. Дин Винчестер из романа был слишком Дином, чтобы быть простой фантазией Карвера Эдлунда. И он ей нравился. Она спрятала книгу в карман и вышла из дома.
- Я принесла твою книгу.
Чак обернулся и тут же испуганно посмотрел по сторонам.
- Давай быстрее, - шепнул он.
Риса медлила.
- Ну же! – сказал Чак чуть громче и настойчивее. – Мне еще ее спрятать надо. Если Бэкки узнает, что я нашел свой роман, она всем растрезвонит. Пока ее удерживает только то, что ей никто не поверит без доказательств, а с книгой она…
- Я хочу знать, что было дальше, - оборвала его Риса. – И что раньше.
- Я же говорил, у меня больше нет книг, - ответил Чак.
- Я помню. У меня все хорошо с мозгами и памятью.
- А что тогда?
- Ни за что не поверю, что писатель не помнит, что случилось потом с его героями, - Риса натянуто улыбнулась: ей не хотелось, чтобы Чак заметил, насколько ей хочется знать, что случилось между тем Дином и теперешним. – Радио нет, телевизора нет, а тут живой писатель – почему бы не воспользоваться шансом послушать фантастику?
- Это не фантастика, я же объяснял, - чуть обиделся Чак.
- Я помню, - повторила Риса и протянула ему роман. – Расскажешь?
Чак быстро схватил книгу и кивнул.
- Да ты романтик, Война! – засмеялся Чума, когда он закончил.
- Он просто пьян, - Голод снисходительно улыбнулся, глядя на рассказчика, и Война почувствовал, как внутри него поднимается неуемная жажда. Он не видел причин противиться этому, хоть и мог, поэтому при всех вытащил фляжку, поднял вверх, будто чокаясь с присутствующими, и выпил.
- Пьян не пьян, но история вышла слишком миленькая для конца света, вам не кажется? – Чума вдруг стал серьезен.
- Брось, - Голод поморщился, будто попробовал лимон. – На нашего друга всего лишь произвели впечатление мистеры Винчестеры. На меня, признаться, тоже. Хороши, чертяки…
Война смутился.
- Соберитесь, Всадники! – скомандовал Чума. – Не хватало еще, чтобы мы стали превозносить Дина и Сэма. Во-первых, вам следует помнить, что они ценны лишь как вместилища. Во-вторых, не забывайте, что они всегда были охотниками на нечисть, а это значит, что они уничтожали нашу армию и разрушали наши планы.
- У меня есть знакомая Жница… Тесса… - в задумчивости проговорил Смерть. – Она весьма благодарна Винчестерам за то, что они не дали Аластеру поймать ее и уничтожить, чтобы получить силы для взлома Печатей. Я знаю, что она не одна такая…
Чума вдруг ударил кулаком по столу, от чего подпрыгнули тарелки с новыми порциями еды, которые заказал Голод.
- Хватит! – рявкнул он. – Фан-клуб охотников завели? Я расскажу вам, кто такие охотники и что с ними будет.
- Может, не надо? – робко сказал Война. – В таком состоянии ты…
- Надо! – отрезал Чума. – А ты бы вообще помолчал, романтик! – он с трудом успокоился и начал свою историю: - «Прошла неделя с тех пор, как Дин заметил, что Нил Грей уходит за пределы лагеря вечерами…»
Охотничьи обязанности
История Чумы
Прошла неделя с тех пор, как Дин заметил, что Нил Грей уходит за пределы лагеря вечерами. Сначала он предположил, что, может, был для этого повод – нужно быть постоянно начеку, чтобы не пропустить приближение кротов. Потом все-таки решил узнать у самого Нила, но тот нашел какие-то дурацкие оправдания в виде куртки, забытой на заброшенной свалке, и пяти бутылок виски в багажнике одной из машин. За неделю подозрения только усилились: Нил Грей продолжал куда-то исчезать вечерами. Странное поведение обычно было первым признаком Кроатона. Дин начал присматриваться к нему днем, но симптомов вируса не проявлялось. Сегодня Винчестер решил сам узнать, что происходит. Дело в том, что Грей был охотником и проблема могла быть более серьезной.
Стемнело. Спрятавшись в тени, Дин ждал, когда Нил опять отправится за пределы лагеря. Он уже знал, что тот не пользуется официальными охраняемыми воротами, а пролезает через незакрепленную колючую проволоку. Именно там, на другой стороне забора, прятался Дин. Кстати, надо будет потом проверить, чтобы дыру заделали. Не хватало еще, чтобы сюда пробрался демон. Он затаил дыхание, когда Грей приподнял проволоку заранее приготовленной палкой, пролез под ней и стремительным шагом прошел мимо Дина. Он не смотрел по сторонам. Похоже, за столько вечеров он уже привык к этому маршруту и к тому, что на него никто не обращает внимания. Дин, держась тени, скользнул следом. Он знал эту дорогу. Она вела совсем не свалку, о которой говорил Нил. Они вела в небольшой городок, расположенный минутах в двадцати ходьбы. Дину приходилось перебегать между деревьями и брошенными машинами. Ночью кроты были так же активны, как и днем, поэтому он не понимал, зачем так рисковать в темноте. Через некоторое время они действительно вышли в город. Здесь, на окраине, дома еще уцелели кое-где. Нил направился к одному из них, отодвинул приваленный к двери старый матрац и вошел внутрь. Конечно, Дин не мог войти следом. Чертыхнувшись, он начал осторожно продвигаться вокруг дома, не столько чтобы не нашуметь, сколько чтобы не нарваться на ловушки, которые Нил мог поставить против кротов. Ему не повезло: окна в доме оказались заколочены или завешены плотной тканью. Дин попытался прислушаться, что происходит внутри, но только в одном месте уловил доносящийся сверху голос Нила и еще какие-то звуки. Он не смог разобрать ни слова. Спрятавшись за кучей мусора, Дин ждал, когда Грей уйдет. Обычно тот возвращался в лагерь часа три спустя.
Время тянулось медленно. Иногда кое-где выли собаки или раздавался шум, который мог бы производить крот. Дин уже перебрал в голове множество вариантов того, кого мог прятать Грей в этом доме, но все они казались ему неверными – слишком мелкими, чтобы бывший охотник подверг лагерь опасности, оставляя незакрепленную проволоку и выбираясь каждый вечер в «горящую зону», где мог заразиться. Дин сидел и ждал, он не мог объяснить себе, почему сейчас не вошел следом за Нилом, почему не поймал того на «месте преступления». Может быть, в силу вступала старая привычка – не доверять другим охотникам? Быть одиноким волком, который заботится о других, но не пускает никого в свою жизнь? А может быть, это была новая привычка? Ведь раньше они охотились сначала вместе с отцом, потом вместе с Сэмом… Дин не мог разобраться в этом, да и просто не хотел этого делать. Сложностей хватало и без того.
Он услышал, как хлопнула дверь, а потом шуршание, когда Грей задвигал на место матрац. Дин подождал еще какое-то время, чтобы убедиться, что он ушел, и поднялся по крыльцу. Доски скрипели у него под ногами. Как и Нил пару часов назад, Дин отодвинул выцветший на солнце матрац, и осторожно повернул ручку двери. То, что Грей не оставил ловушек вокруг, не значило, что их нет в самом доме. Открывшийся проход был темен и неприветлив, как любой дом, остававшийся долгое время нежилым. Изнутри не раздалось ни звука. Он вытащил фонарик и, стараясь не шуметь, шагнул в коридор. Луч высветил лестницу и несколько дверей. Дин попытался сориентироваться. Когда он сидел на улице, голос Грея доносился сверху и слева. Надо было подняться на второй этаж. Он шел медленно, постоянно глядя под ноги. В его левой руке был зажат фонарик, в правой – пистолет.
Из комнаты слева по коридору послышалось сдавленное мычание и металлическое бряцание. Дин замер, а потом направился туда. Здесь не было дверей. Все комнаты были пустыми. Все – кроме одной. Он заметил это сразу: прямо перед входом у стены стоял изящный туалетный столик с зеркалом, завешенным ажурной занавеской. Луч фонарика скользнул по стеклу. Отражение за кружевной тканью было искаженным и нечеловеческим. Опять послышалось звяканье металла. Дин вошел внутрь.
Эта комната совсем не походила на те, которые можно было увидеть в старых домах после Апокалипсиса. То, что не забрали хозяева, впопыхах пытаясь выбраться за пределы «горящей зоны», потом растащили выжившие. Их отряды специально обходили дома в поисках одежды и прочих вещей, которые могли бы пригодиться. Здесь же все было аккуратно расставлено по местам. На стенах висели картины, на полочках стояли мягкие игрушки. Даже в свете фонарика можно было заметить, как здесь чисто. Доапокалиптически чисто. Дину почему-то подумалось, что это комната романтически настроенной девушки, лет восемнадцати. Только сейчас таких комнат быть не могло, да и все романтически настроенные девушки оделись в камуфляж и вооружились обрезами.
Сбоку из-за кровати снова раздалось звяканье. Дин вздрогнул и направил луч туда.
В углу на полу сидела девушка. На ее руках поблескивали наручники, которыми она была пристегнута металлическому кольцу, прикрученному к стене. На ее голову был надет матерчатый мешок, закрывавший лицо. На ней был короткий розовый топ с какой-то блестящей надписью, короткая джинсовая юбочка и босоножки. Сейчас так не ходили не столько потому, что стояла поздняя осень, сколько потому, что конец света не располагал к топикам и мини-юбкам.
- Это что еще за новости, - буркнул Дин, а потом громче позвал: - Эй! Ты меня слышишь?
Девушка дернула головой, поворачиваясь на звук. Она что-то сдавленно замычала из-под мешка и интенсивно задергала руками в наручниках.
- Тише! Тише! – он решил, что она испугалась. Незнакомый мужской голос, ткань и темнота не дают ей видеть – любой испугается. А еще хотелось бы знать, что тут с ней делал Нил. Дин положил фонарик на кровать, заправленную розовым стеганным покрывалом, и присел около девушки.
- Успокойся, я не причиню тебе вреда, - тихо, стараясь успокоить ее, проговорил он. – Я сниму мешок, ты увидишь, что я не крот.
Но она не переставала биться. Он быстро сдернул ткань, девушка отвернулась, прячась от бьющего ей в глаза света. Ее рот был плотно затянут шарфом, завязанным под забранными в хвост светлыми волосами. Дин осторожно, стремясь не напугать ее еще сильнее, снял кляп.
- Ну вот… - улыбнулся он. – А теперь можно и за наручники браться…
Она повернулась, глядя на него исподлобья. Дин вдруг нахмурился. Черт… Он узнал ее.
- Лори… - он еле успел отскочить, когда ее зубы клацнули около его руки с шарфом, который он снял. Насколько позволяли наручники, она тянулась к нему, дергалась, извивалась. Дин попятился, краем глаз замечая, что в комнате есть кто-то еще. Он даже почти успел вытащить пистолет, прежде чем удар по голове заставил его потерять сознание.
Он очнулся на полу. Рядом кто-то разговаривал, голос звучал ласково. Он вспомнил о Лори, и рука сам дернулась к карману. Пистолета не было. Дин медленно сел и осмотрелся. Он сразу увидел Грея, сидящего напротив девушки. Тот, похоже, пытался уговорить ее поесть. Дин не верил глазам: Нил зачерпывал из тарелки кашу и протягивал ей ложку, будто кормил маленького ребенка. Словно вжившись в свою роль капризного малыша, Лори мотала головой, скалилась и старалась укусить его за пальцы. На полу уже было полно клякс овсянки. Только она не была ребенком.
Она была кротом.
- Ты сошел с ума? – мрачно поинтересовался Дин. Грей не отвечал, казалось, он был всецело поглощен кормлением.
- Ты совсем сдурел? – Дин схватил Нила за плечо, но тот отмахнулся. Из-за этого неловкого движения каша разлилась по полу.
- Только не расстраивайся, Лори, я сейчас все уберу, твоя комната опять будет чистой, - тоном мамы, успокаивающей ребенка, быстро проговорил Грей. – Твоя красивая комнатка, твоя сама прелестная комнатка.
Он тут же вскочил и попытался выйти в коридор, но Дин преградил ему дорогу.
- Где мой пистолет? – спросил он.
- Я не дам тебе пистолет, - без затей ответил Грей. – Ты же убьешь Лори.
- Я убью крота, Нил.
- Она не крот.
- Ты что, совсем чокнулся? – взорвался Дин. – Она заразилась, а теперь она крот.
- Я ее вылечу, - нахмурился Нил.
- Что ты сделаешь?? – зло рассмеялся Дин. – Вылечишь ее? От этого есть одно лекарство, Грей. Пуля в лоб.
- Я не могу ее убить, - он грустно покачал головой. – Она же была с нами, с моим отрядом, когда заразилась. Получается, я ее не уберег, а потом что? Не уберег и убил?
- Я помню, - кивнул Дин. – Выходит, в лагере пять человек знают, что ты скрываешь крота, и молчат?
- Нет, - быстро ответил Нил. – Я сказал им, что убью ее сам. Они мне поверили. Лори была не против… Что за мир у нас, Дин, если люди не возражают, чтобы друзья их застрелили?
- А когда друзья делают из них монстра? Звучит лучше? – Дин взглянул на Лори. Девушка безостановочно дергала наручники. Она упиралась ногами, они скользили по пролитой каше, пачкали босоножки и юбочку, но ее это не волновало. Грей проследил за взглядом Дина, закусил губу и уставился в пол:
- Я отвел ее в лес, чтобы нас не видели, - начал он. - Она отвернулась, приготовилась… Я даже действительно направил на нее пистолет, но потом… Я не смог. Я ударил ее, она отключилась. Привязал ее к дереву, заткнул рот. Я еле дождался вечера, чтобы вернуться к ней. Представляешь, она все еще была в сознании – в смысле еще соображала, - когда я тащил ее в этот дом. Она орала, что я идиот, что я должен ее убить, потому что иначе она заразит меня, а я притащу эту дрянь лагерь. Они кричала, что ненавидит меня, когда я приковывал ее к лестнице внизу. Мне пришлось тут все обустроить, прежде чем переселить ее сюда. Эта комната совсем не подходила для девушки – только голые стены. Потом она начала умолять меня убить ее. Она плакала, говорила, что не хочет причинить вред людям в лагере. Я убеждал ее, что этого не будет. Что я позабочусь о ней. Но она не верила, - Грей помолчал, потом продолжил: - Я сидел около нее, а она все плакала и плакала. Когда она перестала, я понял, что это уже не Лори. Пришлось заткнуть ей рот, потому что она начала просить, чтобы я ее отпустил. Она говорила, что я молодец, что не убил ее, потому что она на самом деле не заразилась. Хотела, чтобы я отвел ее в лагерь… На другой день она уже этого не делала. Она только пыталась укусить меня.
- Звучит очень круто, растрогал до слез, - сухо сказал Дин. – Думаешь, ты себя наказываешь так? Или искупаешь вину, когда кормишь ее кашей, переодеваешь, селишь ее в кукольном домике посреди конца света? Это все дерьмо собачье, Нил.
- Ты ничего не понимаешь…
- Серьезно? – возмутился Дин. – Ты же охотник, Грей! Помнишь еще, что такое ответственность?
- Не тычь мне нашим охотничьим прошлым!
- Ты ошибаешься, это не прошлое, это - настоящее.
- Тебе ли, Дин Винчестер, говорить об ответственности, ты не смог убить своего брата, когда узнал, что тот обладает демоническими силами? – выкрикнул Грей. – Почему ты не сделал того, что должен был?
Дин прищурился. В его глазах появилась старая, затаенная боль.
- Откуда ты…
- Гордон Уолкер. Он тогда многим успел рассказать.
- Пистолет, - голос Дина звучал очень тихо и в тоже время, как приказ, которому нельзя противиться. – Верни мой пистолет, Нил.
- Дин… - выдохнул Грей. – Слушай, не надо, а? Оставь, как есть. Мне так легче.
Винчестер молча протянул руку. Нил кивнул, вытащил из кармана пистолет и отдал Дину. Тот привычным движением проверил обойму, снял с предохранителя и тут же выстрелил. Пуля попала точно Лори в голову. Она дернулась последний раз и повисла на наручниках.
- Этого больше не повторится, Нил, - сказал он. – Теперь я всегда делаю то, что должен. Пошли, надо возвращаться в лагерь.
- И это ты называешь эталоном сказки о жизни после конца света? – Голод был возмущен и голоден: он не притронулся ни к одному из принесенных блюд. – После твоей истории хочется застрелиться.
- А ты думаешь, что жизнь после Апокалипсиса будет веселей? – Чума тоже был на взводе.
- Я думаю, что она будет гораздо мрачнее, чем даже сказка Смерти, - оскалился Голод. – Она будет страшной, гадкой, несправедливой и безысходной, но это не значит, что я хочу слышать подобные истории за обедом.
- У тебя всегда обед! – свет сверкнул бликами на очках Чумы. – Я реалист, и реально смотрю на будущее.
- Ты больной, - выплюнул Голод.
- Да, - Чума зло улыбнулся. – И горжусь этим.
- Мальчики, - растянул Война: это был второй рассказ, во время которого он безостановочно поглощал содержимое фляжки. Радовало только, что он мог бесконечно поддерживать количество спиртного в ней. – Не стоит устраивать Апокалипсис на территории отдельно взятого кафе. Тем более что Голоду нравится, как здесь кормят.
- Голоду нравится, как кормят везде, - буркнул Чума. – Еда ему нравится как принцип. Его даже каннибалы возбуждают.
- Тебя, между прочим, тоже, - усмехнулся Война.
- Ну да, в принципе… - смутился Чума. – Людоедство –удобный способ заполучить прионную болезнь. Но ты тоже не против этого.
- Просто меня не радуют военнопленные, - спокойно пояснил Война. - Каннибализм – лучший вариант для их быстрого уничтожения.
- Наш брат Смерть, думаю, тоже торчит от людоедства, - последнее слово Голод произнес мечтательным тоном.
- Да он кайфует от любого убийства, - улыбнулся Чума. – Мотивы и способы его не волнуют, он же не полицейский.
- И о чем нам это говорит? – Война обвел взглядом коллег. – О том, что у нас много общего. Что бы мы там ни придумывали сейчас, грядущий Апокалипсис радует нас всех.
- Война… - задумчиво произнес Чума. – Смотрю на тебя и не понимаю, откуда столько конформизма? Мне казалось, что у тебя иные функции.
Пьяный Всадник пожал плечами:
- Кроме функций, у меня еще есть настроение. Сегодня я в настроении расслабиться.
- Что ж… - Голод щелкнул пальцами, и перед всеми Всадниками появились коктейли в замысловатых бокалах. – Давайте расслабляться. Думаю, что моя истории будет этому способствовать…
Четыре оставшихся фика – истории, которые друг другу рассказывают Всадники, чтобы развлечься. Это рассказы о жизни после конца света. Они соотносятся с эпизодом 504 «The End». То есть это истории о 2014-ом годе, каким его увидел Дин из 2009-ого. По большей части они мрачные, но какими еще могут быть постапокалиптические сказки, рассказанные Всадниками Апокалипсиса?
Хм. Что еще? Ах, да. Название - вольный перевод названия четвертой главы из комикса Нила Геймана "Песочный человек".
P.S. Какая прелесть... Не влезло в один пост. Короче, продолжение в комментах. Осторожно! Многа букф!
Название: Надежды живут в аду: Сказки 2014-ого года
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: постапокалиптические сказки
Рейтинг: G (а у меня всегда G, вы не знали?)
Категория: AU
Герои: Всадники Апокалипсиса, Люцифер, Дин-2014, Чак-2014, Кастиэль-2014, Риса, Бэкки-2014, Михаил в теле Джона Винчестера из 1978 года, выдуманные герои из 2014 года, пережившие Апокалипсис
Время действия: пятый сезон и 2014 год
Спойлеры: 2014 год
Длина: 12 000 слов
Дисклеймер: Поиграю и отдам
Аннотация: Конец света еще не случился, но помечтать-то о нем можно. Скажете, кто же будет мечтать об Апокалипсисе? Хотя бы его Всадники.
Надежды живут в аду
Надежды живут в аду
Сказки 2014-ого года
- Собственно говоря, в конце света нет ничего катастрофического. Ну, пало коровок больше, чем обычно. Но не все же? Для разведения осталось еще предостаточно. Ну, вода в некоторых, особо приближенных к Люциферу, местах стала кровью. Но будем честны: она и до этого была не так уж чиста, если учитывать, сколько отходов сбрасывается в реки и какое количество танкеров каждый год проливает нефть в моря. Ну, стало чуть больше гроз и торнадо. И что? Что тут криминального? Синоптики уже давно твердят о глобальном потеплении или похолодании, об изменениях климата в результате парникового эффекта. Люди сами виноваты, - говоривший мужчина поправил очки, в которых он очень походил на врача, коим даже приблизительно не являлся. – Или, скажем, болезни. А что болезни? Руки надо чаще мыть и, это самое… не сношаться с кем не попадя, и в рот не совать всякую дрянь. А то, что мертвые встают?.. А кто сказал, что они не вставали раньше? Глупая человеческая убежденность, что ничего подобного не случалось, не является доказательством того, что мертвые постоянно лежали в своих могилах. В общем, конец света не так страшен. При нем вполне можно жить. Просто надо соблюдать меры предосторожности, вот и все.
Война охотно кивнул. Чума говорил очень логично. Впрочем, со времен своей неудачи он вообще предпочитал соглашаться с другими Всадниками, чтобы не выделяться на их фоне. Об этом неуспехе он вспоминать не любил и, чтобы надежно забыть о нем, пил. Побольше и покрепче. Чем меньше Люцифер обращал на него внимание, тем лучше, потому то на самом деле Войне нечем было похвастаться: организовать мировую войну он не мог, а количество локальных конфликтов увеличивалось и без его вмешательства по той простой причине, что Дьявол разгуливал по Земле не в самом веселом настроении. Иногда Война задумывался, может ли у Люцифера вообще быть хорошее настроение и что лучше – радостный Дьявол или злой. К однозначному выводу он так и не пришел.
- Как дела с Кроатонским вирусом?
Люцифер как всегда нагрянул неожиданно и внезапно.
- Отлично, Господин, - отрапортовал Чума. – Носители готовы, мы ждем вашего приказа, чтобы обрушить эпидемию на этот мир.
Война загрустил и чуть было прямо при начальнике не вытащил фляжку с виски, но вовремя опомнился: это не лучший способ оставаться незамеченным. Без особого аппетита он поковырял ножом стейк с кровью. Вот ведь повезло Чуме с этим демоническим вирусом! Двадцатый век обеспечил ад гениальными вирусологами, которые что при жизни, что после нее, радостно изобретали бактериологическое оружие. Они, правда, не подозревали, что изобретают вирус конца света. А если бы и знали? Ад умеет быть убедительным.
- Хорошо, - улыбнулся Люцифер, отчего кожа на его губах полопалась. Он тут же провел по ним языком, слизывая темную, застоявшуюся кровь. Война со странным злорадством подумал, что не одному ему досадили Винчестеры. Нынешнее тело не выдерживало присутствия Дьявола, а с предназначенным у Господина были проблемы.
Получив отчет, Люцифер исчез так же неожиданно и внезапно, как и появился.
Тут же к столику подкатило кресло с изможденным, болезненного вида стариком. Война всегда думал, что именно так должен был выглядеть Чума, а не Голод, но у мироздания имелось свое мнение на этот счет. Голод трясущейся и разбитой артритом рукой схватил меню.
- Уже заказали, да? А чего так мало? – он махнул, подзывая официантку. – Еда лишней не бывает.
Он начал тыкать в меню сухим пальцем с утолщенными суставами, каждый раз называя какие-то безумные цифры.
«Вот уж кто никогда не унывает», - подумал Война. Как и он сам, Голод тоже нарвался на Винчестеров и получил особое диносэмовое рвотное, но при этом его настроение ничуть не испортилось. Он называл произошедшее «глубоким очищением организма» и предлагал пройти через нечто подобное всем Всадникам, потому что за тысячелетия внутри накопилась прорва всякой дряни. Голод тоже пока не принимал участия в глобальных катаклизмах конца света, но это никак не влияло на его аппетит. Наверное, он знал, что когда Чума запустит вирус, зараженные перейдут на новую диету – живое мясо незараженных. Нет, нет, конечно, они не станут теми зомби из человеческих фильмов ужасов, которым только и хочется, что побыстрее добраться до ваших мозгов, просто их агрессия возрастет настолько, что они будут рвать тела руками, ногтями – и зубами. У вируса пробудится особый голод – жажда размножения.
- Здесь был Господин, вообще-то, - Чума брезгливо поморщился, глядя на то, как Голод засовывает в свою бездонную глотку стейки, гамбургеры, бекон, кольца лука, поливая все кетчупом, горчицей, уксусом и посыпая солью, перцем и сахаром. Голода никогда не заботило то, что он ел. Его волновал только процесс уничтожения пищи. Чаще всего он предпочитал жаждущие души людей, но и обычной пищей не брезговал.
- Отлично, - пробормотал Голод с набитым ртом. – Хорошо, что я с ним не встретился. Признаться, от него так сильно последнее время стало тянуть мертвечиной, что меня начинает подташнивать. Он мне весь аппетит портит.
Война сомневался, что какая-либо напасть способна отвратить Голод от еды - даже если это вонь разлагающегося тела, которая сейчас смрадным сгустком повисла в воздухе после ухода Люцифера. Разве что Голод еще раз встретится с Винчестерами. Впрочем, им всем это предстояло. «И будет вам также уныло, как нам с Господином», - позлорадствовал Война.
- Честно, ребята, Люцифер давно уже должен был найти Сэма и проглотить его, как пирожное, - Голод слизнул каплю кетчупа с пальца. – Даже мои сладкие демонята нашли его без особых проблем. Неприлично шататься в таком виде. Я слышал, что многие уже поговаривают о бессилии Господина. Число недовольных растет и, если так пойдет дальше, то…
- То что? – раздавшийся голос был тихим, почти безжизненным, но он заставил Войну, как и всех остальных Всадников, вздрогнуть.
Смерть.
Четвертый Всадник. Он всегда говорил быстро, судорожно, будто на последнем издыхании, словно говоривший боялся не успеть сказать что-то важное при жизни.
- Эм… ну… - Голод глотал все не прожевывая. Его челюсти с гнилыми грязными зубами двигались безостановочно. Потом он схватил стакан молока и принялся безотрывно пить, но даже когда закончил, не нашелся, как продолжить. Присутствие Смерти все-таки сказывалось на его крепком желудке. Сам Война держался лишь потому, что незадолго до встречи с коллегами хорошенько приложился к бутылке.
- Вот именно, - подвел итог Смерть. – Ничего они не сделают. Они слишком боятся Господина. Или Винчестеров. Да, да, или Господина, или Винчестеров. Или Господина…
При этих словах он засуетился еще больше, будто боялся не только не успеть что-то сказать, но и не успеть сделать что-то. Война усмехнулся: как же он мог забыть! Если кто-то и облажался с Винчестерами сильнее, чем они с Господином, так это Смерть. «Хотя, - одернул себя Война, - начальство не может облажаться, начальство просто откладывает решение проблем до лучших времен». Смерть все еще продолжал бормотать что-то себе под нос о Винчестерах и Господине. Он достал из кармана своего похоронно-строгого костюма коробок спичек и теперь сгибал их одну за одной. Завороженные этим процессом, Всадники молчали. Перед Смертью росла горка деревянных уголков.
- Вот так и ломают лучших из нас, - вдруг подумал Война. Вернее, он считал, что подумал, но по ошарашенным лицам своих коллег понял, что подумал вслух.
- Я о спичках, - попытался исправить положение Всадник, но вышло тоже не очень.
- В общем, вы поняли, - совсем смутился Война, а Чума, Голод и Смерть вдруг закивали. О да, они поняли: сравнение вышло более чем прозрачным.
Опять повисло неловкое молчание. У Голода как раз закончилась еда, но он вопреки своей привычке не позвал официантку. Всадники безмолвствовали и хмуро смотрели на изломанные спички. Под чьим-то взглядом они внезапно вспыхнули. В воздухе ощутимо пахнуло серой. Настроения Всадников были такими, что спички прогорели в секунды, оставив лишь черную кляксу сажи на сером пластике и кучку тонких огарков.
- Мрачноватое предзнаменование… - заметил Чума.
- Скорее, тонкий намек, - уточнил Голод.
- Это не я, - автоматически открестился Война. Он и так сказал сегодня слишком много.
- Пепел – к пеплу, прах – к праху, - Смерть подул, и спичечные огарки черными червяками заскользили по столу. Три Всадника отшатнулись, стараясь, чтобы они не коснулись их.
- Ну, чего вы? – возмутился Чума и нервным жестом поправил очки. – Будто сговорились.
- Да уж, некрасиво вышло, - добавил Голод.
- А я уверен, что все будет хорошо, - с наигранным, пьяным воодушевлением произнес Война, но Всадники так на него зыркнули, что он пообещал сам себе не говорить сегодня больше ни слова. Во избежание.
Смерть тоже собирался что-то добавить, но Голод и Чума рявкнули вместе: «Не надо!» Четвертый Всадник пожал плечами и выудил из кармана новый коробок спичек. Война, увидев это, прикрыл глаза рукой и застонал.
- Может, найдем более оптимистичное занятие? – поинтересовался он, нарушая пять секунд назад данное себе слово.
Смерть замер с коробком в руке.
- Я могу рассказать вам сказку, - быстро выдохнул он.
- О бо… В смысле, черт возьми! – воскликнул Чума. – Сказка от Смерти? Хочу это послушать.
- А о чем она? – Голод уже уткнулся в меню. – Только не сильно мрачную, а то я не смогу нормально поесть, расстроюсь еще.
- Это сказка из того времени, когда конец света уже свершится, - на едином дыхании выдал Смерть. – Что может быть более оптимистичного для Всадников Апокалипсиса, чем Апокалипсис? Значит, слушайте… «Дин Винчестер не знал, давно ли зашло солнце…»
Бессмертный
Рассказ Смерти
Дин Винчестер не знал, давно ли зашло солнце, потому что небо весь день закрывали свинцовые тяжелые тучи. Определить, наступил ли вечер, можно было лишь по тому, что становилось темнее. В небе не имелось ни единого просвета, поэтому оно казалось однотонным и неподвижным, но его статичность была обманчива – дул сильный ветер. Здесь, на крыше, это чувствовалось особенно сильно, но другого выбора не было: им нужно было переждать где-то ночь и желательно, чтобы у этого места имелся хороший обзор. Дин вскинул винтовку и выстрелил. Один из двигавшихся в их сторону упал и больше не поднялся. В ту же секунду рядом грянул второй выстрел, и другой крот свалился в лужу. Снимать нападавших, сидя на крыше над крыльцом старого дома, было легко и удобно, но Дин знал, что постепенно стемнеет, и они уже не смогут так быстро замечать приближающих кротов. Он прицелился вновь. Вдруг глаза заволокло пеленой. Дин заморгал, стряхивая воду с ресниц. Слезы? Бред. Конечно, он не плакал – на это не было ни времени, ни желания. Он взглянул вверх. Ну, еще бы…
- Дождь, - голос Мэгги был пропитан злостью. – Только этого не хватало…
- Стреляй давай, - бросил ей Дин. И тут же сам нажал на спусковой крючок – крот скользнул в грязь.
А дождь все расходился. Теперь он не был похож на слезы. Он лил стеной, мешая прицелиться. Он помогал наступающей темноте прятать кротов. Один уже пытался подтянуться и влезть наверх. Рвавшаяся с неба вода делала крышу скользкой. Ледяной дождь затекал за воротник. Дин выстрелил в зараженного и промазал. От холода руки дрожали, и прицелиться было сложно. Он сжал зубы и сосредоточился, чтобы выстрелить и не потратить еще один патрон впустую. Крот рухнул вниз. Вот так-то лучше, надо беречь боеприпасы: вряд ли в лагере их начнут искать до утра. К счастью, волна зараженных схлынула. Они отступили. Остался только дождь.
- Знаешь, а я не боюсь, - вдруг сказала Мэгги.
- Чего? – Дин прислонился спиной к стене дома.
- Кротов. Того, что мы тут сидим, - пожала плечами девушка. – До утра ведь за нами не приедут? А я не боюсь.
- Зря, - ответил Дин. – Когда боишься, ведешь себя осторожнее.
- Не в том смысле… - Мэгги взглянула вверх, подбирая слова, чтобы точнее объяснить. – Я просто знаю, что все закончится хорошо.
- Ненавижу эту фразу, - Дин отвернулся. На мгновение он вскинул винтовку, прицелился, но стрелять не стал и вновь положил оружие себе на колени.
Девушка смутилась:
- Извини, я не хотела тебя расстроить.
- Переживу, - буркнул Дин. Он провел рукой по лицу, смахивая капли дождя.
Мэгги вдруг улыбнулась.
- Кстати, о том, что ты «переживешь»… Знаешь, что говорят о тебе в лагере?
- Что я псих?
Она закатила глаза:
- Нет, конечно.
- Значит, ты не с теми общаешься.
- Так ты не знаешь? – Мэгги не собиралась сдаваться.
- Мэган, мне не интересно.
- В лагере говорят, что смерть тебя боится и обходит стороной, - она ждала его реакции.
Дин усмехнулся.
- Весело. Если б все было так просто, то моя семья… - он вдруг замолчал, будто спохватившись, что скажет что-то не то или не тому человеку, и хмуро добавил: – Забудь. Смерть всегда рядом, я знаю.
- Именно, - согласилась Мэгги. – Она рядом, а ты остаешься в живых. Ты как будто… условно бессмертный. Помнишь засаду демонов и кротов в супермаркете три месяца назад? Оттуда нельзя было выбраться живым. А если и живым, то обязательно кротом. Вас оттуда всего шестеро выкарабкалось, и только ты и Эдриан не заразились. А ведь ты был весь в крови. Ты должен был стать кротом.
- Ну, ты же сама говоришь – не только я выжил, а еще и Эдриан. Его тоже смерть боится?
- Эдриана на прошлой неделе убили солдаты. Группа зачистки, - Мэгги опустила глаза. – Думаю, что в супермаркете он выжил только из-за тебя. Ты не мог умереть, он – вместе с тобой.
- В супермаркете нам просто повезло, - Дин нахмурился. – Особенно с вирусом. Это же лотерея. Мы сорвали джек-пот.
- Не прибедняйся, Дин! – Мэгги сердито махнула рукой, капли дождя слетели с ее пальцев. – Если Каса послушать, так твоя жизнь – сплошная полоса везения.
- Точно, я - везунчик, - он прицелился и выстрелил. Мэгги не видела крота, но, наверное, он там был, раз Дин стрелял? – Значит, думаешь, что мое «везение», - она вздрогнула от того, сколько горечи он вложил в это слово, - распространится и на тебя? Что ты доживешь до завтра, потому что сидишь рядом со мной?
- Да! - обиженно выкрикнула Мэг. Она не понимала, чего Дин так завелся. Его «бессмертие», его способность выжить везде и всегда – это было одной из самых популярных тем в лагере. Еще в начале апокалипсиса, когда никто не понимал, что происходит, она сама видела, как Дин ударом мачете перерубил кроту голову. Хлынувший кровавый фонтан облил его с ног до головы. Любой бы заразился, но Дин вытер кровь с лица и отвел их с сестрой лагерь. Любого, кто выглядел так, как Винчестер в тот момент, пристрелили бы на входе, но его никто не посмел тронуть. Тогда, с тех самых первых минут, Мэгги прониклась этой убежденностью, что с Дином Винчестером ничего никогда не может случиться.
- А Кастиэль тебе не рассказывал, сколько наших друзей погибло, потому что находились рядом со мной и Сэмом? – Мэгги вздрогнула, когда он взглянул на нее, и дождь был совсем не причем: его глаза были злыми и пустыми, как стволы пистолетов. – Просто потому, что знали нас? Под мое супер-пупер-везение они не попали.
Прижимаясь к стене, Мэгги попятилась, ей хотелось отгородиться от его взгляда и от того, что он говорил. В мире, где стабильности не было, она мечтала сохранить последнюю константу, в которую верила.
- Глупости все это, Мэгги, - он отвернулся, поднимая винтовку и осматривая двор в прицел. – Наверное, везением было бы сдохнуть до того, как все началось, а не жить в этом… - выстрел заглушил последнее слово. – Бессмертие? – он усмехнулся. – Это самая поганая штука, Мэгги. Спроси у Каса, он в этом спец.
Девушка сжалась у стены. Все шло не так, как она себе представляла. Когда сегодня утром она вызвалась для поездки за лекарствами, то думала, что это будет грандиозно – поехать куда-то с Дином Винчестером. Дневная вылазка представлялась несложной и, насколько возможно, безопасной, так что больше никого брать не предполагалось. В лагере было полно дел. Господи, она поедет с Дином, она будет с им наедине, она сможет поговорить с ним о чем-нибудь… Только Риса перед отъездом сжала ей плечо и сказала: «Удачи». Всю дорогу Мэгги без умолку болтала, Дин лишь изредка вставлял что-нибудь, и она хохотала до слез. А потом была обратная дорога, где их грузовичок заглох… Кроты будто только этого и ждали. Они словно знали, что это случится. Зараженные хлынули со всех сторон. Дин вытолкнул ее из машины, и они помчались к этому дому, где сейчас сидели на крыше над крыльцом. Романтический настрой прошел еще на первых выстрелах, а после этого странного разговора совсем испарился. Мэгги стало страшно.
Конечно, ее учили вне лагеря не выпускать из рук оружия. Конечно, ее учили защищаться от нападающих кротов, если те подберутся вплотную, но она не ожидала, что в этот момент из окна справа высунется зараженный и бросится на нее.
- Дин! – крикнула Мэгги. Под весом крота она поскользнулась и упала на спину. Он напирал сверху, рычал, тянулся к ней зубами, она видела, что из ободранной щеки у него капает кровь. Вдруг он исчез из поля ее зрения, сразу стало легче дышать. Она увидела, как Дин отпихнул крота в сторону, пнул его ногой, так что тот закачался, стараясь удержать равновесие, и выстрелил. Зараженный упал с крыши.
- Ты как? – он подошел к ней только после того, как осмотрелся и проверил окно, из которого вылез крот.
- Я… я не знаю… - прошептала Мэгги. Она медленно села, только сейчас наконец начиная ощущать мелкие царапины, которыми покрыл ее руки и шею нападавший. Дождь смывал кровь. А, может быть, смешивал ее кровь с кровью крота? Девушка испуганно смотрела на розовую воду, собиравшуюся в ладонях.
- Дин? Я же не… - она не могла произнести «крот», но «заболела» прозвучало бы смешно в нынешних условиях.
Он закусил губу и взглянул в черное небо.
- Ты же помнишь, я везунчик, Мэгги, - ответил он, его голос звучал как всегда убедительно и ровно. Может быть, только слишком убедительно и ровно: – Считай, что тебя тоже за компанию обеспечил везением.
Она ждала, когда он перестанет шутить. От его шуток становилось совсем не по себе.
- Будешь сидеть здесь, - он отошел на другой край крыши. – Так будет больше обзор, - добавил он, будто ничего не произошло. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Она видела, как в лагере убивали становящихся «кротами», а тут он собирался просто позволить ей сидеть на другом краю крыши? Или он был уверен, что успеет понять, заразилась ли она? Или уже понял это, но не хочет пугать ее?
- Забери ружье, - Мэгги кивнула на лежащее около нее оружие. – Я боюсь, Дин.
Она ждала, что он съязвит, вспомнит, как час назад она заявила ему, что ничего не боится, но он молчал. Так же, без единого слова, он потянулся и взял ее ружье. Мэгги сидела под дождем и не знала, что ей делать: не то прислушиваться к окружающему миру, чтобы заменить приближение кротов и предупредить Дина, не то прислушиваться к себе, чтобы заметить изменения…
***
Она стала замечать, что что-то не так, под утро, когда небо выдавливало из себя последнюю воду. Мэгги знала, что Дин тоже это понял. Может быть, даже раньше, чем она сама. Он всегда очень точно определял будущих кротов. Наверное, только поэтому выжившие столько протянули.
- Повезло, что я не бессмертна, как ты, - сказала она, зная, что он должен выстрелить, потому что не может позволить привезти в лагерь крота.
***
Утром дождь перестал. Небо лишь только начало светлеть, когда их нашел грузовик из лагеря. Кастиэль, Билли Рейнс и Монти Уортс перетащили из сломанной машины сумки с лекарствами, которые вчера бережно укладывала Мэгги. Ее мертвое тело Дин перенес сам, чтобы похоронить рядом с лагерем.
-------------
Голод поперхнулся и закашлялся. Чума участливо похлопал его по спине и с укором взглянул на Смерть.
- Просили же не сильно мрачную, - упрекнул он Всадника.
Война, который еще с середины истории достал любимую фляжку и не скрываясь поглощал ее содержимое, улыбнулся:
- Не знал, что за тысячелетия вы стали так наивны, коллеги. Неужели вы действительно думали, что наш брат Смерть может рассказать веселенькую сказочку?
- Он же обещал! – возмутился Голод. – У меня, между прочим, диета нарушается из-за таких сказок.
- Обманывать своих – это грубо даже для Всадника, - согласился с ним Чума.
- Это только доказывает вашу наивность. Доверять другому Всаднику Апокалипсиса лишь потому, что мы сами – Всадники, - это смешно, - захохотал Война. – А ты что скажешь, Смерть, в свое оправдание?
Названый пожал плечами.
- По-моему, очень забавная история, - Смерть произнес это с совершенно убитым выражением лица. – Даже комичная. Бессмертие – самая великая шутка из всех, что я знаю. Разве вам не было так же уморительно, как мне?
Он обвел коллег своим мертвым взглядом. Голод еще раз поперхнулся, Чума закатил глаза, Война захихикал.
- Что-то я не видел твоей буйной радости, - проворчал Чума.
- Да, где улыбка? – прохрипел Голод.
И тут Смерть улыбнулся. Еще тонкие губы разъехались в стороны, обнажив мелкие, абсолютно белые зубы, напоминающие выстроившиеся в ряд мраморные надгробия. Около глаз возникли морщинки, но какие-то совсем неуместные и непривычные, будто кожа впервые заняла такое странное положение. Но сами глаза остались подернуты мертвой белесой пеленой. В них не было ничего, что можно было хотя бы отдаленно назвать радостью, - только пустота.
- О боже… - простонал Голод. – Меня сейчас стошнит.
Чума отвернулся, а Война развеселился еще больше.
- Простите за каламбур, но у нашего друга просто иной взгляд на смерть, - сказал Война, вытирая слезы, потом он хлопнул Смерть по плечу и добавил: - Не смей больше улыбаться, а то вместо четырех до конца света доберутся только двое Всадников.
Улыбающаяся маска исчезла с лица Смерти.
- Ладно, впечатлительные, поведаю я вам душевную сказку о конце света, - хихикнул Война.
- Может, расскажет кто-то менее… - Голод кашлянул, - агрессивный?
- Не бойся, не подавишься, - Война улыбался. – Я начинаю… «У каждого в лагере была такая штука – вещь, которую, если что-то случится, ты спасешь по совершенно непонятным причинам…»
Бесценные вещи
Рассказ Войны
У каждого в лагере была такая штука – вещь, которую, если что-то случится, ты спасешь по совершенно непонятным причинам. Джулия Рейнс хранила стеклянный шар с заснеженным Нью-Йорком. Она никогда не была там, а теперь никогда и не будет, но иногда она встряхивала этот шар, и белые «снежинки» поднимались и медленно опадали вниз. Кастиэль хранил длинное белое перо, бережно уложенное между страницами потрепанной Библии. Нет, оно не было из его крыльев. Крылья ангелов, насколько он помнил, были, скорее, игрой света и теней. Это перо он случайно нашел в старой церкви, где они однажды прятались с Дином еще в начале всей этой дряни. Он не знал, откуда оно взялось, какой птице принадлежало. Он просто хранил его. Риса прятала коробочку детской акварели на дне сумки, в которую бы покидала самое необходимое, если бы им пришлось срочно свернуть лагерь и перебраться на новое место. Какой смысл рисовать что-то яркими красками – а детская акварель имела очень ядовитые цвета, - когда в мире с каждым днем оставалось все меньше и меньше людей? И хотя она чаще всего думала именно так, все равно хранила коробочку, потому что в ней заключалось что-то из другой жизни. Что-то бесценное, чего не хотелось утратить.
У Чака Шёрли тоже была такая вещь. Но если кто-то мог по большому секрету показать свой дорогой кусочек прошлого, то бывший пророк не смел этого сделать. В щели в стене он прятал книгу. В нынешнем мире книги не представляли ценности, но иногда кто-нибудь из поисковых групп все-таки их привозил их, чтобы, погрузившись в придуманные миры, отвлечься от творящегося вокруг. Но этот роман имел для Чака особое значение – это был его собственный из серии «Сверхъестественное». Он обнаружил его случайно на полке одного дома неподалеку, когда их группа из лагеря обследовала близлежащий городок. Для Чака это было все равно, что найти клад или бриллиант на тысячу карат, правда, в их теперешнем мире драгоценности значили еще меньше, чем книги.
Всего лишь один роман. Всего лишь «Заколдованное место», куда входили две истории – о трикстере (вернее, об архангеле Гаврииле), устроившем Сэму «день сурка», и о человеке, убивающем во снах. Когда Чак увидел этот том на полке, то он в одночасье почувствовал себя живым классиком, обладателем Пулитцеровской премии и Нобелевской в области литературы.
Он часто доставал книгу из тайника, гладил страницы, повторял вслух фразы. Ему нравилось представлять то время. Лишь иногда – очень-очень редко– он вспоминал, что эти романы – реальность, которая являлась ему в пророческих видениях…
Может быть, Чаку и хотелось, чтобы его роман прочел кто-нибудь из лагеря, восхитился им как писателем и понял, что описанный там Дин Винчестер – их Дин, но на деле он понимал: вряд ли кто-то поверит, что это правда. Несмотря на то, что Люцифер ходил по земле, демоны вселялись в тела людей, а вирус делал из выживших монстров, немногие бы приняли существование вампиров, призраков и разных там ругару.
А еще Чак чувствовал, что Дин оторвал бы ему голову, если бы узнал, что лагерь читает романы о его прошлом. Он когда-то сказал, что их с Сэмом жизнь – не сюжет для книг. На самом деле… на самом деле Чак считал, что очень даже сюжет. Правда, ему больше нравилось, когда жизнь Дина и Сэма относилась к мистико-приключенческому жанру, а не к мрачной постапокалиптике без надежд на хэппи-энд. Тем более что сейчас он сам был ее героем…
***
- Ну что? Давай свой роман.
Чак обернулся. В дверях стояла Риса, за ней маячила фигура Кастиэля.
- Хм… Какой роман? – нервно переспросил пророк.
- Твой, - усмехнулась девушка. – Который ты написал и издал до всей этой дряни. Ты сказал, что у тебя целая серия была… «Сверхъестественное», кажется?
- Я сказал? – удивился Чак, пытаясь вспомнить, когда мог так самоубийственно проговориться. – Никогда ничего подобного не делал и не писал. Да что бы я написал целую серию романов? Ты что, смеешься?
- Ох, мальчики… - покачала головой Риса. – Не умеете вы пить.
Чак нахмурился и взглянул на Кастиэля. Тот прятал глаза и старался не смотреть на него.
- Помнишь, пробовали самогон, который нагнал Билли Рейнс? – намекнула Риса. – Вы тогда с Касом порядочно набрались и наперебой рассказывали, что ты был пророком, в видениях тебе являлась жизнь Винчестеров, которую ты записывал и издавал, потому что считал, что сам все придумал. А потом ты признался, что как-то раз нашел роман из той серии и теперь прячешь его.
- Мало ли чего наплетешь по пьяни… - Чак попытался оправдаться, он уже весь вспотел от страха. – Я и пророк? Что может быть смешнее?
- Я тоже так решила, пока не нажала на трезвого Каса, и он не признал, что все это – правда, - Риса скрестила руки на груди.
- Кас редко бывает трезвым или не под кайфом, - без особой надежды сказал Чак.
- Но бывает, - улыбнулась Риса. – Давай книгу, пророк.
Чак осуждающе взглянул на бывшего ангела и с упреком произнес:
- Как ты мог так меня подставить, Кас? Дин же нам голову оторвет, если узнает, что роман кто-то прочитал.
Кастиэль виновато развел руками.
- Если ты дашь книгу мне, то Дин не узнает, - пообещала Риса.- Мне просто интересно, каким он был до конца света. Кстати, если ты сейчас собираешься отказать мне, то предупреждаю – я расскажу всем. Тогда Дин точно разозлится.
- Ты бы могла и сама спросить у него, - заметил Чак, направляясь к заставленной креслом щели в стене, где прятал книгу. – Если тебе так хочется знать.
- Ты же знаешь Дина, - почему-то грустно сказала Риса. – Он вообще не любит говорить о себе и тем более о себе в прошлом.
Чак присел около кресла и вытащил книгу в мягкой черной обложке из-за спинки.
- У меня всего лишь один роман, - он с нежностью прижал ее к себе. – Это из последних изданных. Тебе может быть сложно понять, что происходит… Дальше я писал, но серию закрыли. В общем, Риса, я тебе доверяю и надеюсь, что никто не узнает.
Девушка выдернула роман из его вспотевших рук, сунула в безразмерные карманы своей куртки и вышла из дома Чака.
- А мне кажется, что Дину было бы полезно, если бы кто-то узнал, - вдруг сказал Кастиэль.
- Объяснишь ему это, когда он будет отрывать нам с тобой головы, - поежился Чак.
***
Еще днем Дину показалось, что что-то случилось. Что-то изменилось во взгляде Рисы, когда она смотрела на него. Одно мгновение ему даже привиделось, что у нее слезы стоят в глазах, но когда он спросил, в чем дело, то получил обычный грубоватый ответ. Он ответил ей в таком же духе. В лагере было, чем заняться, а не загружать голову чужими проблемами. Даже проблемами Рисы. Тем более, если день выдавался такой, как сегодня. Демоны пригнали толпу кротов и натравили их на лагерь. Итог: двое погибших, трое зараженных – то есть, по сути, тоже мертвых. Весь вечер копали могилы. Часто Дин ловил себя на мысли, что лучше б было, если бы они сжигали своих мертвых, но люди хотели помнить. Наверное, это была такая дьявольская насмешка: раньше он копал могилы, чтобы упокоить настырных призраков, а теперь просто копал для мертвецов.
Несмотря на мнение живших в лагере, его иногда тоже доставало творившееся вокруг, и тогда он приходил к Импале, садился на запыленный и проржавевший капот, потому что сидения они вытащили в первую очередь, и смотрел в никуда. Кто бы мог подумать, что до этого дойдет? Машина всегда была предметом его гордости и особого внимания. Но сейчас удобнее было иметь джип или грузовик, а не низкую посадку Шевроле и лакированные бока. С Импалы сняли все, что могло пригодиться, и бросили почти пустой кузов ржаветь под дождями. Он услышал шаги и бросил взгляд через плечо. Обычно никто не решался беспокоить его здесь. Когда он увидел Рису, то ощущение, что что-то пошло иначе, только усилилось. В ее глазах, выражении лица как будто добавилось что-то – не то благодарность, не то грусть, не то понимание. Дину это не нравилось. Одно дело секс с ней, и совсем другое – это… Словно появилась какая-то связь, о которой не знал.
- Что-то случилось? – спросил Дин.
Она покачала головой и явно солгала.
- Давай колись, не люблю вот таких многозначительных взглядов, - фыркнул Дин.
- А сам ты, конечно, открытая книга, - Риса улыбнулась, и опять ему показалось, что за этой улыбкой что-то прячется.
- А разве нет?
- А разве да?
- Я вроде ничего ни от кого не скрываю, - в его голосе звучала убежденность в собственных словах. Он был уверен, что она поверит, но Риса почему-то отвернулась. – Ты что-то хочешь обо мне узнать? Спрашивай. Я честно отвечу.
Он сказал так и тут же почувствовал, как его вдруг бросило в жар. Этот ее странный взгляд… На самом деле Дин не хотел, чтобы кто-то, смотревший вот так, задавал ему вопросы.
- Правда? – она взглянула на него через плечо.
- Да.
Он непроизвольно напрягся.
- У тебя есть мечта, Дин? – вдруг спросила Риса.
Может случиться конец света, может начаться такая жуть, что и не представишь заранее, но мыслительный процесс женщин навсегда останется для него загадкой.
- Есть, - он пожал плечами. – Совершенно банальная. Как у всех. Хочу, чтобы все это закончилось.
- Конец света?
- Конец света и то, что происходит сейчас.
- И как, ты думаешь, все закончится? – спросила она после секундного раздумья.
Дин нахмурился:
- В каком смысле как?
- Как должно все закончиться, чтобы ты понял, что твоя мечта исполнилась? – пояснила Риса. – Что произойдет? Ты убьешь последнего крота или демона?
- Может быть.
Он прищурившись смотрел вдаль. Под его руками был ржавый, грязный и холодный капот Импалы, потому что Апокалипсис уничтожил и испортил все, даже ее, и кое-кто должен ответить за это. Наверное, что-то отразилось в его лице, потому что он услышал, как хмыкнула Риса.
- На самом деле ты ведь знаешь, что должно произойти, - она не спрашивала, она утверждала.
Дин молчал. Совсем не хотелось после пяти новых могил говорить о мечтах.
- А ведь обещал честно ответить, - добавила она. – Ясно же, что не…
- Когда убью Люцифера, - перебил Дин.
На ее лице отразилось замешательство, смущение и удивление.
- Это и есть твоя мечта? – спросила она. – Убить Люцифера?
Он кивнул.
- Уже придумал как? – деловито поинтересовалась она, чтобы снять неловкость.
- Есть идеи, - буркнул он.
- Расскажешь?
- Нет.
Она помедлила, но все-таки спросила:
- А что будешь делать потом?
На самом деле он не думал, что будет потом. А может быть, ему просто не нужно было это «потом». С убийством Люцифера все заканчивалось.
- Не знаю, - ответил он.
- Как это не знаешь?
Он не понял, с какой стати она возмущается.
- Что-нибудь же ты хочешь сделать после того, как все закончится? – она бушевала все сильнее. – Заведешь семью, собаку, кошку? Купишь новую машину? Какой марки? Какого цвета? Может быть, найдется новая Импала? Сколько детей у тебя будет?
Он чувствовал, как его злит каждый из ее вопросов.
- Найдешь старых друзей? – продолжала она. – Людей, которых знал?
Всё, хватит.
- Их нет, - рявкнул он в ответ. – Никого нет, кроме этого сукина сына, которого я убью. И я не знаю, что будет потом, - он приблизил свое лицо к ее, - и мне все равно.
Он ушел по направлению к лагерю, оставив Рису сидеть на капоте Импалы.
***
Идиотка. Нашла место для романтики. «У тебя есть мечта, Дин?» Дура. Слово еще какое подобрала – «мечта». Конец света и мечта, Дин Винчестер и мечта – вряд ли есть что-то более несовместимое. Перед ней на столе лежала книга Карвера Эдлунда. В Рисе возникло жгучее желание сжечь ее. Как она могла поверить? Как она могла поверить, что Чак – пророк? Господи, но как Кас мог ее так провести? Сколько раз они с ним бывали в ночных сменах вместе, она же ему доверяла. Риса прикрыла глаза рукой. Неужели конец света настолько размягчил ей мозги, что она поверила, будто Чак мог действительно видеть жизнь Винчестеров и описывать ее? Шёрли – известный фантазер. Да даже если он что-то и видел (сейчас она не знала, верит в это или нет, потому что Кас все-таки рассказывал об этом очень убедительно), то наверняка все приукрасил, добавил романтики для впечатлительных девочек, которой не было в реальности.
Она открыла одни из последних страниц книги. Во сне Дина Лиза Брейден пригласила его присесть рядом с ней, выпить вина – красного, легкого, от которого просто кружилась голова, а не виски, которое Дин пил, чтобы забыть самые трудные и кровавые из дней. Риса не знала, кто такая Лиза Брейден, это был единственный роман из серии, но Чак вставил описание с точки зрения Сэма, который вспомнил, что Дин когда-то встречался с Лизой. Впрочем, мало ли девушек было в жизни Дина? Риса никогда не сомневалась, что много.
Сэм в книге не забыл и Бена – мальчика, безумно похожего на Дина. Лиза сказала, что ребенок не его, но это не отменяло их сходства. И Риса понимала ее: Дин производил впечатление настолько сильное, что хотелось, чтобы сыновья – существующие или будущие – напоминали его, вели себя, как он. За годы в этом ничего не изменилось, изменилось кое-что другое…
«- Ну же, - улыбнулась Лиза. – У нас есть еще час, а потом надо будет забрать с бейсбола Бена».
Их Бена. Риса не ожидала. Не было этого в Дине, которого она знала. Конечно, сейчас не то время, чтобы иметь детей, это понимали все, но он как-то совсем был далек от этого. Чак хорошо писал, Риса чувствовала, как проникается магией его слов. Хотелось поверить в то, что именно сын, семья и спокойствие – мечта Дина из романа.
«- Дин, я люблю тебя…»
Когда Риса прочла об этом сне первый раз, то подумала, что вот она – бесценная вещь, спрятанная Дином в щели своей неприступной крепости, за которую он никого не впускает. Может быть, она не материальна, но ничуть не отличается от ее акварельных красок. Поэтому она спросила его о мечте… В реальности же он ответил ей: «Когда убью Люцифера». Не было здесь никакого очарования, только жестокое обещание. Остальное значения не имело. Ни любимой книги, ни пера, ни стеклянного шара, ни красок – ничего, кроме цели.
Риса перелистывала страницу за страницей. У Дина из книги была Импала, кожаная куртка, музыка (она даже не знала, что он любил слушать рок) – так много всего, чего не существовало в Дине сейчас. Хоть двойник из сна и смеялся, что все это принадлежало его отцу, но Рисе все равно было удивительно это читать.
Она закрыла последнюю страницу, сжала книгу в руках. Риса знала, почему эта история так злила ее, волновала и очаровывала. Может быть, она и смогла бы доказать себе, что все это – выдумка Чака, но в этом ехидном, самоуверенном и в то же время добром и готовом к самопожертвованию человеке из романа она видела нынешнего Дина – целеустремленного, знающего, когда жестокость неизбежна, и умеющего быть безжалостным, если потребуется. Дин Винчестер из романа был слишком Дином, чтобы быть простой фантазией Карвера Эдлунда. И он ей нравился. Она спрятала книгу в карман и вышла из дома.
***
- Я принесла твою книгу.
Чак обернулся и тут же испуганно посмотрел по сторонам.
- Давай быстрее, - шепнул он.
Риса медлила.
- Ну же! – сказал Чак чуть громче и настойчивее. – Мне еще ее спрятать надо. Если Бэкки узнает, что я нашел свой роман, она всем растрезвонит. Пока ее удерживает только то, что ей никто не поверит без доказательств, а с книгой она…
- Я хочу знать, что было дальше, - оборвала его Риса. – И что раньше.
- Я же говорил, у меня больше нет книг, - ответил Чак.
- Я помню. У меня все хорошо с мозгами и памятью.
- А что тогда?
- Ни за что не поверю, что писатель не помнит, что случилось потом с его героями, - Риса натянуто улыбнулась: ей не хотелось, чтобы Чак заметил, насколько ей хочется знать, что случилось между тем Дином и теперешним. – Радио нет, телевизора нет, а тут живой писатель – почему бы не воспользоваться шансом послушать фантастику?
- Это не фантастика, я же объяснял, - чуть обиделся Чак.
- Я помню, - повторила Риса и протянула ему роман. – Расскажешь?
Чак быстро схватил книгу и кивнул.
-------------
- Да ты романтик, Война! – засмеялся Чума, когда он закончил.
- Он просто пьян, - Голод снисходительно улыбнулся, глядя на рассказчика, и Война почувствовал, как внутри него поднимается неуемная жажда. Он не видел причин противиться этому, хоть и мог, поэтому при всех вытащил фляжку, поднял вверх, будто чокаясь с присутствующими, и выпил.
- Пьян не пьян, но история вышла слишком миленькая для конца света, вам не кажется? – Чума вдруг стал серьезен.
- Брось, - Голод поморщился, будто попробовал лимон. – На нашего друга всего лишь произвели впечатление мистеры Винчестеры. На меня, признаться, тоже. Хороши, чертяки…
Война смутился.
- Соберитесь, Всадники! – скомандовал Чума. – Не хватало еще, чтобы мы стали превозносить Дина и Сэма. Во-первых, вам следует помнить, что они ценны лишь как вместилища. Во-вторых, не забывайте, что они всегда были охотниками на нечисть, а это значит, что они уничтожали нашу армию и разрушали наши планы.
- У меня есть знакомая Жница… Тесса… - в задумчивости проговорил Смерть. – Она весьма благодарна Винчестерам за то, что они не дали Аластеру поймать ее и уничтожить, чтобы получить силы для взлома Печатей. Я знаю, что она не одна такая…
Чума вдруг ударил кулаком по столу, от чего подпрыгнули тарелки с новыми порциями еды, которые заказал Голод.
- Хватит! – рявкнул он. – Фан-клуб охотников завели? Я расскажу вам, кто такие охотники и что с ними будет.
- Может, не надо? – робко сказал Война. – В таком состоянии ты…
- Надо! – отрезал Чума. – А ты бы вообще помолчал, романтик! – он с трудом успокоился и начал свою историю: - «Прошла неделя с тех пор, как Дин заметил, что Нил Грей уходит за пределы лагеря вечерами…»
Охотничьи обязанности
История Чумы
Прошла неделя с тех пор, как Дин заметил, что Нил Грей уходит за пределы лагеря вечерами. Сначала он предположил, что, может, был для этого повод – нужно быть постоянно начеку, чтобы не пропустить приближение кротов. Потом все-таки решил узнать у самого Нила, но тот нашел какие-то дурацкие оправдания в виде куртки, забытой на заброшенной свалке, и пяти бутылок виски в багажнике одной из машин. За неделю подозрения только усилились: Нил Грей продолжал куда-то исчезать вечерами. Странное поведение обычно было первым признаком Кроатона. Дин начал присматриваться к нему днем, но симптомов вируса не проявлялось. Сегодня Винчестер решил сам узнать, что происходит. Дело в том, что Грей был охотником и проблема могла быть более серьезной.
Стемнело. Спрятавшись в тени, Дин ждал, когда Нил опять отправится за пределы лагеря. Он уже знал, что тот не пользуется официальными охраняемыми воротами, а пролезает через незакрепленную колючую проволоку. Именно там, на другой стороне забора, прятался Дин. Кстати, надо будет потом проверить, чтобы дыру заделали. Не хватало еще, чтобы сюда пробрался демон. Он затаил дыхание, когда Грей приподнял проволоку заранее приготовленной палкой, пролез под ней и стремительным шагом прошел мимо Дина. Он не смотрел по сторонам. Похоже, за столько вечеров он уже привык к этому маршруту и к тому, что на него никто не обращает внимания. Дин, держась тени, скользнул следом. Он знал эту дорогу. Она вела совсем не свалку, о которой говорил Нил. Они вела в небольшой городок, расположенный минутах в двадцати ходьбы. Дину приходилось перебегать между деревьями и брошенными машинами. Ночью кроты были так же активны, как и днем, поэтому он не понимал, зачем так рисковать в темноте. Через некоторое время они действительно вышли в город. Здесь, на окраине, дома еще уцелели кое-где. Нил направился к одному из них, отодвинул приваленный к двери старый матрац и вошел внутрь. Конечно, Дин не мог войти следом. Чертыхнувшись, он начал осторожно продвигаться вокруг дома, не столько чтобы не нашуметь, сколько чтобы не нарваться на ловушки, которые Нил мог поставить против кротов. Ему не повезло: окна в доме оказались заколочены или завешены плотной тканью. Дин попытался прислушаться, что происходит внутри, но только в одном месте уловил доносящийся сверху голос Нила и еще какие-то звуки. Он не смог разобрать ни слова. Спрятавшись за кучей мусора, Дин ждал, когда Грей уйдет. Обычно тот возвращался в лагерь часа три спустя.
Время тянулось медленно. Иногда кое-где выли собаки или раздавался шум, который мог бы производить крот. Дин уже перебрал в голове множество вариантов того, кого мог прятать Грей в этом доме, но все они казались ему неверными – слишком мелкими, чтобы бывший охотник подверг лагерь опасности, оставляя незакрепленную проволоку и выбираясь каждый вечер в «горящую зону», где мог заразиться. Дин сидел и ждал, он не мог объяснить себе, почему сейчас не вошел следом за Нилом, почему не поймал того на «месте преступления». Может быть, в силу вступала старая привычка – не доверять другим охотникам? Быть одиноким волком, который заботится о других, но не пускает никого в свою жизнь? А может быть, это была новая привычка? Ведь раньше они охотились сначала вместе с отцом, потом вместе с Сэмом… Дин не мог разобраться в этом, да и просто не хотел этого делать. Сложностей хватало и без того.
Он услышал, как хлопнула дверь, а потом шуршание, когда Грей задвигал на место матрац. Дин подождал еще какое-то время, чтобы убедиться, что он ушел, и поднялся по крыльцу. Доски скрипели у него под ногами. Как и Нил пару часов назад, Дин отодвинул выцветший на солнце матрац, и осторожно повернул ручку двери. То, что Грей не оставил ловушек вокруг, не значило, что их нет в самом доме. Открывшийся проход был темен и неприветлив, как любой дом, остававшийся долгое время нежилым. Изнутри не раздалось ни звука. Он вытащил фонарик и, стараясь не шуметь, шагнул в коридор. Луч высветил лестницу и несколько дверей. Дин попытался сориентироваться. Когда он сидел на улице, голос Грея доносился сверху и слева. Надо было подняться на второй этаж. Он шел медленно, постоянно глядя под ноги. В его левой руке был зажат фонарик, в правой – пистолет.
Из комнаты слева по коридору послышалось сдавленное мычание и металлическое бряцание. Дин замер, а потом направился туда. Здесь не было дверей. Все комнаты были пустыми. Все – кроме одной. Он заметил это сразу: прямо перед входом у стены стоял изящный туалетный столик с зеркалом, завешенным ажурной занавеской. Луч фонарика скользнул по стеклу. Отражение за кружевной тканью было искаженным и нечеловеческим. Опять послышалось звяканье металла. Дин вошел внутрь.
Эта комната совсем не походила на те, которые можно было увидеть в старых домах после Апокалипсиса. То, что не забрали хозяева, впопыхах пытаясь выбраться за пределы «горящей зоны», потом растащили выжившие. Их отряды специально обходили дома в поисках одежды и прочих вещей, которые могли бы пригодиться. Здесь же все было аккуратно расставлено по местам. На стенах висели картины, на полочках стояли мягкие игрушки. Даже в свете фонарика можно было заметить, как здесь чисто. Доапокалиптически чисто. Дину почему-то подумалось, что это комната романтически настроенной девушки, лет восемнадцати. Только сейчас таких комнат быть не могло, да и все романтически настроенные девушки оделись в камуфляж и вооружились обрезами.
Сбоку из-за кровати снова раздалось звяканье. Дин вздрогнул и направил луч туда.
В углу на полу сидела девушка. На ее руках поблескивали наручники, которыми она была пристегнута металлическому кольцу, прикрученному к стене. На ее голову был надет матерчатый мешок, закрывавший лицо. На ней был короткий розовый топ с какой-то блестящей надписью, короткая джинсовая юбочка и босоножки. Сейчас так не ходили не столько потому, что стояла поздняя осень, сколько потому, что конец света не располагал к топикам и мини-юбкам.
- Это что еще за новости, - буркнул Дин, а потом громче позвал: - Эй! Ты меня слышишь?
Девушка дернула головой, поворачиваясь на звук. Она что-то сдавленно замычала из-под мешка и интенсивно задергала руками в наручниках.
- Тише! Тише! – он решил, что она испугалась. Незнакомый мужской голос, ткань и темнота не дают ей видеть – любой испугается. А еще хотелось бы знать, что тут с ней делал Нил. Дин положил фонарик на кровать, заправленную розовым стеганным покрывалом, и присел около девушки.
- Успокойся, я не причиню тебе вреда, - тихо, стараясь успокоить ее, проговорил он. – Я сниму мешок, ты увидишь, что я не крот.
Но она не переставала биться. Он быстро сдернул ткань, девушка отвернулась, прячась от бьющего ей в глаза света. Ее рот был плотно затянут шарфом, завязанным под забранными в хвост светлыми волосами. Дин осторожно, стремясь не напугать ее еще сильнее, снял кляп.
- Ну вот… - улыбнулся он. – А теперь можно и за наручники браться…
Она повернулась, глядя на него исподлобья. Дин вдруг нахмурился. Черт… Он узнал ее.
- Лори… - он еле успел отскочить, когда ее зубы клацнули около его руки с шарфом, который он снял. Насколько позволяли наручники, она тянулась к нему, дергалась, извивалась. Дин попятился, краем глаз замечая, что в комнате есть кто-то еще. Он даже почти успел вытащить пистолет, прежде чем удар по голове заставил его потерять сознание.
***
Он очнулся на полу. Рядом кто-то разговаривал, голос звучал ласково. Он вспомнил о Лори, и рука сам дернулась к карману. Пистолета не было. Дин медленно сел и осмотрелся. Он сразу увидел Грея, сидящего напротив девушки. Тот, похоже, пытался уговорить ее поесть. Дин не верил глазам: Нил зачерпывал из тарелки кашу и протягивал ей ложку, будто кормил маленького ребенка. Словно вжившись в свою роль капризного малыша, Лори мотала головой, скалилась и старалась укусить его за пальцы. На полу уже было полно клякс овсянки. Только она не была ребенком.
Она была кротом.
- Ты сошел с ума? – мрачно поинтересовался Дин. Грей не отвечал, казалось, он был всецело поглощен кормлением.
- Ты совсем сдурел? – Дин схватил Нила за плечо, но тот отмахнулся. Из-за этого неловкого движения каша разлилась по полу.
- Только не расстраивайся, Лори, я сейчас все уберу, твоя комната опять будет чистой, - тоном мамы, успокаивающей ребенка, быстро проговорил Грей. – Твоя красивая комнатка, твоя сама прелестная комнатка.
Он тут же вскочил и попытался выйти в коридор, но Дин преградил ему дорогу.
- Где мой пистолет? – спросил он.
- Я не дам тебе пистолет, - без затей ответил Грей. – Ты же убьешь Лори.
- Я убью крота, Нил.
- Она не крот.
- Ты что, совсем чокнулся? – взорвался Дин. – Она заразилась, а теперь она крот.
- Я ее вылечу, - нахмурился Нил.
- Что ты сделаешь?? – зло рассмеялся Дин. – Вылечишь ее? От этого есть одно лекарство, Грей. Пуля в лоб.
- Я не могу ее убить, - он грустно покачал головой. – Она же была с нами, с моим отрядом, когда заразилась. Получается, я ее не уберег, а потом что? Не уберег и убил?
- Я помню, - кивнул Дин. – Выходит, в лагере пять человек знают, что ты скрываешь крота, и молчат?
- Нет, - быстро ответил Нил. – Я сказал им, что убью ее сам. Они мне поверили. Лори была не против… Что за мир у нас, Дин, если люди не возражают, чтобы друзья их застрелили?
- А когда друзья делают из них монстра? Звучит лучше? – Дин взглянул на Лори. Девушка безостановочно дергала наручники. Она упиралась ногами, они скользили по пролитой каше, пачкали босоножки и юбочку, но ее это не волновало. Грей проследил за взглядом Дина, закусил губу и уставился в пол:
- Я отвел ее в лес, чтобы нас не видели, - начал он. - Она отвернулась, приготовилась… Я даже действительно направил на нее пистолет, но потом… Я не смог. Я ударил ее, она отключилась. Привязал ее к дереву, заткнул рот. Я еле дождался вечера, чтобы вернуться к ней. Представляешь, она все еще была в сознании – в смысле еще соображала, - когда я тащил ее в этот дом. Она орала, что я идиот, что я должен ее убить, потому что иначе она заразит меня, а я притащу эту дрянь лагерь. Они кричала, что ненавидит меня, когда я приковывал ее к лестнице внизу. Мне пришлось тут все обустроить, прежде чем переселить ее сюда. Эта комната совсем не подходила для девушки – только голые стены. Потом она начала умолять меня убить ее. Она плакала, говорила, что не хочет причинить вред людям в лагере. Я убеждал ее, что этого не будет. Что я позабочусь о ней. Но она не верила, - Грей помолчал, потом продолжил: - Я сидел около нее, а она все плакала и плакала. Когда она перестала, я понял, что это уже не Лори. Пришлось заткнуть ей рот, потому что она начала просить, чтобы я ее отпустил. Она говорила, что я молодец, что не убил ее, потому что она на самом деле не заразилась. Хотела, чтобы я отвел ее в лагерь… На другой день она уже этого не делала. Она только пыталась укусить меня.
- Звучит очень круто, растрогал до слез, - сухо сказал Дин. – Думаешь, ты себя наказываешь так? Или искупаешь вину, когда кормишь ее кашей, переодеваешь, селишь ее в кукольном домике посреди конца света? Это все дерьмо собачье, Нил.
- Ты ничего не понимаешь…
- Серьезно? – возмутился Дин. – Ты же охотник, Грей! Помнишь еще, что такое ответственность?
- Не тычь мне нашим охотничьим прошлым!
- Ты ошибаешься, это не прошлое, это - настоящее.
- Тебе ли, Дин Винчестер, говорить об ответственности, ты не смог убить своего брата, когда узнал, что тот обладает демоническими силами? – выкрикнул Грей. – Почему ты не сделал того, что должен был?
Дин прищурился. В его глазах появилась старая, затаенная боль.
- Откуда ты…
- Гордон Уолкер. Он тогда многим успел рассказать.
- Пистолет, - голос Дина звучал очень тихо и в тоже время, как приказ, которому нельзя противиться. – Верни мой пистолет, Нил.
- Дин… - выдохнул Грей. – Слушай, не надо, а? Оставь, как есть. Мне так легче.
Винчестер молча протянул руку. Нил кивнул, вытащил из кармана пистолет и отдал Дину. Тот привычным движением проверил обойму, снял с предохранителя и тут же выстрелил. Пуля попала точно Лори в голову. Она дернулась последний раз и повисла на наручниках.
- Этого больше не повторится, Нил, - сказал он. – Теперь я всегда делаю то, что должен. Пошли, надо возвращаться в лагерь.
-------------
- И это ты называешь эталоном сказки о жизни после конца света? – Голод был возмущен и голоден: он не притронулся ни к одному из принесенных блюд. – После твоей истории хочется застрелиться.
- А ты думаешь, что жизнь после Апокалипсиса будет веселей? – Чума тоже был на взводе.
- Я думаю, что она будет гораздо мрачнее, чем даже сказка Смерти, - оскалился Голод. – Она будет страшной, гадкой, несправедливой и безысходной, но это не значит, что я хочу слышать подобные истории за обедом.
- У тебя всегда обед! – свет сверкнул бликами на очках Чумы. – Я реалист, и реально смотрю на будущее.
- Ты больной, - выплюнул Голод.
- Да, - Чума зло улыбнулся. – И горжусь этим.
- Мальчики, - растянул Война: это был второй рассказ, во время которого он безостановочно поглощал содержимое фляжки. Радовало только, что он мог бесконечно поддерживать количество спиртного в ней. – Не стоит устраивать Апокалипсис на территории отдельно взятого кафе. Тем более что Голоду нравится, как здесь кормят.
- Голоду нравится, как кормят везде, - буркнул Чума. – Еда ему нравится как принцип. Его даже каннибалы возбуждают.
- Тебя, между прочим, тоже, - усмехнулся Война.
- Ну да, в принципе… - смутился Чума. – Людоедство –удобный способ заполучить прионную болезнь. Но ты тоже не против этого.
- Просто меня не радуют военнопленные, - спокойно пояснил Война. - Каннибализм – лучший вариант для их быстрого уничтожения.
- Наш брат Смерть, думаю, тоже торчит от людоедства, - последнее слово Голод произнес мечтательным тоном.
- Да он кайфует от любого убийства, - улыбнулся Чума. – Мотивы и способы его не волнуют, он же не полицейский.
- И о чем нам это говорит? – Война обвел взглядом коллег. – О том, что у нас много общего. Что бы мы там ни придумывали сейчас, грядущий Апокалипсис радует нас всех.
- Война… - задумчиво произнес Чума. – Смотрю на тебя и не понимаю, откуда столько конформизма? Мне казалось, что у тебя иные функции.
Пьяный Всадник пожал плечами:
- Кроме функций, у меня еще есть настроение. Сегодня я в настроении расслабиться.
- Что ж… - Голод щелкнул пальцами, и перед всеми Всадниками появились коктейли в замысловатых бокалах. – Давайте расслабляться. Думаю, что моя истории будет этому способствовать…
Продолжение в комментах...
-
-
27.02.2010 в 11:11Самый обычный день
История Голода
- Дин!
Он сначала сел на кровати, а потом уже открыл глаза. С трудом, надо сказать.
- Дин!
Открытые глаза еще не значили, что он проснулся, но его уже требовали, то есть нужно было срочно отзываться.
- Что?
Из-за двери высунулась голова Кастиэля:
- Ребята из ночной смены нашли перерезанную колючую проволоку в периметре.
- Только не говори, что они не знают, что делать.
- Знают, - улыбнулся Кас. – Уже начали поправлять.
- Меня тогда зачем будить? – а вот у Дина не было ни малейшего желания улыбаться в пять утра.
- Я не будил. С чего ты взял? - Кастиэль пожал плечами. – Я просто ставил тебя в известность.
Дин застонал.
- А ты не мог это сделать попозже?
- Да брось, - поморщился Кас. – Пора вставать, спящая красавица. Кстати, тебя искал Чак.
Известив обо всем, бывший ангел исчез. Дин тяжело вздохнул. Если его начал искать Чак, то поспать точно уже не удастся. Одевшись, он вывалился на улицу. Он знал, что для экстренных случаев у Рисы припасен кофе. Он почему-то чувствовал, что без кофе в сегодняшний день лучше не входить. Проблема была только в том, что Риса наверняка еще спала. Эх, вот если бы он сел себя вчера разумнее, то оказался бы в ее постели, то есть в прямой досягаемости от кофе. С другой стороны, его разбудил Кастиэль, так почему же он сам не может разбудить кого-то еще? Дин направился к Рисе.
- Дин! – опять окликнули его. Джулия Рейнс. Она отвечала за еду и тоже была потенциальным обладателем кофе.
- Привет, - кивнул он ей. – Все нормально?
- К сожалению, - вздохнула она, - нет.
- Что не так?
- Последняя поисковая группа привезла просроченные продукты, - ответила Джулия.
Мда. Однажды это должно было случиться. Удивительно, что не произошло раньше. Они выгребли все, что могли из близлежащих магазинов, забираться дальше было опасно. Опасно, но, похоже, необходимо.
- Джулия, очень мало продуктов имеют срок годности больше пяти лет, - пояснил он то, что в принципе все знали. – Нам не из чего выбирать.
- Ты же не хочешь, чтобы весь лагерь слег с расстройством желудков? – возмутилась девушка.
Конечно, он этого не хотел.
- Значит, выброси, - устало ответил он. – На следующей неделе организуем вылазку подальше. Может, там что-то еще найдется.
- Жалко выкидывать, - вздохнула Джулия. – Столько продуктов…
- Джулия, я не пойму, - хмыкнул Дин. – То ты говоришь, что все протухло, то тебе выкидывать жалко.
- А тебе бы все смеяться, - обиделась девушка и ушла стремительным шагом.
Ясно было, что тут ему кофе уже не светит. Но по направлению к Рисе он успел сделать только пару шагов, когда его окликнул обещанный Кастиэлем Чак.
- Дин!
- Ну? Что у тебя? Кас сказал, что ты искал меня.
- Угу, - Чак выудил из нагрудного кармана рубашки блокнотик. – Я тут посчитал…
- Так ты не только писать, но и считать умеешь?
- Ну… - замялся Чак. – Бэкки намекнула, я проверил, оказалось, что она права.
Конечно, куда же великий пророк без Бэкки?
- Туалетной бумаги хватит только на эту неделю, - продолжил Чак.
- Я начинаю думать, что в нашем лагере ее едят. Или, может, ты на ней тайно пишешь романы? Рулон первый, рулон второй, - буркнул Дин. – Тебе не кажется, что это не очень важно?
- Это. Очень. Важно. Дин! – отчеканил Чак, и Винчестер тут же узнал манеру Бэкки. – Туалетная бумага – очень простой предмет и в то же время, это типа воспоминание о том, как мы жили. Это даже в какой-то степени, уверенность в завтрашнем дне. Это надежда, Дин.
- Тебе бы рекламные слоганы писать, Чак, - усмехнулся Дин и громко продекламировал: - Туалетная бумага – это ваша уверенность в завтрашнем дне.
- Не смейся!
- Чак, это бред, - поморщился Дин.
- Никакой это не бред, - отрезал Чак. – У нас и так не слишком много радостей, если исчезнет еще и туалетная бумага, народ начнет хандрить.
Кофе, где же ты, кофе…
- Хорошо, Чак, я понял, - Дин предпочел согласиться, чтобы хоть на шаг отойти от проблем и приблизиться к бодрящему напитку. – Из следующей вылазки обязательно привезем туалетной бумаги.
- Отлично, - оживился Чак.
- Тебе лично – три рулона вне очереди, - добавил Дин, но пророк уже исчез.
Но и на этот раз по направлению к кофе он не сделал ни шагу, потому что заметил сидящую под деревом Энни Гаровски. Она плакала. «Пять утра, - подумал Дин. – И чего им не спится?»
- Все нормально, Энн? – спросил он.
- Что? – она подняла на него заплаканные глаза.
- Спрашиваю, все нормально? – повторил он.
- Да, конечно, - кивнула она, но как-то неуверенно. – А вообще… - она вдруг зарыдала: - Я не знаю… Не знаю… - также внезапно она перестала плакать и через силу улыбнулась: - Впрочем, плевать. Жизнь же продолжается?
Дин нахмурился. Такие смены настроения не говорили ни о чем хорошем. Они могли быть сигналом, что к этому человеку надо присмотреться.
- Конечно, жизнь продолжается, - осторожно ответил он. – Куда ж она денется?
Но Энни уже не слышала его, она вскочила и унеслась куда-то.
- Дин, слушай, я тут подумала… - раздался сзади голос. Дин обернулся.
Почему они не могут от него отстать, пока он не выпьет кофе?
- И что надумала, Джулия? – спросил он.
- Протухшая еда, - объявила она. – Может быть, нам стоит кормить ею кротов?
- Зачем мы будем кормить кротов? – может быть, сказывалось раннее утро, но он действительно не видел логики.
- Затем, что они наедятся, отравятся и умрут, - затараторила она.
Он не выдержал и засмеялся.
- Ты садистка, Джулия.
- Мог бы и оценить идею, - обиделась она второй раз за утро.
- Да выкинь ты эти протухшие консервы и забудь, - примирительно сказал он.
- Я хотела их хоть куда-нибудь приспособить, - грустно вздохнула она.
- Кроты вряд ли станут есть протухшую еду, - Дин невесело улыбнулся. – У них одна диета – мы.
- Значит, выкинуть?
- Да, не хватало еще, чтобы кто-нибудь отравился.
- А демоны тоже не станут есть протухшее? – с надеждой спросила она.
- Тоже.
Ее плечи опустились, когда она возвращалась на склад.
- Дин!
Ему вдруг показалось, что у него не имя, а звонок для вызова администратора в мотеле. Почему люди просто не могли пройти мимо него? Мест нет, ребята, все номера заняты, зайдите на следующей неделе.
- Еще кому-то надо лишней туалетной бумаги, Чак? – не оборачиваясь спросил он.
- Нет, с бумагой разобрались.
- Тогда что?
- А вы можете привезти освежитель воздуха?
- Что привезти??? – несмотря на раннее утро, в Дине проснулись силы удивляться.
- Освежитель воздуха, - невозмутимо повторил Чак.
- Зачем?
- Бэкки не нравится, как пахнет у нас дома.
- А как у вас пахнет? – ох уж эта Бэкки…
- Сегодня ночная смена нашла порванную проволоку около нашего жилья, - принялся пояснять Чак. – Не знаю, что они там делали, чтобы восстановить ее, но воняет там противненько. Я думаю, что кто-то выкинул тухлятину за забор в том месте. Явно пахнет тухлыми яйцами.
Дин даже зажмурился.
- Чем пахнет? – уточнил он. Его голос звучал напряженно и предельно серьезно.
- Тухлыми яйцами. Поэтому нам нужен осве…
Вот черт…
- Чак! – оборвал его Дин. – Срочно найди Каса. Пусть бежит к вашему дому как можно быстрее.
- Каса? – растянул пророк. – У него, кажется, «занятия»…
Знал Дин, что это за «занятия».
- Плевать, - отрезал он. – Скажешь, что большая перемена. Ученицы свободны. Пусть стрелой несется к тому месту, где проволока порвана.
- А… - собирался еще что-то спросить Чак, но Дин так взглянул на него, что бывший пророк предпочел отправиться на поиски бывшего ангела.
Когда Дин добрался до поврежденного места в заборе, там уже заканчивали починку. В воздухе ощутимо пахло тухлыми яйцами. Правда, у Дина этот запах рождал иные ассоциации.
- О, Дин, здорОво, - поприветствовал его Билли Рейнс, сегодня он был в ночной смене. – Мы уже заканчиваем.
Дин кивнул.
- Представляешь, кто-то, похоже, выкинул здесь мусор прямо за забор. Чувствуешь, как пахнет? - тут же начала возмущаться подошедшая Бэкки. – Ну что за люди, а? Не могли отнести на свалку? Чак должен был…
- Да, Чак сказал об освежителе воздуха, - прервал ее Дин. Он внимательно осматривал забор. Рядом возник Кас. Несмотря на потерю ангельских сил, тот умел перемещаться очень быстро, если требовалось – правда, теперь уже чисто по-человечески, то есть бегом.
- Кас, скажи, что за люди? – Бэкки тут же решила изъявить свое возмущение и ангелу. – Почему нельзя было выбросить мусор в отведенное место? Зачем именно за забор?
- Человеческая природа, Ребекка, - улыбнулся Кас. – Это называется «свобода воли». Обожаю эту штуку, между прочим.
- Могли бы выбрать забор в другом месте, не там, где мы с Чаком живем, - не сдавалась девушка.
- Всего лишь легкий запах тухлых яиц, дорогая, - ответил Кастиэль. – Выветрится, пропадет, как и все.
- Закончили? – хмуро поинтересовался Дин. Он провел по сетке у самой земли: на пальцах осталась густая желтоватая масса. Он показал испачканную руку Кастиэлю.
- Чувствуешь, чем пахнет? – спросил он, глядя тому в глаза.
Да, этот запах мог согнать с любого человека хорошее настроение. Даже Кастиэль перестал улыбаться и тяжело вздохнул:
- Большой проблемой.
- Билли, всеобщий сбор, срочно! – скомандовал Дин. Рейнс хмурился, переводя взгляд между ним и Касом.
- Ты что, так завелся из-за простого мусора в неположенном месте? – глаза Бэкки удивленно распахнулись. – Не надо…
- Точно, Бэк, - Дин был очень серьезен. – Из-за мусора не надо. Из-за этого, - он стряхнул серу с пальцев, - надо.
Завыла сирена, объявляя всеобщий сбор. Конечно, приятнее было бы, если бы он сам разбудил Рису, но сейчас выбирать не приходилось.
Продолжение в следующем комментарии...
-
-
27.02.2010 в 11:13- Ты заметил, кто-нибудь себя вел странно? – спросил Кас. В каждой руке они с Дином тащили по канистре со святой водой.
- Энни Гаровски, - буркнул Дин. – Я даже подумал, что это походит на симптомы заражения. То сидела плакала, то вдруг успокоилась, засмеялась.
- Я всегда считал, что в случае с женщинами смену настроения нельзя считать стопроцентным доказательством заражения, - ответил Кастиэль и улыбнулся чуть мечтательно. – У них это может быть не симптомом вируса, а проявлением их женской натуры.
- Ты спросил о странностях, я рассказал, - они подошли к растущей группе жителей лагеря. – Сейчас слишком рано, чтобы я осмотрел всех на предмет странного поведения. Все спят.
- Спали.
Никто не любил всеобщий сбор. Всеобщий сбор обозначал большую неприятность. Все держались настороженно и не выпускали из рук оружия. Дин объявил, что в лагере, возможно, демон, потому что на проволоке обнаружена сера. Да, это пахло не тухлыми яйцами, а демоном. Да, очень похоже. Проверка населения лагеря на одержимость была условностью: у всех давно имелись татуировки, препятствующие вселению. Рюмка святой воды – просто доказательство, что защита все еще работает. Дин пристально следил за тем, чтобы Энни Гаровски выпила. Она не отказалась, как он ожидал. Вернулись подозрения, что она заразилась, но уверенности не было.
Потом началась методичная проверка всех домов и мест, где мог спрятаться одержимый. Спустя час все было осмотрено. Следов демона – кроме серы на проволоке – не обнаружили. Жизнь лагеря возвращалась в свое русло.
- И что это было? – Дин стоял около восстановленного забора. – Шпион? Зашел и вышел?
- А может, демон соскучился по человеческому обществу? – Кастиэль привалился к стене дома. – С кротами ни о чем не поболтаешь. А тут милые люди, даже с девушками можно пофлиртовать…
- С девушками?.. – Дину опять вспомнилась утренняя встреча. – А ты Энни видел?
- Дин, не мне, конечно, говорить, но Риса свернет ее прелестную белокурую головку, если ты так активно будешь добиваться ее общества, - заметил Кастиэль с улыбкой. – Пожалей бедную девочку.
- Прекрати! – буркнул Дин. – Кас, ты бы с чего не начинал, все равно все темы сведешь к одному и тому же. Мне иногда даже кажется, что вы с Купидоном родственники.
- Вообще-то все ангелы – родственники, - Кастиэль хитро подмигнул.
Дин покачал головой:
- Ты не исправим. Ладно, надо будет поставить тут охрану сегодня ночью. Может, он вернется. А я пойду-ка найду Энни. Что-то мне в ней не нравится сегодня.
Он нашел Энни под тем же деревом. Ему показалось, что она разговаривает сама с собой.
- Привет, - бросил он, подходя ближе.
- Привет, Дин, - улыбнулась она.
- У тебя что-то случилось?
- Почему ты спрашиваешь?
- Утром ты плакала, потом смеялась, вот я и подумал…
- Ну… - он заметил, что она отвела взгляд. – Кое-что случилось, и я… я не знаю, что делать.
Он напрягся. Не хотелось бы, чтобы она сказала, что встретилась с кротом и он ее поцарапал, укусил или что-то подобное.
- В общем… - запинаясь продолжила она. – Я беременна.
Дин облегченно выдохнул, а Энни, похоже, приняла этот вздох за осуждение, поэтому быстро заговорила:
- Джек еще не знает, я не представляю, как ему сказать, потому что посмотри вокруг – не место и не время для детей?
Дину показалось, что она опять заплачет.
- Энни, - он попытался вклиниться в ее нервную речь, но она была занята тем, что сама себя накручивала и расстраивала. – Энни! – позвал он громче, она замолчала, глядя на него. – Все отлично, Энн. Ребенок – это здорово. Черт, я уж испугался, что ты заразилась. Ты не крот, ты человек, остальное можно пережить.
- Правда? – в ее глазах стояли слезы.
- Конечно, Энни. Скажи Джеку.
Она вдруг вскочила, чмокнула его в щеку и, на ходу вытирая слезы, убежала.
Дин взглянул в небо, чего старался не делать уже давно. Конец света, Люфицер, разгуливающий по земле в теле его брата, отвернувшиеся от людей ангелы, эпидемия, делающая из людей монстров, - а у Энни и Джека будет ребенок. Дурдом. Или просто жизнь. За которую еще стоит бороться?
Продолжение в следующем комментарии...
-
-
27.02.2010 в 11:13Пока они искали слова, чтобы прокомментировать историю, рядом с их столиком кто-то зааплодировал. Всадники удивленно воззрились на стоящего около них мужчину. Надо сказать, что они не были видны никому из присутствующих в кафе, кроме официантки, но ей лишь потому, что у Голода диета. Если человек их видел, значит, он не был человеком и относился к сверхъестественному миру.
- Рад слышать, что Всадники так верят в людей, - сказал мужчина и улыбнулся. Война вздрогнул: эта улыбка неуловимо напомнила ему улыбку Господина, которая никогда ничего хорошего не предвещала. Правда, в случае с Люцифером – всем, а в данном – только лично Всадникам.
- А вы, собственно, кто? – Чума поправил очки.
- Прохожий, - ответил человек. – Просто прохожий.
- Прохожему не дано нас видеть, - прищурился Голод. – И тем более безнаказанно оскорблять верой в людей. Шел бы ты дальше, прохожий.
- Мое внимание привлекли ваши сказки, - он обвел взглядом сидящих за столом. – Не знал, что Всадники способны на такое.
Они переглянулись. Они должны были внушать страх одним только своим именем, человек не мог бы не бояться их. Война чувствовал, что ему известна не только улыбка этого мужчины, но и еще что-то: мимика, движения, жесты, хоть и немного напряженные, будто чужие, но все равно знакомые. Он только никак не мог поймать это знание. Смерть в задумчивости сломал спичку из нового коробка, и Война заподозрил, что тот сейчас опять начнет причитать о Господине и Винчестерах.
Винчестерах…
Война уставился на бесстрашного «прохожего». Он видел его раньше. Правда тогда, как бы это ни парадоксально звучало, он был старше.
- Джон Винчестер, - объявил Война итог своего мыслительного процесса. – Вы Джон Винчестер, и вас тут быть не может.
Эта фамилия произвела магическое действие на Всадников. Они как-то все подтянулись, собрались.
- Любопытно… - высохшие губы Голода расползлись в улыбке. – Мне известно очень мало сущностей, способных путешествовать во времени. Люди в их число не входят, даже если они – Винчестеры.
- А это наводит нас на мысль, что вы не Джон Винчестер, - Чума снял очки и протер их белоснежным носовым платком. – Ведь так?
- Так. Я не Джон Винчестер, - мужчина взглянул на часы на руке. – Кстати, ему пора возвращаться домой к жене и детям. Я зашел ненадолго, посмотреть, так ли все плохо, как мне говорят. Собирался уйти, но заслушался. Надо сказать: я рад, что не ушел сразу.
- Ну и как? – в тон «прохожему» спросил Война. – Так ли все плохо? Надеюсь, наши истории вас в этом убедили?
- Признаться, нет, - он опять улыбнулся и опять как-то нехорошо – слишком понимающе и властно. – Я ждал чего-то более страшного, но если даже среди Всадников жива надежда – думаю, еще не все потеряно.
- Какая надежда? – возмутился Чума. – Может, вы не заметили, но наши истории о конце света! Случившемся конце света. Люцифер ходит по земле, люди мрут как мухи, ангелы спрятались в своем уютном раю и делают вид, что их ничто не касается.
- Да, конечно, - мужчина кивнул. – И при этом они закапывают своих мертвых, потому что хотят помнить их имена и приходить на их могилы в будущем, читают книги, прячут акварельные краски, рожают детей. Если это не зовется надеждой, то у вас плохо с английским, Всадники.
- Я же говорил! Я же предупреждал! – взорвался Чума, укоризненно глядя на коллег. – Даже он заметил, что вы рассказываете не те сказки.
- Почему же не те? – вдруг одновременно спросили два голоса – один, винчестеровский, уверенный и сильный, и второй – насмешливый и чуть шипящий – принадлежащий Господину, который внезапно возник у столика. Всадники удивленно воззрились на мужчин, стоящих друг напротив друга. Почему-то у Войны возникло чувство, что они имели в виду противоположные вещи, когда задавали один и тот же вопрос.
- Так чем же хороши их сказки? – поинтересовался Люцифер. Война заметил, что Господин ни на секунду не отрывает взгляда от лже-«Джона Винчестера».
- Они доказывают, что твои Всадники, Люцифер, понимают, что люди не сдадутся, - «прохожий» тоже не отводил глаз от собеседника. – Всегда найдутся те, кто будет драться до конца. Не важно, что их будет заставлять жить – мечта или цель убить тебя. Они все равно будут. Тебе этого не изменить, - он помолчал, а потом добавил: - Твоя очередь, Люцифер.
Война второй раз содрогнулся при имени Господина – «Джон Винчестер» дважды так невежливо и фамильярно назвал самого Дьявола.
- Ты прав, они будут драться, - Господин усмехнулся, иссохшая кожа сложилась корявыми складками. – И это здорово, потому что я смогу каждый день ломать их и наслаждаться этим. Было бы обидно, если бы я сидел столько времени в заточении и уничтожил бы всех за один день, потому что они бы пришли как скот на бойню. А они будут драться – одна мысль об этом меня возбуждает. Но больше всего, знаешь, что меня будет радовать, Михаил?
Всадники безмолвно ахнули. Война потянулся за фляжкой. Досадно оказаться в эпицентре Армагеддона. Люцифер не стал ждать ответа и продолжил:
- Больше всего меня будет радовать то, что ты, ангелы и Он будете делать вид, что вам все равно, будете до посинения терзать свои райские арфы и орать гимны до хрипоты, а на деле каждая смерть каждого человека на земле будет рвать вас на части и медленно убивать. Вы будете делать вид, что наказываете человечество их собственной свободой волы, но накажете только себя.
- Я помню, ты всегда умел красиво говорить, Люцифер, - лица Михаила коснулась грустная улыбка. – Только знаешь, в чем проблема? Это всего лишь сказки твоих Всадников. Ничего еще не свершилось. И кто знает, что будет? Свобода воли. Думаю, эта человеческая штука тебя уже достала.
Война готов был захлопать в ладоши, что не стал. Ему почему-то казалось, что Господин не понимает шуток, даже хороших. Не то, чтобы у него было плохо с чувством юмора, просто оно было несколько специфическое – дьявольское.
- Кхм… - робко кашлянул Голод. – Господа… Если вы собираетесь устроить бой в тяжелом весе, то можно, мы посмотрим на это дело издалека? Думаю, мои коллеги со мной согласятся…
Люцифер впервые оторвался от рассматривания Михаила.
- А кто сказал, что мы устроим драку? – поинтересовался он.
- Ну… как бы… это логично, - запинаясь произнес Чума.
- К сожалению, - самым милейшим тоном, а от того самым жутким, пояснил Господин. – Нам не подвезли спортивную форму марки «Винчестер», а на остальные у нас аллергия, - он бросил короткий взгляд на Михаила. – Мой брат обзавелся одним из них, но это устаревшая модель, так что бой откладывается.
Михаил усмехнулся:
- Любишь покрасоваться. Даже перед своими, - он еще раз бросил взгляд на час. Но ты прав, наш бой состоится не сейчас. До свидания, брат. Джону Винчестеру уже пора домой, ему еще многое нужно сделать, чтобы мы с тобой встретились. Увидимся.
- И очень скоро, - кивнул Люцифер.
Они оба вдруг исчезли.
Стало очень тихо. Даже кресло Голода не скрипело.
- Эпично, - вдруг сказал Смерть.
- А я уж думал, что сейчас нас раскатают тонким слоем по стенкам, - истерично хохотнул Голод. – Паштет а ля перетертые Всадники Апокалипсиса.
- У меня даже давление подскочило, - шепнул Чума. – Думаю, сейчас у меня в крови сплошной адреналин.
- Не забывайся, Чума, - на лице Войны расплылась совершенно пьяная улыбка. – У тебя нет крови и нет надпочечников, чтобы вырабатывать этот гормон.
- Но чувствую я себя сейчас именно так, - обиделся Всадник в очках.
- Отставить нюни, - хихикнул Война. – Это была всего лишь демонстрация сил. Jus in bello.
- Мрачно… - буркнул Смерть.
Всадники опять помолчали. Потом Чума щелкнул пальцами, и на столе перед каждым из них возникли полные рюмки.
- Коллеги, - полуторжественно, полуобреченно произнес он, поднимая свою. – Полагаю, что у нас есть повод выпить.
- Скорее, напиться, - поправил его Голод. – Пока Господин не видит.
- Давайте хоть по тосту произнесем? – добавил Чума. – А то как-то…
Все четверо взяли свои рюмки и одновременно сказали:
- За Апокалипсис.
- За хорошую драку.
- За павших.
- За Винчестеров, которые всегда побеждают.
Они переглянулись, но чокнулись и выпили.
Война не заметил, где был чей тост. Он и свой-то не запомнил – благо выпил уже порядочно. «Но если даже среди Всадников жива надежда – думаю, еще не все потеряно для людей», - ему вспомнились слова Михаила. Война не считал, что в них есть вера в людей, скорее, они терпеть не могли предопределенность. Какой смысл воевать, когда исход предрешен? Он не мог не выпить за Винчестеров, потому что они вносили в грядущий Апокалипсис пикантную долю неожиданности. Он обвел взглядом своих коллег. Они пребывали в задумчивости. И они все выпили за последний тост. Войне было очень любопытно почему, но спросить он не решился. А может, для людей действительно еще не все потеряно?
-
-
27.02.2010 в 12:4712 тысяч? ох, Игруш, глобально вышло! а как замечательно! я очень рада, что этот фик тебе сдался.) истории замечательные, Всадники премилые, Люцифер и Михаил вообще прекрасны.
я, кстати, подумала, что зараженный вирусом Кроатона 2014 до жути напоминает Кинговский "Сотовый".
-
-
27.02.2010 в 14:50-
-
27.02.2010 в 15:52Я должна была победить десятку
я очень рада, что этот фик тебе сдался.)
А я как рада. Крики, вопли, беготня по потолку
Всадники премилые
Звучит жутковато
я, кстати, подумала, что зараженный вирусом Кроатона 2014 до жути напоминает Кинговский "Сотовый".
Кстаааати! Точно. Я почему-то не соотнесла, но сейчас действительно вижу сходство.
Talie это лучшая из твоих опер
Уф. Больше можно не писать, да?
А если серьезно, то спасибо большое. Я очень волновалась.
-
-
27.02.2010 в 17:23в самом Сверхъестественном я и не соотносила, но то, как ты описала 2014 - да, примерно так и было, мне кажется.
Я должна была победить десятку
поздравляю. я поднимаю виртуальный бокал за тебя. так держать! нужно закрепить.
-
-
28.02.2010 в 13:07Ты не зря волновалась, ибо теперь штормит читателя
А может, для людей действительно еще не все потеряно?
Балдею от твоего многоточия. Только ты умеешь весь фанфик отдать в лапы потусторонним сущностям, но оставить финальный гонг за людьми. Ты супер гуманист. Великолепный, обожаемый мной прозаЕк-гуманист. Я. тебя. люблю. солнце!
-
-
02.03.2010 в 18:51Начну вот с чего. фики про Апокалипсис идут у меня очень туго. Это состояние натянутой струны, когда ждёшь, что она вот-вот лопнет, а она, зараза. не лопает, сильно изматывает мне нервы.
Ситуация так же подразумевает, что Люцифер уе надел шкурку Сэма. Это тоже угнетает.
Это я про аттмосферу фика, чтобы было понятнее, почему я воспринимаю именно так.
Для меня, как не любителя жанра, фик стал находкой. Он лишён того раздутого налёта пафосного ожидания конца. В нём есть динамика. Есть развитие. Это стало для меня большим плюсом.
Герои: всадники представлены под новым углом. Я не видела их такими, максимально приближенными к людям, ни разу. Ещё один плюс.
Миаил показался мне недораскрытым. Я его заметила на самом деле только в конце фика.
Так же мне остро нехватало Сэма. Его в этой истории быть не должно, но мне он мерешился в каждой букве. и его не хватало.
История вышла глобальная, мрачная, с привкусом соли.
Но она оставила хорошее впечатление.
Спасибо большое.
-
-
27.09.2010 в 12:13Я вчера ночью начала читать, сегодня закончила... Но явным признаком твоего таланта стало то, что ночью мне приснился конец света и вирус Кроатон.
Огромное тебе спасибо за этот фик. Это нечто.
-
-
28.09.2010 в 02:41-
-
11.02.2012 в 20:40интересные у тебя Всадники получились...оочень яркие персоны
и постапокалипсис, и Дин Винчестер
всё, как всегда, выше всяких похвал!
аплодисменты в студию))
-
-
28.02.2012 в 01:05-
-
28.02.2012 в 06:09Жаворонок Жана Ануя, спасибо, рада, что прочли и что понравилось!