Сверхъестественное. "Вирус" (пост!эпизод 113)

Сражение с собой прошло успешно. Правда, первый сезон, почему-то...

Название: Вирус
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: зарисовка, размышлялка
Рейтинг: G
Категория: gen
Герои: Кэсси
Время действия: после эпизода 113 «Poute 666»
Спойлеры: какие спойлеры? Первый сезон, ребята!
Длина: 700 слов
Предупреждение: POV Кэсси и ООС! Многа пафоса! Ну типа предупредила
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: Это был вирус. Она не могла найти другого определения. Иначе что гнало Дина Винчестера из штата в штат?

Вирус

Это был вирус. Она не могла найти другого определения. Иначе что гнало Дина Винчестера из штата в штат?

Может быть, его толкала жажда славы? Они, охотники, защищали людей от порождений тьмы. Благороднейшее дело. Огромные заголовки на первых полосах газет. Такие огромные, что места хватает только на лица Дина и Сэма рядом с какой-нибудь поверженной тварью. Или рядом с мэром очердного городка, который они избавили от безжалостного призрака. «Они опять сделали это!» «Винчестеры бьют с одного удара!» Только Кэсси знала, что все не так. Нет никаких газет, кричащих сенсациями заголовков. Те, кого они спасали, порой даже не представляли, что происходит вокруг. А если, как она сама, сталкивались со сверхъестественным лицом к лицу, то потом молчали об этом. Потому что легче и надежнее притвориться, что ты – как все, что вокруг – объясненный и объяснимый мир. Призраки и оборотни? Да вы издеваетесь! Их не существует! Она улыбнется и пойдет дальше, как и большинство из встреченных Винчестерами на работе. Это было удобно – знать, что людей есть, кому спасать от тьмы.

Может быть, Дина вело желание разбогатеть? Представлял бы всем счета за спасение от монстров? Выкапывание могилы – в соответствии с глубиной ямы. Вскрытие гроба – цена в зависимости от степени разложения трупа. Поджигание: с бензином спасаемых – дешевле, с зажигательной смесью спасающих – дороже. Закапывание останков – по желанию заказчика, а также надбавка за работу в ночное время и без перерывов не обед. Оплата страховки спасателей и медицинского обслуживания в случае причинения им урона различными видами монстров полностью ложилась на тех, кого удавалось спасти и их семьи до конца их жизни. Забавный такой выходил бы счет. На месте спасаемых она бы сразу отнесла его в психиатрическую больницу. Или в полицию. Только счетов таких не было. И в оплату максимум, что мог получить Дин, было испуганное «спасибо» и ночные кошмары (их надо было бы внести в тот счет под пунктом «моральный ущерб»).

А может, Дина жгла месть? Она гнала его вперед, заставляя выжигать тела неуспокоенных мертвецов? Месть за то, что он вообще ЗНАЛ о сверхъестественном, когда всем вокруг это казалось только страшной сказкой? Месть за то, что он не мог никому рассказать о том, что видел, так, чтобы ему поверили? Месть за то, что оказывался посторонним, чужаком, фриком для всех? Но она не чувствовала в нем этой злости и обиды.

Он говорил об отце, когда они уезжали. Поиски отца? Но, простите, любой человек где-то с подросткового возраста мечтает остаться без опеки родителей и самому стать хозяином своей судьбы. Как бы пафосно ни звучала эта фраза, Кэсси верила в нее, но, похоже, не Дин. Когда твои близкие люди рискуют чуть ни каждый день, хочется каждую секунду убеждаться, что с ними все хорошо. Сейчас бы Кэсси многое отдала, чтобы поговорить со своим отцом не только о работе. Она считала правильным выбрать карьеру, Дин – семейное дело. Ударение на слово «семейное».

Или же его гнала вперед ответственность? Такое нелюбимое всеми слово и еще более нелюбимое чувство. Дин не только знал, что живет в темноте, но и как с этим справиться. В отличие от большинства людей, которые могли бы только замереть от ужаса и нежелания верить в то, что видят, на месте и просто ждать, пока неизвестная тварь доберется до них. Вера и неверие монстра не волнуют, он просто существует. А Дин знал, что надо сделать. И эта дурацкая, гипертрофированная ответственность заставляла его вновь и вновь вставать на пути этих тварей. Потому что он может и знает.

И все-таки, когда Кэсси думала обо всем этом, ей не хотелось принимать и смешные варианты, и серьезные, которые ей казались близкими к истине, потому что от этого становилось слишком грустно. Слишком неудобно. Слишком стыдно. Кто-то спасал ее жизнь, а она делала вид, что не только так и должно быть, а что ничего не случилось.

Когда ей становилось слишком тоскливо, она придумывала другой ответ. Что заставляло Дина Винчестера садиться в машину и гнать вперед? Дорожный вирус. Обыкновенный дорожный вирус. Он привязал Дина к шоссе, к хайвеям, к трассам, к проселочным дорогам, которых нет на картах. Сегодня – здесь, завтра – там. А встреча со сверхъестественным – просто осложнения на почве того, что вирус живет во всей его семье. Генетическое отклонение, если говорить научным языком.

Правда, Кэсси не знала, чем истребляется этот дорожный вирус. Может быть, стоит Дину найти место, которое он сможет назвать домом, и все уладится? Она сама не была готова стать этим домом. Ведь возможности, что и она подцепит дорожный вирус, никто не исключал, а она не могла позволить себе этого. С другой стороны, она не знала, стоит ли «лечить» дорожный вирус, если он все время приводил Дина туда, где нужна помощь.

Потому что в Дина Винчестера верить было гораздо проще и надежнее, чем в ангелов.

Конец

@темы: SPN, пост!эпизод, 1 сезон, Фанфики

---

Сверхъестественное. AU. "Оттенки черного: Сопутствующие повреждения"

AU - не самый мой любимый жанр, вообще-то. Но иногда очень тянет предположить, чтобы было, если бы характеры героев развились в какую-либо сторону. Пришла идея написать (спасибо, Ли!) цикл фанфиков, в которых провести Сэма чуть дальше по той дороге, по которой он идет сейчас. Попробовать разные варианты ситуаций. Чуть больше темного - чуть меньше. Цикл будет называться "Оттенки черного".

Название: Оттенки черного: Сопутствующие повреждения
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: цикл зарисовок
Рейтинг: G
Категория: AU
Герои: Сэм, Бобби, Дин
Время действия: предположим, где-то в четвертом сезоне
Спойлеры: нет, потому что AU
Длина: 1200 слов
Предупреждение: POV Бобби
Примечание автора: Я указала, что события фанфика происходят где-то в четвертом сезоне, но на самом деле я не хочу, чтобы Винчестеры докатились до чего-то подобного. Вернее, чтобы Сэм докатился…
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: - Они объявили на тебя охоту, - наконец решился он и коротко взглянул из-под козырька бейсболки. Бобби заметил, как Сэм прищурился, его ноздри слегка расширялись.

Сопутствующие повреждения

Бобби замер на пороге. Он вышел сразу, как только услышал звук мотора Импалы, но сейчас... Сэм стоял у машины. Один.

- Привет, - настороженно бросил Сингер. Слухи, которые доходили до него последнее время, становились все мрачнее и мрачнее. Он сам говорил себе, что это всего лишь слухи. Но сейчас, видя Сэма у машины одного, он, скорее, уже просто надеялся, что слухи далеки от истины, как и положено слухам.

- Бобби, слушай... – сказал Сэм и быстро взглянул по сторонам. Он будто боялся, что из-за разбитых машин кто-то выскочит. Или даже не боялся, а ждал?

- Где Дин? – прервал его Бобби, потому что поведение младшего Винчестера ему не нравилось.

- Я... – начал Сэм свой ответ, но в это время из машины раздалось приглушенное:

- Ты свихнулся, Сэмми?

Бобби слегка наклонился, заглядывая в салон Импалы. Похоже, голос Дина слышался с заднего сиденья, что уже было плохим знаком. Не ездили они там. Никто из Винчестеров. По крайней мере...

Сэм подошел к задней двери.

- Прекрати, Дин, - устало проговорил он, потом повернулся к Бобби: - Помоги мне вытащить его.

- Ты привез нас к Бобби, Сэмми, - Дин сказал это так, будто его младший брат совершил преступление.

- Сюда было ближе доехать, - Сэм открыл заднюю дверь. – Тебе нужна помощь.

- Поехали в мотель, - тихо ответил Дин. – Бобби-то зачем впутывать… Ты разве не понимаешь?..

Сэм неуверенно взглянул на старого охотника, когда тот подошел к задней двери. Старший Винчестер лежал на сиденье. Правая рука, находящаяся поверх живота, была в крови. Джинсы с левой стороны над коленом тоже влажно блестели.

- Никуда вы не поедете, - решил Бобби, заметив, что Сэм начинает сомневаться. – Вытаскивай его, я приготовлю все в доме.

***

Бобби хватило всего одного взгляда.

- Сэм, это огнестрельные ранения, - он требовательно посмотрел на молодого человека, но тот молчал.

- Сомневаюсь, что призраки обзавелись сорок пятыми, - нажал он на Сэма, прикладывая к ране на боку многослойную прокладку из марли. Младший Винчестер по-прежнему молчал, он только поддерживал брата, который был без сознания, чтобы Бобби мог его перевязать.

- Сэм, что происходит? – Бобби рассердился. – Куда вы вляпались? Полиция?

- Охотники, - вдруг ответил Сэм, и Бобби закусил губу, потому что этот вариант был хуже призраков и полиции вместе взятых.

- Я думал, у тебя больше нет видений, - старый охотник старался не отрывать взгляда от Дина.

- Видений – нет, - ответил Сэм, и Бобби резко втянул воздух. Он боялся догадаться, что значат слова младшего Винчестера. Хотя они могли значить только одно: видений нет, но есть что-то другое, не менее сверхъестественное, и, видимо, гораздо сильнее привлекающее внимание.

- Значит, это правда? – спросил Бобби.

- Правда? – уточнил Сэм.

Сингеру не хотелось задавать этот вопрос напрямую, но…

- Они объявили на тебя охоту, - наконец решился он и коротко взглянул из-под козырька бейсболки. Бобби заметил, как Сэм прищурился, его ноздри слегка расширялись.

- Какая разница, - выдал он наконец. – Я сам с этим справлюсь.

Бобби взглянул в бледное лицо лежащего на диване Дина.

- Ты что, не понимаешь? – хмуро поинтересовался он у Сэма.

- Не понимаю чего? – сердито переспросил тот.

- Того, что никаких «я» и «сам» уже нет, - ответил Бобби. – Да впрочем, и не было никогда.

- Я могу защитить и его, и себя, - Сэм точно знал, что имеет в виду старый охотник.

- Серьезно? – Бобби слегка улыбнулся. – А что же случилось сегодня?

- Глупость – вот что! – зло выплюнул Сэм.

- Расскажи?

Сэм глубоко вздохнул.

- Мы нарвались на засаду, - начал он. – Заброшенный дом, по всем приметам там жил призрак, который заманивал людей с дороги. Мы приехали, но привидения там уже не было. Нас ждали. Три охотника, - он поморщился. – Дин пытался как всегда отшутиться, но они все знали. Они не собирались его убивать, просто вывели из строя.

- Вывели из строя? – повторил Бобби.

- Они так считали, - кивнул Сэм, затем он нахмурился, несколько секунд помолчал и продолжил: - Они как раз объясняли мне, что сожгут дом вместе со мной, когда появился Дин. Он держал их на мушке, пока мы не ушли. Идиот, - вдруг сердито добавил он. – Я бы сам с ними разобрался. Их всего-то было трое.

- Разобрался бы? Как?

- У меня есть способы, - отрезал младший Винчестер.

- Сэм, ты вообще себя слышишь? – Бобби встряхнул его за плечо. – Как бы ты с ними разобрался? Сейчас у них есть только слухи, а так ты бы публично перед охотниками доказал свою странность. Или ты их собирался убить? Ты понимаешь, что бы это значило?

- Я понимаю, что сейчас стало только хуже, - упрямо проговорил Сэм. – Дин ранен, эти трое живы и идут за мной. Но на этот раз я их встречу…

- Черт возьми, Сэм! – взорвался Бобби. – Они уже идут не за тобой, а за вами. И если ты сейчас хоть чуть-чуть проявишь свои сверхъестественные способности, - Бобби указал пальцем на Дина, - ты и его подставишь.

- Чем же?

Сингер покачал головой:

- Неужели ты так плохо его знаешь? Сэм, он влезет в то дерьмо, в которое ты сейчас очень пытаешься вляпаться, чтобы вытащить тебя. Он влезет, поверь мне. И знаешь, чем это кончится? В следующий раз они его пристрелят, сразу, в голову, чтобы не мешался. Я не знаю, может, ты умеешь отбивать пули руками или останавливать их на лету, но он – не может. Они его убьют, и ты понимаешь, куда он попадет. Приговора никто не отменял.

- Я это не допущу, - произнес Сэм, выделяя каждое слово.

- Отлично, не допустишь, - согласился Бобби. – Тогда будет другой вариант? Чтобы ты не сделал этого сверхъестественным путем, он сам убьет какого-то охотника, который подберется к тебе слишком близко. И всё. Назад дороги уже не будет.

- Дин был прав, не стоило сюда приезжать, - пробормотал Сэм. – Он знал, что ты начнешь ворчать по каждому поводу. Он сам такой же последнее время.

- Ах вот как? – Бобби горько усмехнулся. – Думаешь, в этом причина? – он некоторое время всматривался в лицо Сэма, надеясь увидеть хоть намек на раскаяние. – Боже, Сэмми…

- А что «боже»? - будто выплюнул младший Винчестер. – Бог как раз тут не при чем. Ангелы вытащили его, а дальше? Что? Куда? Зачем? Вытащили, так почему же теперь не заботятся? Почему не помогают избежать вот такого?

- Прекрати, Сэм, - очень тихо и от этого очень пугающе произнес Бобби. – Не сваливай на других.

- Ну конечно! – Сэм попытался улыбнуться, но улыбка вышла слишком злой. – Виноват только я. И в том, что он был в аду, и в крови демона во мне, и во всех сделках с адом, которых так много назаключала наша семья. Конечно, никто не виноват, я – один.

- Я не об этом говорил, Сэмми, - спокойно ответил Бобби. – Я о том, что если тебе помогли, если тебя прикрыли, то уж ты сам не привлекай внимания.

Сэм хмуро посмотрел на Дина и сглотнул.

- А ты понимаешь, что ты сейчас предлагаешь, Бобби? – спросил он почти шепотом. Ты же предлагаешь, чтобы я продолжал им прикрываться.

Бобби в растерянности глядел на Сэма.

- Мы сейчас уедем, - сказал тот. – Не стоило и тебя подставлять.

- Подожди, Сэм… - попытался остановить его Бобби. – Извини…

- Какая разница, - бросил Сэм в ответ. Он осторожно приподнял Дина на руках и вынес на улицу.

А Бобби так и стоял у окна. Потому что останавливать Сэма – вернее, их обоих – было бесполезно. Если бы Дин и остался сейчас в его доме, он бы все равно отправился вслед за братом, как только бы пришел в себя. И логика, внушение, крики – тут бы не помогли.

Конец

@темы: SPN, AU, 4 сезон, Фанфики

---

Сверхъестественное. "Я иду один" (эп.404, пропущенная сцена)

Название: Я иду один
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: пропущенная сцена
Рейтинг: G
Категория: gen
Герои: Дин, случайная девушка в баре
Время действия: эпизод 404 “Metamorphosis”
Спойлеры: эпизод 404
Длина: 1000 слов
Предупреждение: здравствуй, депрессняк…
Примечание автора: Навеяно песней Green Day – Boulevaurd of Broken Dreams
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: - Значит, всё совсем плохо? – спросила она.
- Надеюсь, что нет, - тихо пробормотал Дин.

I walk a lonely road
The only one that I have ever known
I don’t know where it goes
But it’s home to me
And I walk alone...

Я иду один

Все очень правильно.

Каждый пытается найти поддержку, чтобы выжить, когда из жизни исчезает что-то. Новую цель, новых друзей, новые силы. Старому нет места, потому что там слишком много связей с потерянным. Это же верно: заботиться стоит о живых. О себе.

Кто же знал, что смерть обратима?

- Неприятности? – раздался рядом голос.

Дин повернул голову, оторвавшись от разглядывания высохших разводов от стаканов на барной стойке. Девушка, сидевшая через несколько стульев от него, потягивала через трубочку что-то из высокого стакана и с любопытством рассматривала Дина. С любопытством и вызовом. В другом настроении он назвал бы это флиртом.

- Вроде того, - слегка улыбнулся он.

- Знаешь, как лучше всего поступить с проблемами? – спросила она и, подхватив свой стакан, пересела на соседний от Дина барный стул. Он знал, что она не ждет его ответа. Ее слова – всего-то начало совета, которым он иногда и сам пользовался, знакомясь в баре. Напиться до беспамятства, рассказать все постороннему человеку, промчаться на скорости в машине с открытыми окнами, не соблюдая правил, переспать с первым встречным – вариаций было немного, он знал их все. У него не было настроения просвещаться насчет новых.

Выдержав эффектную паузу, брюнетка продолжила:

- Надо найти новые проблемы, рядом с которыми прежние стали бы просто анекдотом.

Дин удивленно уставился на нее. Против воли на его лице начала появляться улыбка. Чтобы переплюнуть то, что сейчас творилось с Сэмом, нужен был по крайней мере конец света. Немедленно, в эту самую секунду. Ну или хотя бы, чтобы сам Люцифер прямо сейчас выбил дверь этого бара, объявив Миссури одной из провинций ада. Не меньше. Это было действительно, до абсурда смешно. Дин просто не смог удержаться. Он засмеялся.

О да, это был замечательный совет. Чертовски замечательный. Просто до одури. Дин смеялся и смеялся. Он сложил руки на барной стойке, уперся в них лбом и всё смеялся.

Правда, конец света и так уже маячил на пути, а Люцифер при нынешней гиперактивности Лилит и других демонов стучался в двери этого мира. И Сэм мог оказаться где-то рядом и с тем, и с другим. Дин оборвал свой смех, почувствовав, что он слишком сильно начинает походить на истерику. Он отвернулся от девушки и провел рукой по лицу, будто пытаясь стереть остатки смеха.

- Извини, - выдохнул он и бросил на нее короткий взгляд. Девушка в отличие от него не смеялась и даже перестала многозначительно улыбаться.

- Значит, всё совсем плохо? – спросила она.

- Надеюсь, что нет, - тихо пробормотал Дин.

- Может, тебе стоит с ней поговорить? – во взгляде девушки проскользнуло любопытство.

- С кем? – нахмурился Дин. – С Руби? Ох, нет. Это плохо кончится.

- Почему? – брюнетка вскинула бровь. – Если она – твоя девушка, то лучше…

- Руби – моя девушка? – Дин горько усмехнулся. – Упаси Боже. Я еще в своем уме.

- Тогда?.. – она ждала продолжения.

Дин пожал плечами:

- Ну скажем… Руби – девушка моего младшего брата, - вслух это прозвучало слишком дико. Или, может быть, слишком близко к истине? Дина передернуло от своих же слов, и он быстро добавил:

- Ну то есть не девушка… - он запнулся. – В общем, очень надеюсь, что она ему не девушка. Еще только этого не хватало.

Брюнетка улыбнулась, обхватила губами трубочку и отпила своего коктейля.

- Ревнуешь? – бросила она.

- Что? – взвился Дин. – Просто… она на него плохо влияет.

Он знал, что это звучит неубедительно. Да он сам, услышав подобный аргумент, покрутил бы пальцем у виска. Сэм не ребенок. Что могла предположить его собеседница? Наркотики? Какие-то темные дела? Темные – в нормальном смысле. Кража, грабеж… Мало ли?

- Я уже восхищена этой девушкой, - сказала его соседка. – Так завести красивого парня.

- Да, Руби в этом деле мастер, - Дин чувствовал, как на него опять накатывает злость. Или, может быть, обида? Надо возвращаться в мотель. Руби ведь могла вернуться за это время. Он нахмурился.

- … отпустить его?

- Что? – занятый своими мыслями, Дин почти не расслышал ее вопроса.

- Может, тебе следует его отпустить? – повторила девушка.

Ему вдруг вспомнились похожие слова, произнесенные в больнице, где у них была работа, около года назад. Тогда над ним висела сделка. Сейчас – ничего, но от этого не было легче:

«То, что он сказал, Сэм… Очень хороший совет, между прочим»

«Хочешь, чтобы и я сделал тоже самое, Дин? Позволил тебе уйти?»

- … Может, тебе стоит присматривать за ним издалека? – продолжала девушка. – Чтобы он не вляпался в неприятности.

- Еще больше? – улыбка на лице Дина вышла совсем уж горькой.

- Ну… - растянула она. – Может, он пока просто не почувствовал, что вокруг что-то не так? Иди следом и помоги, если будет нужно.

- Следом?

- Покажи ему, что ты его понимаешь, - пожала плечами она. – Покажи, что вы идете в одну сторону…

Она замолчала, заметив, как потемнели глаза Дина.

- Вряд ли я хочу идти в сторону Сэма, - проговорил он тихо, а потом чуть громче и чуть мрачнее добавил: - Добыча и охотник в конечном счете тоже бегут в одну сторону. Только друг за другом.

Эта связка – «добыча и охотник» - рядом с именем его брата – то, чего бы он никогда не хотел видеть и слышать. Но сейчас он сам сказал такое. И ему не понравилась правильность этого.

Дин встал, вытащил из кармана деньги и положил их на стойку. Брюнетка тоже поднялась:

- Слушай, может, тебе прогуляться? – спросила она, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Ну или проехаться на машине? Я бы составила компанию.

- Не стоит, - буркнул Дин в ответ.

- Серьезно, - она положила руку ему на плечо. – Терпеть не могу, когда люди так расстраиваются и злятся.

- Все нормально, - ответил он. Что-то в его глазах заставило ее опустить руку и отступить на шаг назад.

- Мне хотелось бы помочь, - неуверенно проговорила девушка. – Правда, я недалеко живу…

- Не надо, - отрезал он угрюмо. – Спасибо за разговор. Я пойду, - и прежде чем она успела опять что-то сказать, он добавил: - Один.

Конец

@темы: SPN, 4 сезон, Фанфики

---

Сверхъестественное. Перевод. "Знак"

У меня тут проснулась тяга к архивированию. В жж и на дайри собираю все, что было написано и где-то вывешено. А то либо флешки сходят с ума, либо я стираю случайно. В общем, на всякий пожарный. Так что это старый перевод, который я почему-то тут не вешала.

Название: The Sign
Автор: dodger winslow
Автор перевода: Игрушка
Оригинал: dodger-winslow.livejournal.com/66245.html
Рейтинг: R (за язык и некоторые сцены)
Герои: пастор Джим, Дин и Джон
Жанр: ангст
Время действия: до событий сериала, Дин и Сэм маленькие.
Аннотация: Джим резко проснулся. Холодно и жестоко. Он открыл глаза и сел на кровати. - Дин? Что случилось? С вашим отцом все хорошо?»

ЗНАК

Его разбудил телефонный звонок. В темноте дребезжащая трель пробирала до самых костей. Она вырвала его из глубокого сладкого сна и вернула в реальность. Джим застонал. Он перевернулся, пытаясь не обращать на звонок внимания.

Он долбаный телефон не затыкался.

Твою мать.

Он протянул руку, наощупь пытаясь отыскать на столике у кровати телефон. Он успел дважды уронить его, прежде чем, наконец, донес до уха.

- Что?

Это больше было похоже на рычание, чем на нормальный вопрос. Но он слишком устал, чтобы заботиться о том, как звучит его голос для надоедливого прихожанина или перепившего осла, который не мог наткнуться на другой номер в телефонной книге, как только на его. Это было частью Джима. Той частью, в которой жило больше от бывшего морского пехотинца, чем от преданного служителя Бога. Он ответил так в надежде, что тот, кто звонил ему сейчас, почувствует тон и просто повесит свою идиотскую трубку.

Но ему не повезло.

- Пастор Джим? - спросил неуверенный голос.

Джим резко проснулся. Холодно и жестоко. Он открыл глаза и сел на кровати.

- Дин? Что случилось? С вашим отцом все хорошо?

- Да. Все нормально. Вы спали?

Только после глубокого вздоха мышцы на шее Джима расслабились. Он взглянул на часы. Полтретьего ночи.

- Нет, - соврал он, потирая глаза свободной рукой. - Я работал над своей проповедью к следующему воскресенью. Так что случилось?

- Ничего.

Джим спустил ноги с постели. Пол был прохладным.

- Ничего? Удачное время, чтобы поговорить ни о чем. Разве тебе завтра не в школу?

- Ага.

Он пару раз моргнул, пытаясь приспособиться к темноте. Размял спину, потом - плечи, затем покрутил головой.

- Ничего, что я звоню так поздно? - спросил Дин после секундного молчания.

- Конечно, - ответил Джим. - Ты можешь звонить в любое время. Ты это знаешь.

- Да. Просто спросил.

Джим ждал, что Дин предложит тему для беседы. Когда этого не произошло, Джим начал сам:

- Так о чем таком особенном ты хотел рассказать?

- Ни о чем.

- Ладно. Тогда можешь быть моим подопытным кроликом. Я искал кого-нибудь, чтобы испытать свою проповедь. Лучше прогнать ее пару раз заранее, чем потом увидеть, что она никому не интересна.

- О чем она? - спросил Дин.

Джим нахмурился. Честно признаться, он не ожидал такого. Угроза стать подопытным кроликом обычно срабатывала на всех младше двадцати. Черт, она срабатывала и на большинстве людей старше двадцати! Но тогда он напомнил себе, что Дин не был большинством людей, как и его отец.

- Я думал, что похоть стала бы хорошей темой, - сказал Джим. - Как думаешь? Это привлечет их внимание?

- Мое, наверняка, привлекло бы, - ответил Дин.

- Предположительно привлекло бы. Тебе надо бы быть постарше.

Джим услышал усмешку в голосе Дина, когда тот ответил:

- Я уже постарше, пастор Джим.

- Правда? Кажется, тринадцать - слишком юный возраст, чтобы беспокоиться о похоти. Но раз ты так говоришь...

Дин засмеялся. Это прозвучало очень хорошо.

- Старше тех лет, когда надо рассказывать, что это такое, - пояснил он.

- Ааа, - Джим встал и опять потянулся. - Отлично. Теперь я понял. Так ты поэтому звонил? Поговорить о похоти?

- Конечно. Почему бы нет. Расскажете пару хороших историй?

На этот раз рассмеялся Джим. Малыш был сообразителен. Он был так чертовски сообразителен, что порой это пугало.

- У меня есть несколько отличных историй, - согласился Джим. - Но если я расскажу тебе, мне придется убить тебя.

- Звучит захватывающе. Начнем с одной.

- Только если ты пообещаешь не говорить отцу, где ты ее слышал.

- Ха, - усмехнулся Дин. - Вы, должно быть, перепутали меня с Сэмми.

Джим улыбнулся. Сэм не смог бы хранить секрет, даже если бы его жизнь зависла от этого. Дин был другим: он мог скрыть тайну навсегда и от всех. От всех, включая его отца и Сэмми.

- Что? - спросил Джим. - Хочешь сказать, что Сэмми сдает тебя вашему старику? Трудно поверить.

- Не сдает, просто он много болтает. Вы же его знаете. Иногда он говорит, прежде чем подумает.

- Да уж. Не знаешь, у кого он мог этому научиться?

Дин смутился:

- Разве я так делаю?

- Я не говорю о тебе, Дин. Я говорю о твоем папе.

- О, - тон Дина мгновенно изменился с смущенного на оборонительный. - Да. Я понял.

Джим вздохнул, потирая шею. Джон Винчестер вел себя не хуже ребенка, когда открывал рот и позволял говорить себе все, что хотел, никогда особо не задумываясь, что может обидеть кого-то.

Но, даже зная все о Джоне так же хорошо, как и Джим, Дину не нравилось это слышать. Он не любил слышать ничего, что бы плохо звучало об отце. Джим чувствовал, что Дин допустил бы немного критики в отношении него самого. Или даже о Сэмми. Но если вы собираетесь критиковать Джона - лучше забудьте. Он готов был защищать его в любую секунду.

- Ладно, хорошая история, да? Я когда-нибудь рассказывал тебе о баре в Висконсине? - спросил Джим.

- Ага.

- Рассказывал? Ладно, тогда о закусочной в Тускалузе.

- Уже слышал.

- Хм... Вот черт. Давай расскажу...

- О Северной Дакоте, - подсказал Дин.

- Это которую? О Дэдвуде или Сиу-Сити?

- Обе.

- Дай угадаю. Ты слышал их.

- Ага. Дэдвуд хорош, я не возражал бы услышать эту историю снова.

- Нет, давай найдем то, что ты не слышал. Знаю. Бразилия. Спорю, ты никогда не слышал ни одной о Бразилии. Рио-де-Жанейро. Великий город. Тебе понравится.

- Папа никогда не был в Бразилии, - отрезал Дин.

Это заставило Джима отступить на шаг. Из всех историй, которые он упоминал, Рио было единственным местом, где Джон действительно был. Вернее, единственным, где он был вместе с Джимом. Он проводил какое-то время в Северной Дакоте с Бобби, но, зная Бобби, эти истории скорее подходили для рассказа о пьянстве, чем о похоти.

- Конечно, был, - сказал Джим после недолгого молчания. - Я знаю. Я точно помню.

- Нет, не был, - возразил Дин. - На прошлой неделе Сэм делал доклад о Южной Америке, он спросил папу, бывал ли тот в Бразилии. Папа сказал, что нет, но он слышал, что там жарко, как в пекле, и что женщины носят мало одежды. Но для Сэмми это было не важно, потому что он рассказывал об экономике, а не о погоде. Но я запомнил как раз из-за одежды.

Джим прищелкнул языком.

- Кто бы спорил, что ты запомнил, - улыбнулся он.

- И что? Хотите сказать, то он обманул? - спросил Дин.

- Твой отец никогда не обманывает, - солгал Джим.

- Забавно. Но он просто не врет без причины. По какой причине он солгал Сэмми, что не был в Бразилии?

Джим мог бы назвать сразу три хорошие причины, но в них было кое-что тайное.

- Понятия не имею, - все-таки сказал он. - Ты, конечно, прав. Должно быть, я подумал о другом Джоне Винчестере.

- А как насчет Гавайев? Он пару раз бывал на Гавайях. Вы там ничего не натворили?

- Я не знаю ни одной хорошей истории о Гавайях, - опять солгал Джим.

Они с Джоном были на Гавайях целую неделю почти двадцать лет назад, но об этом он не рассказал бы сыну своего друга, пока тот не станет постарше и не наберется опыта. Или пока его отец не умрет. Или не постареет так, что не сможет врезать Джиму за такие откровения. Джим был готов рискнуть Рио, но не Гавайями.

- А почему вы не расскажете мне одну о себе, а не о папе? - предложил Дин.

Джим рассмеялся.

- Думаешь, я настолько глуп, мальчик? - спросил он.

- Мне приснился сон, - вдруг сказал Дин.

Джим кивнул. Дин всегда был таким. Он делал пару предупредительных выстрелов из лука, прежде чем достать настоящий пистолет. Ему нравилось поиграть в мазилу, перед тем как он будет готов убить. И уж тогда он не промажет.

- О чем? - спросил Джим, осторожно двигаясь через темную комнату в маленькую кухню, которая вместе со спальней составляла его жилую комнату в церкви.

Он бы мог иметь и свой собственный дом, но тому, что он проводил девяносто девять процентов времени на святой земле, были особые причины. Большая часть из них касалась демонов. Меньшая - того, что он должен был что-то сделать с той частью себя, где все еще оставалось так много от бывшего пехотинца.

- Об Этом, - тихо сказал Дин.

- Об этом? О похоти? - спросил Джим, наливая стакан воды.

Дин фыркнул:

- Да. Ладно. Вообще, я поэтому и позвонил, пастор Джим. Потому что мне приснился гадкий сон, и я хотел рассказать вам о нем.

- Гадкий сон, да? Звучит, так будто у тебя есть пара историй, чтобы рассказать.

- Я так и сделаю, - ответил Дин.

Джим улыбнулся.

- Как давно ты был на исповеди, сын мой? - Он за пару долгих глотков выпил всю воду и отставил пустой стакан в сторону.

- Вы не исповедник, - напомнил ему Дин.

- Да, все время забываю, - Джим направился к единственному стулу в своих комнатах. - Все эти вещи, порой, смущают меня. Преподобный, священник, пастор, исповедник, и все прочие назва... твою мать!

Один стул и один стол в этой проклятой кухоньке, и он умудрился врезаться в один из них ногой.

Это снова вызвало смех Дина.

- Ого, - рассмеялся он. - Потише.

Хромая весь оставшийся путь до стула, Джим прокряхтел.

- Молчу уж, мальчик. Похоже, я сломал палец. Так ты хотел рассказать мне свой сон.

Смех Дина оборвался.

- Он был плохой, - сказал мальчик.

- О Сэмми? Или о твоем папе?

- О папе.

Джим кивнул. Он уже знал многое. Если сон был о Джоне, там появлялся Демон. Когда Дину снился Сэмми, там почти всегда был огонь.

- Ладно. И что случилось?

Дин не ответил. Джим ждал. Когда тишина слишком затянулась, он начал сам.

- Я подумываю начать с истории о той закусочной. В воскресенье. Просто чтобы завладеть их интересом, понимаешь? Начать с чего-то горяченького, как я однажды сделал, когда заговорил о стрижке волос.

- Вы никогда не были хорошим примером для юных впечатлительных умов, - заметил Дин.

- Я? Проклятье. И все-таки должно сработать, - раз Дин молчал, значит, он еще не был готов говорить. Он смог объявить, что случилось, но не был готов говорить об этом. Так что им придется поговорить о чем-то еще. - Что ты думаешь об этой истории? Может, мне пропустить все эти штучки со сладким сиропом? Или в них и есть смысл, раз это проповедь о похоти?

- Папа сказал, что на самом деле этого никогда не происходило, - заметил Дин.

- И откуда он знает, что ты об этом знаешь, если ты не говоришь ему то, о чем я рассказываю? - ввернул Джим.

- Сэмми проболтался, - легко сказал Дин.

- А кто сказал Сэмми?

- Я хотел вас проверить.

Джим, усмехаясь, покачал головой. Этот маленький чертенок был так похож на своего отца, что порой Джим начинал бояться за моральную стойкость женского населения сорока девяти штатов. Ну и Гавайев, конечно.

- Он сказал, что вы даже не были знакомы, когда ему было восемнадцать, - добавил Дин.

- Детали, детали. Уверен, что-то подобное случалось с твоим папой не раз в его жизни.

Вообще-то история основывалась на реальности. Только вместо сиропа было кокосовое молоко. И произошло это не в Тускалузе, и не когда кому-то из них было восемнадцать. И Дин не слышал даже половины подробностей того, что случилось, когда они провели ночь в пустыне и когда проклятый холод и Джон только и смогли удержать Джима от того, чтобы растерять большую часть своей крови. Может, он не знал и трети деталей. Трети деталей, которых Джим помнил. Остальные его воспоминания, как он понял позже, были ложью.

Джон всегда был чертовски хорошим обманщиком. Очень изобретательным и очень убедительным, когда хотел этого.

- Не знаю, - сказал Дин. - Он не большой любитель таких вещей. Могу поспорить, он даже никогда не делал такого ни с кем, кроме мамы.

Джим рассмеялся.

- Мальчик, и ты считаешь, что знаешь своего отца?

- Он сказал мне однажды, что у них с мамой никогда не было секса.

- Правда? Тогда как он объяснял вас с Сэмми?

- Пытался свалить все на аиста. Сказал, что это может звучать как полная чушь, но в мире много странного, и он видел большую его часть, так что я должен поверить ему на слово.

- Сколько тебе было лет?

- Не знаю. Семь. Может, восемь.

- Ты спросил своего папу о сексе, когда тебе было семь?

- Он забрал его душу, - неожиданно сказал Дин. - Он отправит его в ад, и папа никогда не увидит маму снова.

Разговор с Дином всегда напоминал Джиму езду по незнакомому городу на полной скорости: никогда не знаешь, где попадешь в тупик и врежешься в стену. Джим облокотился на стол, пытаясь разобраться, где разговор пошел в другую сторону и что это значит.

- Хорошо. Что еще?

- Он может это сделать? - спросил Дин.

- Сделать что? Забрать душу?

- Да.

Джим задумался, прежде чем ответить что-либо. Он знал, что сказать большинству детей. Но еще лучше он знал, что с Дином это не пройдет.

- Возможно, - сказал он в конце концов. - Твой папа сам предложил свою душу?

- Да.

Дин произнес это почти шепотом. Джим прикрыл глаза.

- По-моему, Джон никогда бы такого не сделал, - сказа он после паузы. - Твой старик любит нарушать правила, но он не глуп. Вернее, не настолько глуп, чтобы сделать такое.

- Он заключил сделку, - сказал Дин.

Джим провел рукой по лицу. Он очень старался, чтобы его голос прозвучал обычно, когда он спросил:

- Сделку о чем?

- Обо мне.

- Ты тоже был в аду?

Дин не ответил.

Джим ждал.

- Думаю, я умер, - наконец сказал Дин.

- В твоем сне? - спросил Джим, чтобы напомнить Дину, что они говорят не о том мире, где живут они сами, а о том, где живут их страхи.

- Да. В моем сне. По-моему, это сделка, чтобы вернуть меня обратно.

- Что тебя убило?

- Я не знаю.

- Ты должен знать такие вещи, ведь так? - спросил Джим. - Хочу сказать, что если ты умер в своем сне, а отец продал душу, чтобы вернуть тебя назад, ты должен знать, кто тебя убил, разве не так?

Может, это и не было разумной причиной для других, но не для Дина.

- Да, - ответил Дин после паузы. - Наверное.

- Так что тебя удило?

- Может Он это сделать? - Дин скорее спрашивал, чем отвечал на вопрос Джима. - Может Демон отправить его в ад, где он никогда не увидит маму?

- Нет, - сказал Джим.

Дин умолк. Он не говорил ничего почти две минуты. Джим позволил тишине остаться ненарушенной.

- Он не может? - в конце концов спросил он.

- Нет.

- Почему нет?

- Потому что это всего лишь сон.

Дин согласился:

- Хорошо, но если бы это не был сон? Если бы он действительно заключил сделку, то Он отправил бы его в ад, где он никогда бы не увидел мама?

- Нет.

- Почему нет?

- Потому что это просто сон, Дин!

- А если это не сон.

- Но это был сон, - настойчиво добавил Джим. - Разве нет?

Дин согласился опять:

- Да. Конечно.

- Так о чем ты на самом деле хотел меня спросить?

- Я не знаю.

- Ты хотел спросить, что будет, если твой отец это сделает?

- Я не знаю, - опять сказал Дин.

- Ты об этом хотел меня спросить?

- Я не знаю.

После полуминутного молчания Джим сказал:

- Так что там об аисте? Ты на это купился?

- Нет, - голос Дина был таким тихим, что Джим едва слышал его. - Я знал, что он врет, так что я просто притворился.

- Откуда ты знаешь?

- Он же не стал бы, да?

- Не стал бы врать тебе?

- Не стал бы делать этого. Не стал бы продавать душу. Ведь так?

- Да, Дин, - солгал Джим. - Не стал бы.

- Нет, он именно так и сделает, - Дин почти перебил Джима. Его голос вдруг стал грубым и резким. Казалось, что ему в два раза больше лет. Не тринадцать, а все двадцать шесть. Голос звучал так, будто это говорит взрослый мужчина, которому надоела та чушь, которую несет Джим. - Если он решит, что это единственный выход, он так и сделает.

Джим не знал, что на это ответить, так что он просто молчал.

- Ведь так? - потребовал Дин.

- Нет, - опять соврал Джим. - Я, правда, не думаю, что он так поступил бы.

- Вы что не знаете моего отца?

Джим крепко сжал трубку, молясь, чтобы его голос звучал ровно.

- Он любит тебя, Дин. Но не думаю, что он пошел бы на такое.

- Но ради меня он поступил бы так, да?

- Нет, даже ради тебя, - Джим снова лгал.

На этот раз Дин вдруг поверил ему. Он поверил ему, потому что Джим всегда был лучшим обманщиком, чем его отец. Голос Дина опять переменился, тринадцатилетний подросток вернулся.

- Он так не поступит?

Теперь ему нужна была только уверенность, а не варианты.

- Нет, не поступит.

- Потому что он меня любит?

- Именно.

- Потому что он знает, что я не хочу этого, да? - голос Дина сорвался. Все-таки что-то недетское слышалось в этом звуке. - Потому что я не хочу. Если бы он так сделал, это убило бы меня, пастор Джим. Убивало бы меня каждую секунду.

- Он знает это, - сказал Джим устало.

- Вы уверены?

- Да, Дин. Я уверен.

- Может, вы скажете ему как-нибудь?

- Скажу ему?.. - Джим потерял предмет разговора.

- Скажете ему, что я не хочу. Скажете, то это убило бы меня, поэтому он не должен так поступать, даже если решит, что это единственный выход, - сейчас Дин казался пятилетним малышом. Его голос звучал точно так же, как когда он впервые разговаривал с Джимом после смерти Мэри. Тогда Дин сказал ему: «Я ненавижу Бога. Я ненавижу Его. И папа Его ненавидит».

- Если ты так хочешь, я скажу ему, - ответил Джим.

- Хочу. Если вы ему скажете, может, он прислушается.

- Ты не хочешь говорить ему сам?

- Нет.

- Почему?

- Не знаю. Просто не хочу.

- Ты не думаешь, что он к тебе прислушается?

- Он соврал мне, - тихо ответил Дин. - Он сказал, что никогда не сделает так. Но он лгал. Он просто сказал так, но на самом деле так не думает. Он всегда так делает. Говорит то, что считает, я хочу слышать, а потом делает все так, как я и думал. Но ведь с вами он так не поступает, да?

- Да, - мягко сказал Джим. - Только иногда.

- Но не часто, - продолжил Дин. - Не так часто, как со мной.

Потом он помолчал и добавил:

- Ведь так?

- А он знает, что тебе снятся такие вещи?

- Нет. Не рассказывайте эту часть, ладно? Просто скажите, чтобы он никогда не заключал сделок. Скажите ему так, будто вы знаете, что он может так поступить.

- Что это значит, Дин?

- Ну будто вы точно знаете.

- Я точно знаю?

- Будто вам Бог сказал, - пояснил Дин.

- О. Вот как. Ладно.

- Вы знаете, что я хочу сказать.

- Вообще-то не уверен.

- Вы могли бы ему сказать, что это у вас был сон, - Дин говорил так, будто приготовился заранее. - Вам все это приснилось, и вы хотели бы убедиться, что он не будет делать такие глупости.

- Я мог бы так поступить, - согласился Джим. - Конечно, это ложь, но я мог бы.

- Лгать можно, если на то есть хорошая причина, - пояснил ему Дин.

Джим слегка улыбнулся.

- Точно. Кто тебе такое сказал?

- Вы.

- Я? Не помню.

- Вы сказали, что я могу врать, если ложь идет не от сердца, - напомнил Дин.

- Когда я такое сказал? - спросил Джим, хотя точно помнил.

- После того, как я сказал, что ненавижу Бога. Вы ответили, что я могу врать, но я никогда не должен говорить такого от сердца.

- Я не помню, - солгал Джим.

- Конечно, помните. Видите? Вы врете прямо сейчас, так что можете обмануть и папу. Вы можете рассказать ему о сне, не упоминая меня.

- И ты хочешь, чтобы я это сделал?

- Да.

- Когда?

- Сейчас.

- Прямо сейчас? Ночью?

- Ага. Вы же знаете, где он?

- Да.

- Тогда позвоните ему сейчас, ладно?

- Почему сейчас?

- Из-за дела, над которым он сейчас работает.

Тон, с которым Дин сказал это, пробрал Джима до костей и оставил слабость в ногах.

- Из-за дела, над которым он работает прямо сейчас? - переспросил он. - Заключает сделку с Демоном?

- Да. Может, он этим прямо сейчас и занимается. Может, поэтому мне и приснился сон?

- С чего бы ему сейчас заключать сделку? - попытался понять Джим. - Ты же не умираешь, так? У него нет причин заключать такие сделки.

Дин не ответил.

- Правильно? - поторопил его Джим.

- Он может это сделать на будущее, - ответил Дин. Это было сказано с настойчивостью тринадцатилетнего, который все еще боится тех страхов, что напугали его в четыре года. - Он ведь может подумать о том, что может произойти. И он сделает, если решит, что так надо. Вы же знаете.

Дин был прав. Джон действительно мог проделать что-то подобное. В животе Джима все сжалось. Он почувствовал тошноту. В голове застучало, когда он подумал о том, как же чертовски хорошо этот мальчик знает своего отца.

- Он же сейчас в Салине? Женщина в белом, да?

- Я не знаю.

- Разве не это он тебе говорил?

- Да. Именно так он и сказал. Но он соврал. Он всегда лжет, пастор Джим, - в телефонной трубке было слышно судорожное дыхание Дина. - Ведь Салина рядом с Лоуренсом. Меньше двух часов езды. Может, он и не в Салине вовсе. Может, он уже в Лоуренсе, может, он Его уже нашел. - С каждым словом становилось слышно, что Дин близок к панике. - Может, он потому и поехал туда. Чтобы найти Его. И он сейчас с Ним. Заключает сделку. Он может делать это прямо сейчас, поэтому вы должны позвонить ему и сказать, потому что вы пастор, вы знаете.

- Дин, - прервал его Джим, подражаю тону Джона. - Просто остановись. Расслабься. Успокойся.

Он понимал, что сейчас разговаривает с сыном Джона так, будто мальчик - солдат, а не ребенок, проснувшийся в ужасе от того, что он мог забыть насыпать защитные линии из соли. В ужасе, который начался с простого плохого сна и рос до тех пор, пока он не решился позвонить единственному человеку, которому мог звонить, когда отца не было рядом.

- Просто успокойся, - повторил Джим, стараясь, чтобы это прозвучало не как приказ, а как совет.

- Я спокоен, - ответил Дин. Но это было не так. - Я просто хочу, чтобы вы ему позвонили, хорошо? Позвоните ему, пожалуйста. Позвоните и скажите, чтобы он ничего такого не делал.

Джим мечтал бы оказаться в эту секунду ближе. Хотел бы жить настолько близко, чтобы сесть в машину и поехать к Винчестерам. Чтобы просто сесть рядом с Дином и успокоить его, прогнать панику и страхи. Но он был всего лишь голосом в телефонной трубке. Голосом, который мог походить на голос его отца, но не больше.

- Ты просто позволил своему воображению взять над собой верх, - проговорил Джим. - Не дай сну напугать тебя, Дин.

- Может, это был не просто сон, - шепнул Дин.

- Но ведь это именно просто сон, - напомнил ему Джим. - Ты сам так сказал, да? Ты сказал, что видел плохой сон.

- Может, это было кое-что еще, - тихо сказал Дин. - Может, предупреждение или что-то такое. Может, мама хотела меня предупредить.

Джиму показалось, что на него вылили ведро ледяной воды. Он почувствовал, как кожа покрылась мурашками, а волосы встали дыбом.

- Почему ты так сказал? - спросил он.

- Потому что, может, так и было. Ведь такое может быть, да? Так что...

- Во сне была твоя мать? - спросил Джим.

Но Дин не обратил внимания на вопрос.

- Может, она пыталась предупредить меня. Может, она хотела сказать что-то. Может, она пыталась рассказать о том, что он собирается продать душу Демону, будто я должен остановить его, должен остановить его прежде, чем он попадет в ад. Такое могло произойти? Может, так и было.

Тишина, которая повисла, когда Дин перестал говорить, была такой осязаемой, что Джим не мог заставить себя разрушить ее.

- Может, так и было, - повторил Дин, в голосе слышалась паника.

- Твоя мать была во сне? - спросил Джим второй раз.

- Может, так и было.

- Дин, - он опять воспользовался голосом Джона. Он не хотел этого, но так получилось. - Она была в твоем сне?

- Может быть, - шепнул Дин.

- Что значит "может быть"?

- Думаю, это была она, - в голосе Дина звучало отчаяние, будто он сказал что-то, чего не должен был говорить, что-то, что он боялся произнести вслух.

- Что ты мне не рассказываешь? - спросил Джим.

- Может, это не был сон, - снова заговорил Дин. - Может, это была она сама. Такое же может быть? Она может быть здесь, пастор Джим?

Джим вскочил, сердце глухо стучало в ушах.

- Ты на всех входах насыпал соли, Дин? - потребовал он.

- Это не был демон, - тихо сказал Дин. - Я бы знал, если бы это был демон.

- Соль, - напомнил Джим, сжав телефон так крепко, что у него заболела рука.

- Да. Я всегда посыпаю входы солью. Но это был не демон. Может, это она. Такое могло быть?

- Что ты видел? Что именно ты видел?

- Я видел ее. Думаю, это была она. Думаю, я видел ее.

- Она говорила с тобой?

- Она сказала, что он в аду, - это было произнесено на одном дыхании, будто кто-то, наконец, дотянулся до него и вырвал слова из самых легких. И теперь, когда рана открылась, остальные слова хлынули из него, будто кровь в той пустыне в холодной ночи, где каждое мгновение превращалось в вечность, когда Джон Винчестер грубо врал себе, что сможет помочь лучшему другу выжить на этом влажном, красном песке.

- Она сказала, что он в аду, и это моя вина. Она сказала, что это моя вина, пастор Джим. Она сказала, что он сделал это для меня, значит это моя вина, ведь так? Она сказала, вот почему он это сделал. Она сказала, что он сделал это для меня, и поэтому он в аду. Может такое произойти? Может она явиться сюда и говорить со мной? Как она могла пересечь линии из соли? Если это действительно была она, она ведь не смогла бы пересечь соль, так? Могло такое случиться, пастор Джим? Могло? Могло?

Джим закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Он чувствовал, что молится, когда спросил:

- Ты спал, Дин? Ты спал, когда увидел ее?

- Думаю, да. Может быть. Я не знаю. Я смотрел телевизор и уснул. Думаю, я спал.

- Когда это произошло?

- Перед тем, как я вам позвонил.

- С тех пор ты что-нибудь еще видел?

- Нет.

- Где Сэмми?

- С ним все хорошо. Я проверял. Первое, что я сделал, это проверил Сэмми.

- Где он сейчас?

- В своей комнате.

- А где ты?

- Сижу у его комнаты. Но здесь ничего нет. Я проверил ЭМП, здесь ничего нет. Но я видел ее, пастор Джим. Думаю, я видел ее, потому что я чувствовал ее.

- Чувствовал?

- Да. Ее запах. А потом она загорелась. И я почувствовал запах огня.

- Пахло огнем? Ты проверил, нет следов серы?

- Она была на потолке, - Дин запнулся. - Я проснулся, а она - на потолке.

- Сера, Дин! - рявкнул Джим. - Есть следы серы?

- Нет, я проверил везде. Здесь ничего нет. Ни серы, на изменения ЭМП. И все линии соли на месте, так что это, должно быть, был сон, да? Ведь так?

Джим начал отвечать, но Дин прервал его:

- Подождите. Я что-то слышу.

- Что слышишь? - потребовал Джим.

- Подождите минутку.

- Не отходи от телефона, мальчик, - крикнул Джим.

- Все хорошо. Думаю, это папа. Подождите минутку.

Эти шестьдесят секунд молчания на том конце трубке показались Джиму вечностью. Он даже не заметил, что задерживал дыхание, пока не услышал голос Дина.

- Папа дома. Я вам перезвоню.

Дин отключился. Тишина на том конце трубки убивала. Он была такой внезапной, такой абсолютной, такой ужасающе совершенной.

- Сукин сын, - прошипел Джим, нажав на кнопку отбоя, и начал набирать номер, который знал сердцем.

Телефон прозвонил сорок шесть раз, прежде чем Джон снял трубку.

- Джим? - спросил он.

Джим чуть не упал, услышать этот голос было таким облегчением.

- О, спасибо Господи, - он просто свалился обратно на стул.

- Да, - сухо сказал Джон. - Я тоже рад услышать твой голос. Знаешь, давай я перезвоню. Минут через десять, ладно?

- С Дином все нормально?

- Да. Думаю, это был просто сон.

- Десять минут, - согласился Джим. - Чуть дольше, и я пошлю за тобой ангелов мщения, чтобы они пнули твою задницу.

- Приятно знать, - ответил Джон, и телефон опять отключился.

Через двадцать три минуты телефон все-таки зазвонил.

- Ждал твоих ангелов, но они так и не пришли, - сказал голос Джона, когда Джим снял трубку.

- Еще придут, - пообещал Джим. - Когда ты их меньше всего будешь ждать. Так что случилось?

- Ему просто приснился сон. Один из кошмаров. И хорошенько напугал его.

- Дин даже не дергается, когда видит вещи, которые напугали бы и меня, - заметил Джим. - Как может "просто сон" испугать его?

- Даже не знаю, - признался Джон. - Но именно так и было. Здесь ничего нет. Ни следа сверхъестественного.

- Ничего?

- Ничего. Я дважды проверил, и даже провел пару очищающих ритуалов, просто чтобы убедиться. Дом даже не дернулся. Да и соли здесь достаточно, чтобы убить и человека, не то что тварь. Он насыпал три линии на каждое окно в комнате Сэмми и еще вокруг кровати. Нарисовал защитные знаки на всех стенах. Правда, забыл о поле и потолке, но я уже постарался с фундаментом и крышей, так что ничего не сможет к нам вломиться. Не помню, говорил ли я ему, но это и не имеет значения. Важнее то, что он все проверил, а потом еще раз перепроверил, просто на всякий случай. Именно так я и учил его. Он сделал все в точности, как я учил.

- Тогда что произошло? Что это было? - спросил Джим.

- Не знаю. Он смотрел фильм и уснул, а проснувшись, решил, что видит горящую Мэри.

Странная волна прокатилась по Джиму:

- Какой фильм?

Джон колебался.

- Есть один, - ответил он после долгого молчания.

Джим почувствовал, как его кожа, только начавшая теплеть, вдруг опять похолодела.

- А ты не думаешь, что это был знак?

- Думаю, это знак того, что он знает, какой фильм я смотрел той ночью, и это заставило его задуматься о матери и огне, - вернул Джон. - Именно поэтому она ему и приснилась. Поэтому и сон был плохим.

- Он сказал, что чувствовал ее запах.

- Я всегда чувствую ее запах в своих снах, Джим.

Джим задумался, прежде чем ответить:

- Так ты считаешь, что это был просто сон?

- Да. Точно. Если бы было что-то другое, остались бы следы. Изменения ЭМП. Сажа на потолке, сера на кровати, что-нибудь.

- Где он сейчас?

- В моей комнате. Вместе с Сэмми. Будут сегодня спать со мной, просто для надежности.

- Ты занимался Женщиной в белом? - вдруг спросил Джим.

Колебание Джона выдало его.

- Значит, он был прав, - хмыкнул Джим. – Ты искал Демона.

- Кто прав?

- Дин. Он сказал, что тебе нужен Демон. И он был прав.

Джон тихо выругался.

- Мне не нужен был Он, - голос Джона звучал угрюмо. - Просто кое-какие поиски. Я встречался с Миссури, чтобы проверить пару слухов.

- Почему ты ему не сказал?

- По той же причине, что и тебе.

Джим посмотрел на распятие на стене. Почему-то этот взгляд не дал ему успокоения.

- Нашел что-нибудь?

- Нет. Постоянная нехватка времени. Слушай, я собираюсь идти. Дин все еще напуган, хочу поговорить с ним, если он захочет.

- Он рассказал тебе, о чем сон? - спросил Джим.

- Да. Рассказал. Он опять видел ее в огне. Сказал, что она была на потолке... - голос Джона сбился, он остановился на мгновение, потом продолжил: - ... ну и все прочее. Чертов Демон. Каждый раз, когда я думаю, как сильно ненавижу Его, случается что-нибудь подобное. Кажется, будто часть моей ненависти выплескивается из меня. Раньше я думал, что Дин этого не замечает, но теперь не уверен. Если он замечал это, может, его сознание просто не справлялось, когда защита спадала.

- Он рассказал тебе о сделке, Джон?

Джон ответил не сразу.

- Сделка? - переспросил он, наконец. - Нет. Он не упоминал ни о какой сделке.

Джим кивнул.

- Хорошо. Нам с тобой потом надо будет поговорить, но не прямо сейчас.

- Что за сделка? - нажал Джон.

- Я тебе потом расскажу. А сейчас иди и поговори с Дином. Скажи ему, что я буду рад, если он решит заглянуть на мою проповедь с воскресенье.

- Проповедь? И о чем будет лекция? О снах?

- О похоти, - ответил Джим. - И это не лекция, а духовное наставление.

- Да. Точно. С какой стати ты решил выбрать похоть? Неделя смертных грехов или что-то в этом роде?

- Сначала собирался остановиться на стандартном огне и сере, - пояснил Джим. - Но твой сын вдохновил меня, так что я решил немного изменить расписание, отодвинуть огонь и серу на потом, и остановиться на похоти. Думаю, надо будет сделать открытки и все такое. Может, покажут по местному ТВ.

- Мой тринадцатилетний сын вдохновил тебя на лекцию перед прихожанами о похоти? - фыркнул Джон, это звук был чем-то средним между смехом и удивлением. - Во имя любви Господа, только не уточняй, потому что я не хочу знать.

- Он считает, что у тебя никогда не было секса ни с кем, кроме Мэри, - заметил Джим. - Или, как он сказал, ты никогда не делал "этого" ни с кем, кроме Мэри.

Джон опять фыркнул:

- Не знаю, где он набрался таких мыслей. Уверен, что я говорил ему, что мы с Мэри никогда не занимались сексом, - потом, будто это только что пришло ему на ум, он тихо спросил: - Ты не рассказывал ему что-нибудь не из школьной программы? Потому что если я услышу случайный разговор о кое-каких развлечениях, о которых ему рано знать, твой воротничок не спасет тебя от серьезной взбучки, Джим. Особенно, если ты заикнулся о той неделе на Гавайях.

- Ты отправишься в ад, если будешь угрожать Божьему агнцу, - сказал мягко Джим.

- Ага, вот если я когда-нибудь обижу одного из них, то и буду волноваться. А сейчас просто запомни, что я сказал насчет взбучки, если ты начнешь раскрывать секреты тем, кому не надо знать. Я позвоню тебе завтра, когда мальчики уйдут в школу. Часа в три, я думаю.

- Лень - тоже один из смертных грехов, - сказал Джим. - Надо будет рассказать об этом в очередное воскресенье, если захочешь, можешь прийти.

- Мне лень, - ответил Джон, а потом более серьезно добавил: - Вообще, я хотел сказать, спасибо, что поговорил с ним. Хорошо, что у него есть, с кем можно поговорить. Ну кроме меня. И кому можно позвонить в два часа ночи, если ему что-то взбредет в голову, а меня не будет рядом. Я благодарен за это. Благодарен, что ты не заставил его чувствовать, что он делает что-то не так.

- Да уж, значение сна переоценивают. Я за всю неделю спал часов шесть и чувствую себя нормально.

- Шесть часов? Ах ты лентяй! Клади трубку и иди спать, а я пойду, поговорю с этим мальчишкой.

- Он - хороший мальчик, Джон, - сказал Джим успокаивающе. - Будь с ним помягче сегодня, ладно?

- Хорошо, я подумываю отшлепать его. Слегка.

- Ты знаешь, что я хотел сказать, - ответил Джим.

- Да, знаю. А ты знаешь, что мне не надо этого говорить. Я видел его глаза, когда он выскочил через входную дверь. Черт, он чуть не сломал мне ребра, когда обнял меня. Может, иногда я и веду себя как засранец, но я не собираюсь наказывать сына только за то, что он не подумал хорошенько, когда представил свою мать на потолке. И не собираюсь напоминать ему об этом. Я знаю, когда надо просто приказать заткнуться, а когда обнять, Джим. Может, я и забыл большую часть из того, чему Мэри пыталась меня научить, но только не это... И я этого никогда не забуду. И пошел ты со своими намеками.

- Я ни на что не намекаю, - тихо сказал Джим.

- Черта с два. А теперь, если ты не против, я собираюсь поболтать с малышом и убедить его, что он не станет девочкой, если проспит ночь в одной кровати со своим стариком. Скоро он будет в таком возрасте, что уже не купится на такое. Если бы это зависело от меня, его кроватка все еще стояла бы в углу. Но он растет. Похоже, он считает себя почти мужчиной и хочет, чтобы к нему так и относились, когда позвонил доброму священнику посреди ночи, который не смог ему отказать.

- Первое, что он сделал, - это проверил Сэмми, - проговорил Джим. - Потом осмотрел все линии соли и обошел всё с детектором ЭМП. Только тогда он позвонил.

- Он знает протокол.

- Если бы хоть половина морпехов, с которыми мы служили, внимательны, как твой сын, мы не смогли бы пройти ни один металлодетектор в аэропорту.

Джон какое-то время молчал, потом сухо сказал:

- Ты просто болтаешь, священник? Или хочешь мне что-то сказать?

- Я просто болтаю.

- Он сидел у двери Сэмми с моим пистолетом, - заметил Джон. - Малышу приснился один из тех снов, которые я привык топить в бутылке Джима Бима первые два-три года. Но он отвечает за то, чтобы охранять спальню своего младшего брата, просто на всякий случай. Я думал, ты знаешь меня лучше, если считаешь, будто я не замечаю этого. Будто я не ценю этого.

- От тебя не убудет, если ты скажешь ему об этом один раз.

- Я уже говорил.

- Так много слов, Джон. Причем тех слов, которые ты предпочитаешь не говорить вслух.

- Да, да, всё знаю - пробормотал Джон. - Еще я поцелую его в макушку. И, может быть,



Будь построже на своей проповеди о похоти, пастор. Не хотелось бы, чтобы твои прихожане посчитали наше обнимание за один из семи смертных грехов.

Джон бросил трубку, прежде чем Джим успел ответить.

И Джим должен был сказать ему за это спасибо: отключиться - очень хороший способ закончить разговор. По крайней мере, если ты - Джон Винчестер, и если ты пытаешься отблагодарить своего друга за то, что тот сделал что-то для твоего сына, чего ты сам сделать не можешь.

Тогда в пустыне, когда он чувствовал, как руки начинают неметь, а кровь, наверняка, вытечет раньше, чем вертолет найдет их, не было лучше человека на всей планете, чем тот, кто пять часов поддерживал в Джиме Мерфи жизнь, подробно рассказывая, каково на вкус и наощупь тело женщины, облитой кокосовым молоком, и о многих других захватывающих глупостях. В такие минуты, на краю жизни и смерти, ты задумываешься о том, что если бы ты только смог показать своим сыновьям верный путь, если бы только ты смог спасти их о той мерзости, что убила их мать, ты бы сделал это, не раздумывая. Но все идет по-другому, потому что ты не знаешь этого единственного правильного пути, который бы защитил их от того, чего ты сам не можешь остановить. И неважно, что ты знаешь или что ты умеешь, Джон всегда оставался тем, что он есть.

Отцом, который так боится потерять своих детей, что продаст душу, чтобы спасти одного из них, если придется.

И так и будет. Джим до боли ясно видел, что именно так и будет.

Он взглянул на распятие на стене и изо всех сил взмолился, чтобы изменилось то будущее, которое увидел тринадцатилетний мальчик. Джон мог считать - и, видимо, действительно считал - произошедшее сегодняшней ночью не больше, чем сном, не больше, чем простым проявлением детских страхов, самого дикого ужаса его сына, все было не так.

Джим чувствовал, что это не так.

Здесь было нечто большее. Божественное знамение, предвестие того, что будет.

Некоторые охотники полагались на оружие, доказательства, следы, по которым они могут идти, знаки, которые они могут измерить с помощью детектора ЭМП, запах серы, который принес ветер. Джон - из таких охотников.

И Джим был таким. Двадцать лет назад. С того времени он понял, что оружие может промазать. Улики - оказаться неверными. Следы - завести не туда. А знаки - не всегда значат то, что мы думаем.

Он научился этому, лежа на кровавом песке, слушая болтовню своего лучшего друга, умирая, пока Джон Винчестер делал все, чтобы он остался в живых. Той ночью у Джима было собственное видение. Конечно, он не видел свою мать в огне на потолке над кроваткой младшего брата. Скорее, он увидел человека, которого считал своим братом, в вечном адском пекле за то, что тот совершил сделку, которая станет концом для всего, что он любит. Так сказал ему Ангел.

Ангел в его видении был женщиной в белой одежде. Он никогда раньше не видел, чтобы кто-то улыбался с такой добротой и всепрощением. Она просила его выжить, изменить всё, рассказать его брату и заставить его послушаться. Она сказала, что послана ему как знак. Она сказала, что он поймет, когда объяснить Джону, что его сделка с Дьяволом станет дорогой в ад для его сыновей, как и для него самого.

Джим узнал ее - или женщину, которая выглядела, как она - когда Джон познакомил их и попросил быть шафером на свадьбе, потому что для этого нужны лучшие друзья, ведь так?

Вот, для чего нужны лучшие друзья.

Сейчас он подумал о том, что Мэри была его знаком. Он понял это и тогда, увидев ее, узнав ее. Тогда надо было рассказать, что прошептал ему на ухо Ангел, когда Джон бесконечно выдумывал истории в отчаянной попытке удержать Джима в сознании. Но он промолчал. И иногда Джима мучила уверенность, что если бы он все-таки рассказал, возможно, Мэри была бы еще жива.

Но она мертва. Теперь Джим знал и другое: Ангел являлся не для того, чтобы предупредить его о Демоне. Он показался, чтобы предупредить его о Джоне. О силе любви и о том, как эта сила повернется против него. Как она предаст его.

Как она предаст его сыновей.

Джим склонил голову, бормоча заклинания, которые церковь не одобрила, если бы знала, что он использует их. Он взывал к высшим силам, он молился Богу, единственному, Который мог дать ему ответы.

Который сказал бы ему, что делать, сказал бы ему, как спасти их.

Спасти Джона. Спасти Дина. Спасти Сэмми.

Джим молился, пока рассвет не взломал горизонт, и в своей памяти он услышал звук лопастей вертолета, разорвавший небо надо пустыней. Он помнил, как с каждым биением сердца за те пять часов душа пыталась оставить его тело. Тогда он узнал силу воли Джона Винчестера. Он узнал, что Джон может сделать и сделал бы, чтобы спасти кого-то.

Джим поднял глаза в поисках знака. Она была здесь, в этой комнате, рядом с ним, она горела на потолке, и он чувствовал запах ада, серы и судьбы.

- Скажи ему, - прошептала она. - Скажи ему сейчас.

Джим схватил телефон и набрал номер Винчестеров.

Джон ответил сонным голосом:

- Да?

- Нам надо поговорить, - быстро ответил пастор.

- Джим?

- Вставай, иди в другую комнату и закрой за собой дверь.

- Да пошел ты. Я позвоню, когда мальчики будут в школе.

- Нет, Джон. Сейчас. Нам нужно поговорить сейчас.

Голос Джона изменился. Он стал ясным и резким, насколько это позволял шепот:

- Почему? Что случилось? С тобой все нормально?

- Все хорошо, Джон. Просто пришло время.

- Время для чего?

- Время открыть секрет, который я хранил почти двадцать лет.

- Какой секрет?

- Вставай, иди в другую комнату и закрой за собой дверь, - опять приказал Джим.

- Это о Дине? - спросил Джон.

Джим слышал скрип кровати, шаги Джона по комнате, закрывающуюся дверь, чтобы сыновья не услышали то, что хочет ему сказать лучший друг.

- Нет, Джон, - ответил Джим. - Не о Дине. Это о Сэмми.

КОНЕЦ

@темы: переводы, Pre-series, SPN, Фанфики

---

Сверхъестественное. "Процесс привыкания"

Название: Процесс привыкания
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Категория: gen
Герои: Дин, Сэм
Время действия: первый вечер после возвращения Дина. Вечер, которого не было. Но предположим, что был
Спойлеры: эпизод 401
Примечание: написано на игру «Слабое звено» Мультифандомного форума. Выбрала первое задание или третье? Потому что все время слушала эту песню…
Задания:
1. Эхо
2. Трудно быть Богом
3. Coldplay – White Shadows
Дисклеймер: поиграю и отдам
Аннотация: А сейчас они походили на двух школьных друзей, впервые встретившихся после окончания школы. Когда первый натиск вопросов о жизни, изменениях, машине прошел, новые темы находить стало сложнее. Паузы висли все дольше и дольше.

Процесс привыкания

Процесс привыкания

Когда Бобби ушел спать, они долго сидели просто в тишине. Потом, когда Сэм сходил на кухню за пивом, они молча пили его. Будто ни один из них не знал, что сказать. Это давило. Раньше разговор и не требовался, это не напрягало, они просто занимались своими делами, смотрели телевизор в очередном мотеле, ели, вели машину. А сейчас они походили на двух школьных друзей, впервые встретившихся после окончания школы. Когда первый натиск вопросов о жизни, изменениях, машине прошел, новые темы находить стало сложнее. Паузы висли все дольше и дольше. Не хотелось задеть что-то неприятное, потому что сейчас оказалось, что они оба очень условно представляют, что может причинить боль другому.

- Так ты… - решил в очередной раз прервать молчание Сэм и в тот же момент услышал такое же начало от Дина. Он улыбнулся, увидев, что Дин тоже усмехается.

- Ты что-то хотел спросить? – поинтересовался Сэм?

- Ты тоже, похоже, - хмыкнул Дин.

- Давай ты.

- Ну уж нет, Сэмми.

- Брось, Дин, тебя не было три месяца, у тебя наверняка есть вопросы.

- Какие? Я даже сериал никакой не смотрел так, чтобы переживать, кто с кем переспал.

Сэм улыбнулся: это было так легко – слышать привычные шутки.

- Ну мало ли…

Дин отпил из бутылки и обвел комнату взглядом.

- Зачем ты пытался вызвать демонов, Сэм? – вдруг спросил он, не глядя на брата.

- Можно подумать, ты не знаешь, - Сэм помрачнел. – Но это ничем не кончилось, так что нечего об этом говорить.

Опять повисла неловкая пауза.

- Надо было попробовать с Вратами в Вайоминге, - вдруг пробормотал Сэм, чувствуя, как молчание снова затягивается петлей на шее.

- И что бы ты делал потом? Пошел бы пообщаться с Люцифером? «Здорово, рогатый, я Сэм Винчестер»?

Против воли Сэм почувствовал, что улыбается.

- А что? – заявил он. – Мы бы хорошо поболтали. Я бы захватил Кольт, ножичек Руби и что-нибудь из особых запасов Бобби.

- И что бы было дальше? – Дин включился в игру.

Сэм сделал глоток пива.

- А дальше я говорю Люциферу: «Парень, мне не нравятся твои крылья. Как тебе идея их слегка оборвать?»

- На месте Люцифера я бы сбежал, - Дин откинулся на старом кресле Бобби.

Младший Винчестер усмехнулся.

- Он пытался, - ответил он. – Даже смог проползти пару футов. Но, знаешь, когда по тебе стреляют из Кольта…

- Ты уверен, то ты мой брат Сэмми, а не оборотень какой-нибудь?

Сэм улыбнулся, услышав эту старую шутку.

- Нет, ну сначала я пытался бы их уговорить. По-хорошему.

- Не поняли? – Дин скорее утверждал, чем спрашивал.

- Абсолютно, - кивнул Сэм, продолжая игру. – Ты же представляешь, какие они. Только бы показать, что они здесь самые сильные. Люцифер вообще начал бы своими кулачищами махать, орать что-то непечатное.

- Мда… - вздохнул Дин. - Дичают они там, в Аду.

- Ну я и плеснул бы на него святой водичкой, - Сэм качнул бутылкой с пивом. – Из особых запасов Бобби. Думаю, у него там эта бочка лет десять настаивалась с серебряными крестами, и он над ней каждое утро читал молитвы.

Дин улыбнулся:

- Ты так рассказываешь, что Люциферу даже посочувствовать хочется.

- Да, если бы я заранее не догадался вставить вату в уши, думаю, я бы там и оглох. Эта наверняка тварь так орала бы… Демоны бы так точно стали глухими. А потом мы еще немного постреляли бы из Кольта, прежде чем до этих уродов дошло бы, что легче сделать все, как я хочу.

- Злой ты, Сэмми. И так Ад – не самое счастливое место, а тут еще и не слышат теперь ничего.

Сэм поставил пустую бутылку на стол и откинулся на кровати.

- По-моему, я напился.

- Следовало ожидать. Я вообще не знаю, чего ты накинулся на виски.

Сэм вздохнул и закрыл глаза:

- Честно? Я не знал, что подумать, Дин, когда вы с Бобби нарисовались на пороге. Я разозлился. И испугался.

- Ну сейчас ты придумывал очень браво. Даже Кольт приплел. Его-то ты где взял бы?

Сэм поморщился:

- Ну предположим, вскрыл бы люциферовский сейф. Или отнял бы у демона по дороге.

- Тебе бы сказки писать, - хмыкнул Дин. – Обогатился бы.

Сэм усмехнулся:

- Я с трудом себе представляю ад.

Он быстро взглянул на брата, но Дин опять замолчал, и Сэм не решился спросить напрямую.

- Ладно, я спать, - буркнул Сэм. – Ты где будешь?

Он подождал какое-то время, но Дин не отвечал и не двигался, он лишь невидящим взглядом рассматривал пол. Сэм поплотнее свернул одеяло, которое пристроил вместо подушки. Он еще раз взглянул на Дина, но тот задумался. Сэм, как мог, уместился на диване, он отвернулся к спинке и попытался уснуть. Но за этот день случилось столько всего, что сон не шел, даже несмотря на виски и пиво. Он лежал так какое-то время, прислушиваясь к тишине. Дин, похоже, не собирался ложиться. Когда, наконец, Сэму надоело это изнуряющее молчание, и он уже было собрался повернуться, чтобы узнать, не уснул ли его брат прямо в кресле, он вдруг услышал почти на грани шепота и вздоха:

- Я тоже не представляю.

«Я тоже не представляю, на что похож ад», - эхом продолжилось в голове Сэма. Он подумал, что сейчас что-то стоит сказать. «Ну и к лучшему, что не представляешь»? «Зачем тебе это»? «Было бы о чем помнить»? «А хотелось бы помнить»?

Или, может, сейчас стоит о чем-то расспросить? Но о чем? Как очнулся в гробу? Как, задыхаясь от недостатка воздуха, пространства и жуткого страха, выбирался из-под земли? О чем думал в тот момент?

Или брякнуть что-нибудь смешное? Типа «ну и каково почувствовать себя зомби»? Или «Хорошо, что мы не похоронили тебя на общественном кладбище, а то обеспечил бы психушку новыми постояльцами, если бы тебя кто-то увидел»?

Время шло, а верных слов не находилось.

Он услышал, как Дин поднялся с кресла, поставил бутылку на стол и стал расправлять на полу одеяло, на котором должен был спать. Потом он лег, некоторое время было слышно, как он ворочается: видимо, события дня и на Дина произвели впечатление.

Наконец, стало тихо. Правда, Сэм не знал, уснул ли Дин или так же, как и он притворяется. Сейчас ему уже было стыдно пошевелиться. Он закрыл глаза.

И пообещав себе, что завтра – непременно завтра! именно завтра! – он обязательно пересилит эту дурацкую привычку быть одному, Сэм уснул.

Конец

@темы: SPN

---

Фанфик для светлые_сумерки. Досье Дрездена. "Семейные тайны"

Музыкальный флэшмоб был давно, но что-то никак не было вдохновения писать по Дрездену. А вчера накатило.

Название: Семейные тайны
Автор: Игрушка
Фандом: Досье Дрездена (книжный)
Жанр: зарисовка и AU, потому что в книгах такого пока не случилось. А в конце я съехала в шмупчик.
Рейтинг: G (за исключением нескольких двусмысленностей)
Категория: AU
Герои: Гарри Дрезден, Томас Рейт, ну и вдобавок сюда влез Эбинизер МакКой (так уж вышло)
Время действия: после «Доказательств вины» (восьмая книга)
Спойлеры: хм… только если вам неизвестно, чем связаны Гарри Дрезден и Томас Рейт. Хотя… Даже не знаю. Я узнала обо всем до прочтения. У меня был ступор просто от самого факта. Но когда я прочла эту сцену в романе… ммм… прониклась еще раз, несмотря на то, что знала все.
Длина: 2200 слов
Предупреждение: знаю, что ситуация невозможна и никогда не происходила
Примечание автора: для  светлые_сумерки на песенный флэшмоб. Выпала My Chemical Romance - Mama
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: Оставалось только помолиться Богу, богам или кому-то еще за то, что Эбинизер не убил его на месте. Обязан отдать ему должное: мой наставник был рассудительным палачом.

Mama, we all go to hell...
And when we go don't blame us, yeah.
We'll let the fires just bathe us, yeah.
You made us, oh, so famous.
We'll never let you go.

Семейные тайны

Я только переступил порог и сразу понял, что ситуация из разряда «Приплыли…» Мне-то, конечно, не привыкать, но я терпеть не могу, когда в них попадают близкие мне люди.

- Здравствуй, Эбинизер, - холодно сказал я. А что? Моя квартира, имею право сердиться, что в мое отсутствие сюда кто-то входит. Тем более, если не просто входит, а еще и устраивает такие вещи.

- А, Хосс! – мой наставник, сидевший в кресле, слегка кивнул, хотя, уверен, он знал о моем приближении задолго до того, как я открыл дверь. Кстати, о двери. Как сюда вошел Томас, я знал – сам дал ему ключ, а вот МакКой явно активизировал свои способности, чтобы снять мои, пусть и простые, но действенные заклинания.

- Я кое-чего не понимаю, Гарри, – улыбнулся Эбинизер и слегка дернул кончиком посоха, который сжимал в руке. Ситуация «Приплыли…» явно двигалась со скоростью снежной лавины в ситуацию «Может, обойдемся без адского пламени, Гарри?», потому что от этого легкого движения посохом по телу стоящего на коленях посреди гостиной Томаса прошла огненно-красная молния. Он вздрогнул, но силовое поле вокруг него не дало ему двинуться или закричать.

- Может, ты объяснишь мне, почему какая-то тварь ведет себя в твоей квартире, как дома? – продолжил МакКой, и я знал, что он имеет в виду не себя. Я понял, что здесь случилось, будто присутствовал при этом.

Сначала вошел Эбинизер. Кто знает, что его привело в мой дом и почему он позволил себе переступить порог неприглашенным, посягнув при этом на мою защиту. Это само по себе было неприятно. Стражи позволяли такое, только имея твердые доказательства нарушения Законов магии или использования черных чар. Я не занимался ни тем, ни другим. И все-таки он вошел и оказался здесь, когда дверь своим ключом открыл Томас. Рядом с диваном валялась его спортивная крутка и сумка. Думаю, поначалу он даже не почувствовал присутствия моего бывшего наставника и вел себя, как обычно, а когда заметил – было уже поздно: ему вряд ли под силу справиться с боевым магом такого уровня, как Черный Посох МакКой. Сейчас Томас стоял на коленях, упираясь в ковер руками, и тяжело дышал. По его мокрым от пота волосам и сияющим серебряным светом глазам я мог предположить, что все это продолжается уже долго. Оставалось только помолиться Богу, богам или кому-то еще за то, что Эбинизер не убил его на месте. Обязан отдать ему должное: мой наставник был рассудительным палачом.

- Я жду, Гарри, - нажал МакКой. Нужно было что-то решать, и я сделал выбор. Впрочем, я сделал его не в эту секунду, а уже давно.

- Привет, Томас, - кивнул я своему брату, и тот тоже умудрился слегка дернуть головой.

- Ах, вот как? – Эбинизер удивленно вздернул бровь. – Занятно.

- Отпусти его, - потребовал я.

- Гарри, ты вообще понимаешь, кто он? – наставник пристально смотрел на меня, видимо, пытаясь найти следы зависимости от вампира.

- Отпусти его сейчас же, - надавил я. – А понимаю я гораздо больше тебя.

- То есть ты осознаешь, что ты, Страж Совета чародеев, пускаешь в свой дом вампира Белой Коллегии? – глаза Эбинизера полыхнули ненавистью, когда он произнес слово «вампир». – И не просто пускаешь, а даешь ему свой ключ?

- Черт, Эбинизер, ты меня не слышал? – рявкнул я, потому что заметил, что стенки силового поля вокруг Томаса понемногу сжимаются. – Выпусти его!

Мой посох висел в петле прямо под плащом, но, блин-тарарам, мне не хотелось бы пускать его в ход против Эбинизера. Если бы это случилось, ситуация могла бы достигнуть стадии «Здесь покоится Чикаго». Хотя я, скорее всего, не увидел бы ее окончания, потому что трезво оценивал свои возможности выстоять против МакКоя.

- Гарри, ты что, на него подсел? – теперь в голосе Эбинизера зазвучала тревога. Я невольно усмехнулся. Это уже становилось традицией: увидев нас с Томасом, люди почему-то приходили к каким-то диким выводам. Хотя, возможно, они и не казались им дикими, учитывая то, как выглядел мой брат. Но так двусмысленно, как мой бывший наставник, еще не выражался никто.

- Прекрати говорить глупости и отпусти его, - я нахмурился.

- Этот инкуб тебе так дорог, что ты ради него готов воевать со мной? – мрачно спросил Эбинизер, и я только тут понял, что наполовину вытащил из-под плаща свой посох. Я опустил руку.

- Да, дорог. Убери щит.

Эбинизер покачал головой:

- Что бы ты там ни думал, я беспокоюсь о тебе, Хосс.

- Беспокойство палача слегка пугает, - отрезал я. – С чего бы это, да?

МакКой помрачнел еще больше. Полупрозрачное поле, окружавшее Томаса, исчезло. Стало не только видно, но и слышно, как он тяжело дышит. Он поднялся с ковра и почти повалился на диван.

- Ты как? – спросил я его.

- Гарри, ты бы предупредил, что у тебя будут гости, - покосился он на меня.

- Если бы я сам об этом знал. Кстати, Эбинизер, - я переключился на наставника, - чем обязан визиту?

Но МакКой, похоже, не собирался отвечать.

- Я хочу знать, что здесь происходит, - потребовал он. – И если мне сейчас же не объяснят, я свяжусь с Мерлином.

- Приплыли… - мрачно выдал Томас то, о чем я подумал с самого начала.

- А ты ждал, что я обниматься полезу, вампир? – тут же ответил ему Эбинизер. – Так что вы срочно объясняете мне, какого черта тут творится. Кстати, ты бы мог нас познакомить, Гарри, если уж эта тварь чем-то так для тебя ценна.

- Ты в моем доме, Эбинизер! – возмутился я. – И ты в мой дом вломился без приглашения, так что нечего оскорблять.

- И? – мой монолог не произвел на наставника впечатления.

Я указал на него рукой:

- Страж Белого Совета чародеев Эбинизер МакКой, - я не стал добавлять к этому его настоящее звание в Совете, потом махнул рукой в сторону брата: - Вампир Белой Коллегии Томас Рейт.

Наверное, мне стоило остановиться только на имени, потому что глаза Эбинизера вдруг резко сузились.

- Рейт? – он произнес это так, будто выплюнул какую-то дрянь изо рта. – Из Рейтов? И после этого ты еще смеешь утверждать, что ничего не происходит, когда у тебя на диване сидит сын - пусть и незаконнорожденный, пусть и в вечной ссоре со своим уродом-папочкой – но все равно СЫН Белого Короля? А ты не помнишь, что я тебе о нем рассказывал?

- Слухи о моем папочке сильно преувеличены, - пробормотал Томас и вдруг резко замолчал, потому что МакКой потянулся к посоху, который успел поставить около кресла, где сидел. Я заметил, как кожа Томаса опять начала отливать мертвенным серебром.

- Стоп, - скомандовал я. – Эбинизер, ты обещал, что выслушаешь.

- Я обещал? – он не спускал глаз с Томаса, который готов был в любую секунду переметнуться в свою вампирскую форму.

- Ну ты же настаивал, чтобы тебе рассказали, что тут происходит, - я присел на подлокотник другого кресла, чтобы всегда иметь возможность встрять, если кто-то сорвется. – Я готов.

Томас откинулся на диване и взглянул на меня. Теперь он был бледен, но вполне человеческой бледностью.

- Ты собираешься?.. – он не стал продолжать, но я понял и кивнул. – Ему? – Томас качнул головой в сторону Эбинизера, я опять кивнул. – Может, не стоит?..

Может, и не стоит. Но сейчас создалась такая ситуация, что лучше было сказать правду, чем юлить и, в конце концов, попасть под Трибунал Белого Совета. Эбинизер мог понять, в отличие от Мерлина и Моргана. Как я уже говорил, он был рассудительным палачом.

И все-таки он был палачом.

Но я решился и кивнул Томасу в третий раз. Тот пожал плечами.

- Как хочешь...

- Итак? – подвел итог Эбинизер, когда мы закончили свой диалог.

- Итак, - повторил я. – Маргарет Гвендолен Лефэй.

Это имя сработало не хуже заклинания. Томас закусил губу и стал усиленно рассматривать узоры на ковре. Эбинизер нахмурился. Даже я, который знал, о чем собираюсь говорить, не смог отделаться от тоски и тяжести, которая тут же навалилась, стоило мне произнести имя матери. Нашей с Томасом. Казалось, сам воздух в комнате наэлектризовался от напряжения

- Когда она сбежала от тебя, - продолжил я, - ты прав, она спуталась со страшными тварями. И тут, и в Небывальщине. Демоны, фейри, ну ты знаешь все это. Не представляю, где она познакомилась с лордом Рейтом. Ты же понимаешь, как вампиры Белой Коллегии управляют людьми, она ничего не могла с собой поделать, - я остановился, потому что, честно говоря, не знал, что еще сказать, кроме… - Он был не просто ее союзником, как ты говорил. Только формально она не считалась его женой, но… У них был… в смысле есть сын, у моей матери от лорда Рейта. Так что мы с Томасом - братья по матери.

Вот и все.

Эбинизер молчал. Потом прикрыл глаза и провел по лицу рукой.

- Мэгги, Мэгги, Мэгги... – услышал я его шепот. – Как же так…

Теперь он переводил грустный взгляд между мной и Томасом. Да, я все еще злился на него за то, что он столько лет меня обманывал, но сейчас мне было его жалко. Его можно понять. Все казалось таким четким и разделенным без той правды, которую он узнал сейчас. Лорд Рейт был просто сверхъестественной мразью, которая не собиралась выпускать на волю вдруг раскаявшуюся чернокнижницу. А сейчас… Оказывалось, что тут затесалось и кое-что другое: Белый Король не мог позволить сбежать женщине, которая сумела каким-то чудом вырваться из-под его сверхъестественных чар. Это не ревность, нет, на такие чувства Рейт не способен, это скорее собственничество, нежелание расставаться со своим имуществом.

И все-таки ее портрет висел в галерее женщин Белого Короля. Да и Томаса он не убил, хотя мальчики в семействе Рейтов не доживали до взрослого возраста. Неизвестно еще, кто на кого подсел тогда… Может, лорд сохранил Томасу жизнь, чтобы тот остался как сувенир на память о Маргарет Лефэй?

Он нашел ее в день моего рождения. Ему понадобился всего лишь один смертоносный поцелуй. Но мне хотелось думать, что потом еще долго его губы были покрыты волдырями, потому что я верю, что мать по-настоящему любила моего отца.

Эбинизер поднялся с кресла.

- Я пойду, Гарри, - он был хмур и явно расстроен.

Он прошагал к двери, когда до меня дошло, о чем следует спросить.

- Эбинизер, - окликнул я его.

Он обернулся.

- А как насчет Мерлина и Белого Совета?

Он кивнул.

- Забудь. Им не стоит об этом знать. И кстати о Совете, - он указал посохом в сторону оберегов на стене, - тебе надо что-нибудь посильнее. Ты извини, что я пришел сюда без спроса, просто я пару раз засекал нечеловеческую ауру в твоем доме, - он взглянул на Томаса.

- Ты что, следил за мной? – взвился я. Это известие было крайне неприятно.

- Да, следил, - он тяжело вздохнул. – Я хотел тебя защитить.

- Вот уж радость! – обида на Эбинизера вернулась.

- И, думаю, за тобой слежу не только я, - добавил МакКой, отчего по моей спине пробежал холодок. – Кто-нибудь может уловить ауру вампира. Тебе не отвертеться, если в Совете узнают о твоих родственных связях с Рейтами.

- А за домом точно следит кто-то из Совета? – спросил Томас, поднявшись с дивана.

- Хороший вопрос, - кивнул Эбинизер. – Много Рейтов знают о вас?

Томас нахмурился:

- Двое. Отец и моя сестра Лара. Но они будут молчать. Пока, по крайней мере.

- Ты уверен? – конечно, МакКой не собирался доверять вампиру. Несмотря ни на что, Томас для него оставался в большей степени вампиром.

Видимо, мы с Томасом как-то по-особенному переглянулись, потому что Эбинизер хмыкнул.

- Они будут молчать, пока им это удобно, - ответил я за брата. – Как всегда, впрочем.

Мой бывший наставник кивнул, потом вдруг вытащил из кармана белоснежный платок и промокнул им лоб.

- Гарри, ты бы не мог принести мне стакан воды, - проговорил он внезапно уставшим голосом. – Я уже не так молод, чтобы спокойно выслушивать такие откровения.

Я знал, что Эбинизер лжет: его сил хватило бы и на большее. Видимо, он хотел что-то сказать Томасу, потому что сейчас предпринимать какие-то действия по отношению к моему брату он вряд ли станет. Я постоял в нерешительности, а потом прошел в кухню, где тут же бросился к кувшину и плеснул из него воды в стакан. Это заняло у меня всего пару секунд, поэтому я застал конец разговора Томаса и Эбинизера. Вернее, увидел происходящее, потому что они разговаривали шепотом. В конце короткой беседы мой наставник вдруг широко улыбнулся, взглянув на Томаса. На лице того тоже появилась полуулыбка. Они пожали друг другу руки, и Эбинизер вышел. Я даже не успел ничего сказать, а так и остался стоять со стаканом.

- Все нормально? – спросил я у брата, входя в гостиную.

- А? – он обернулся. – Угу. Крутой старик.

- Ты даже не представляешь, насколько, - вздохнул я.

Томас поднял с пола свою куртку.

- Я, пожалуй, прогуляюсь, - он махнул в сторону оберегов, как совсем недавно Эбинизер. – А ты пока обнови защиту. Нехорошо будет, если кто-то еще учует, что я в твоем доме.

- Ладно, - согласился я. – Поосторожнее там, хорошо?

- Хорошо, мамочка, - усмехнулся Томас. – Я буду играть только с хорошими мальчиками.

С этими словами он захлопнул дверь. Я фыркнул. Вот с ним всегда так. Как потом сердиться на этого балбеса?

Я подошел к двери и провел рукой по косяку. Конечно, я собирался установить парочку новых защитных заклятий, но было и еще кое-что. Несмотря на еще бушующую обиду (а сейчас она проснулась с новой силой), я верил, что Эбинизер не выдаст нашу тайну, и все-таки мне было интересно, о чем они говорили перед уходом.

Память вещей – одно из самых простых заклятий, тем более, если мне был нужен только звук, так как действия я видел и сам. Я провел ладонью по косяку еще раз, вкладывая в это движение частичку магии, потом легонько стукнул, активизируя ее.

И тут же услышал слова.

Сначала заговорил МакКой, его голос звучал очень холодно:

- Если ты хоть раз причинишь ему вред, я тебя убью, вампир.

Я напрягся, ну конечно, он не мог не оставить за собой последнее слово. Но тут я услышал ответ Томаса:

- Взаимно, Страж МакКой.

Я сглотнул, чувствуя, как почему-то начинает жечь в глазах. Я вспомнил, как они улыбнулись друг другу и пожали руки. Два человека – вернее, человек и нечеловек, но это уже формальности – беспокоились обо мне. В моей жизни это случалось так редко, что я просто не мог не ответить.

- Взаимно.

Конец

@темы: Файлы Дрездена, Новый Год, AU, Фанфики

---

Сверхъестественное. AU. "Во имя рая, во имя ада"

Название: Во имя рая, во имя ада
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: зарисовка, слегка RPF
Рейтинг: G
Категория: AU
Герои: Руби и Кастиэль
Время действия: после эпизода 401 «Lazarus Rising»
Спойлеры: эпизод 401
Длина: 1500 слов
Предупреждение: идея не моя, на днях перечитала «Американские боги» Нила Геймана, навеяло, в общем
Примечание автора: написано на игру «Слабое звено» Мультифандомного форума. Выбранное задание - №2.
Задания:
1.Порыв
2.Война – дело молодых, лекарство против морщин (с)
3.Нечто любопытное видно в телескоп
Примечание №2: фанфик слегка пересекается с фанфиком «Милая Сэра, или Демонов не существует»
Дисклеймер: Поиграю и отдам – и героев, и идею
Аннотация: Воевать надо сейчас. Пока горит! Пока есть желание!

Во имя рая, во имя ада

Во имя рая, во имя ада

– Черт, Кастиэль! – Руби подпрыгнула и оглянулась, когда ей на плечо кто-то положил руку.

– Не то слово, которое следует употреблять рядом с моим именем, – он присел за столик напротив нее. – Тебе не кажется, демон?

– Руби, пожалуйста, – поправила его девушка.

– А я считал, что простым солдатикам Преисподней имя не полагается, – сказал он и улыбнулся.

– Но это не мешает нам выбрать человеческое, – пожала плечами брюнетка. – И потом, имя облегчает общение с людьми.

– Вообще, это тело зовут Кристи, если ты не догадывалась, – Кастиэль продолжал улыбаться своей всезнающей улыбкой. – Руби не очень подходит этому носителю.

– Я – знала, – девушка поджала губы. – Понятия не имею, как там, у ангелов, но мы всегда все знаем о своем носителе.

– Тогда почему Руби? – продолжал расспросы ангел.

– Вот привязался… – недовольно пробормотала она.

- Я просто пытаюсь понять демоническое мышление.

- Тебе это надо? – поинтересовалась она, а когда ангел кивнул, ответила: - Ну что тут может быть непонятного? Мне надо общаться с Винчестерами, а для них Руби значит больше, чем некий безымянный демон. Людям имя говорит очень о многом, не надо объяснять, кто ты, откуда ты. Я говорю Сэму: «Я – Руби», и мы избегаем нудной болтовни.

- Как просто… - ангел, казалось, задумался. – А когда я сказал Дину, что я – Кастиэль, он никак не отреагировал.

Демонесса захохотала – заливисто и бесстыдно. Посетители этой маленькой забегаловки стали оглядываться на нее, некоторые недовольно косились и хмурились. Наконец успокоившись, она осторожно провела пальчиками под глазами, смахнув возможные слезы и поправляя макияж. Потом она, очень стараясь быть серьезной, взглянула на ангела:

- Парень, а ты не знал, что у вас плохо с пиаром? Вот у нас любой падший может получить максимум внимания к своей персоне, просто сообщив свое имя. А ты кто? Какой-то Кастиэль? Тебе надо быть кем-нибудь типа архангела Гавриила, чтобы тебя узнавали.

Ангел обиженно вздохнул.

- Я думал, что с охотниками у меня больше шансов… эээ… сравняться с Гавриилом.

- Боже… - демонесса закатила глаза. – Еще немного, и я в тебя влюблюсь, Кэсси!

Щеки ангела залил смущенный румянец, он тихо кашлянул:

- Полегче, Руби. Не надо таких откровений. За нами все-таки могут присматривать.

- И кто же? – хмыкнула демонесса.

- Ну… - ангел сначала поднял глаза вверх, потом – опустил вниз.

Руби поморщилась:

- Брось! Если бы им хоть чуть-чуть до нас было дело, мы бы не докатились до того, что сейчас творится.

На лице Кастиэля опять появилась улыбка.

- Можно подумать, тебе это не нравится.

Ее глаза опасно сверкнули.

- Нравится, - кивнула она. – Конечно, нравится. Особенно, когда война в наших руках.

- В правильных руках, - добавил Кастиэль. Они посмотрели друг другу в глаза, как старые участники одной банды.

- Что будете заказывать? – вдруг раздалось рядом, и взгляд между ангелом и демоном разорвался. Около их столика стояла официантка.

- Ой, как кстати! – жизнерадостно воскликнула Руби. – Я буду что-нибудь пожирнее и поострее, а потом – десерт. Что мы возьмем на десерт? – она быстро листала меню. – Хм… Кусок черничного пирога? Да, точно, и мороженое. И кофе. Куда же без него? Думаю, все.

Официантка только кивала, записывая все в блокнот, потом вопросительно взглянула на Кастиэля. Ангел покачал головой, потом пожал плечами:

- Может быть, стакан воды? – будто бы поинтересовался он у официантки.

- Это я должна знать? – спросила та.

- Нет, конечно, нет, - улыбнулся он. – Стакан воды, всё, больше ничего.

Когда девушка удалилась на кухню, Руби облокотилась на стол и наклонилась поближе к ангелу.

- А тебя не учили, что о носителе надо лучше заботиться?

- Заботиться? – переспросил Кастиэль. – А ты сейчас заботилась о Кристи, когда заказывала жирную и острую еду? Сомневаюсь, что она будет счастлива, когда придет в себя и обнаружит лишние килограммы.

- О! – Руби вскинула брови. – Как ты заговорил! А ведь ты так убедительно рассказывал Дину Винчестеру, что не знал, как подействует на него Глас Божий и твое явление - на медиумов. «Ах, я выжег им глаза, ах, как нехорошо, но я не знал, я не хотел, ах, ах, ах…»

- Я такого не говорил, - Кастиэль недовольно нахмурился. – Ну, по крайней мере, не так. Но мне действительно жаль этих людей.

- Просто я к тому, что ты корчил из себя такого дурачка по части знаний о хрупкости человеческого тела, что тебе катастрофически хотелось поверить! – усмехнулась демонесса. – А сейчас оказывается, что ты даже знаешь, как трепетно человеческие женщины относятся к своему телу.

- Можно подумать, что ты не находишь подобных объяснений для Сэма, - хмыкнул ангел. – «Ах, я не знаю, кто мог вытащить твоего брата, ах, демоны не способны на это, косметические операции над разложившимся телом – не их конёк».

- Если ты хотел меня обидеть, то не вышло, - она откинулась на стуле. – Между прочим, я очень тонко намекнула Сэму, что если в воскрешении его брата демоны не участвовали, то вполне возможно в войну ввязались участники с другой стороны.

В глазах Кастиэля мелькнула грусть, и он быстро отвернулся к окну.

- Ты сыграла идеально… Если бы они в нас еще верили, то было бы просто замечательно.

- Кстати! – Руби скрестила руки на груди. – Ты устроил Дину шоу с крылышками?

- Я явил ему свою божественную сущность, - отрезал он.

- И он поверил? Просто я не вижу для Дина путей поверить в ангелов.

Кастиэль пожал плечами:

- Скажем так: думаю, что я заронил в его голову тень сомнения.

- Тень сомнения – слишком мало. И слишком медленно, - поморщилась Руби. – Эдак они до Судного дня не подерутся.

- Значит, ты веришь с Судный день? – глаза Кастиэля полыхнули совсем не по-ангельски. – Может, нам просто стоит его подождать, а не вызывать самим Армагеддон?

- Кэс! – сердито рявкнула Руби, посетители кафе опять стали оглядываться на их столик, поэтому она зашипела: - То, что я верю в Судный день, ничего не значит. Сколько его ждать? Год? Два? Сотню лет? Тысячу? Да с нашими боссами мы будем ждать последней битвы, пока солнце не потухнет. А когда выйдем, то никто из людей не пойдет ни за вами, ни за нами. Тебе ли не знать, что уже сейчас в нас и в вас не верит половина человечества. Я так не могу. Через сотню лет я тоже стану такой же зажравшейся и ленивой, как большинство наших. Знаешь, как мало среди падших тех, кто еще понимает необходимость войны? Но Азазелем пришлось пожертвовать, Лилит слегка в шоке после встречи с Сэмом. А воевать надо сейчас! – она стукнула по столу кулаком. – Пока горит. Пока есть желание. Да, я хочу той силы, которую дала бы вера людей в нас. И я ее добьюсь…

Кастиэль некоторое время молчал и прищурившись смотрел на Руби.

- Да… - выдохнул он наконец. – Я еще помню, какую силу дает вера. Наверное, ты права, этому миру нужна встряска.

- Конечно, я права! – она с усилием улыбнулась. – Если бы ты не думал, что я права, то не искал бы встречи со мной.

Появившаяся у их столика официантка быстро расставила перед Руби множество тарелок, а потом торжественно водрузила рядом с Кастиэлем стакан.

- А ты уверена, что мы выбрали правильных бойцов? – спросил ангел, потягивая воду и с любопытством рассматривая, как девушка ловко расправляется со стейком.

- Ты о Винчестерах? – спросила Руби с набитым ртом.

Кастиэль кивнул.

Демонесса быстро проглотила кусок мяса и, промокнув губы салфеткой, сказала:

- Стопроцентно. Я даже не знаю, кого благодарить за такой подарок. Они – чудо.

- Да уж… - пробормотал ангел себе под нос. – Один чуднее другого.

Но Руби, похоже, не заметила его замечания и мечтательно продолжила:

- Сэму уже нравится его сила. Знаешь, что он сказал, когда выдавил демона из официанточки и обнаружил, что она мертва? «Вот дерьмо…» Представляешь? Это наш Сэмми, который убивался по поводу любого неудачного экзорцизма! А тут? Поморщился и пошел дальше. Моя школа!

Ангел с улыбкой кивнул:

- Неплохо.

- Ну так! – с гордостью усмехнулась она. – С Дином, правда, посложнее будет. Сэм уже осознал свою уникальность, возможное предназначение, а вот его брату внушить то, что он в чем-то особенный и эта «особенность» ему предначертана вашей стороной, будет сложновато. Знаешь, Кэс, тут главное - не дай ему вернуться к своей роли «ангела-хранителя». Вбей в его голову мысль, что нечто плохое с Сэмом УЖЕ случилось, пока его не было рядом, а значит, пора попытаться исполнить вторую часть отцовского наставления. Внуши, что это будет верно, правильно, лучше для мира, - она улыбнулась. – И для рая, в конечном счете.

- Да, братья по разные стороны баррикад – это один из самых мощных вариантов, - он взглянул вверх, будто что-то вспоминая. – В конечном счете, Сэмми будет совершать «подвиги» во имя ада, а Дин – во имя рая.

- Ага, - кивнула Руби. – Это как круги на воде отброшенного камня. От Винчестеров начнут расходиться волны веры в вас и в нас. Боссы просто не смогут этого не заметить.

Она обнаружила, что Кастиэль молчит и сосредоточенно рассматривает стол.

- Кэс? – позвала она. Он вздрогнул и перевел взгляд на нее.

- Мы умрем героями, - вдруг сказал ангел.

- Чего? – нахмурилась Руби.

Кастиэль покачал головой.

- Даже если Биг-Бэд и Биг-Гуд официально объявят друг другу войну, нас с тобой прикончат, чтобы остальные не пытались что-то провернуть за их спинами.

- Ну… - в задумчивости растянула Руби. – Вообще, Винчестеры всегда останутся Винчестерами. Братьями. А значит, у нас всегда есть возможность, что они выяснят отношения, попортят малость друг другу моськи и помирятся. Запасной выход, если уж что-то пойдет не так. Не хотелось бы лишиться жизни из-за плохого настроения боссов.

- Демон во всем, - усмехнулся Кастиэль. – Всегда найдешь, как вовремя сбежать.

- Простейшая тактика выживания, - уточнила она. – Хотя знаешь… - Руби напряглась и отложила ложку, - объединившиеся Винчестеры… Даже не знаю, что хуже – гнев наших Боссов или мальчиков.

- Господи, как все сложно… - вздохнул ангел. – Вот захочешь сделать что-то нужное для мира, так обязательно навалится куча проблем.

- Кстати, если тут не выйдет, то у нас всегда есть другой способ встряхнуть мир, - вдруг прошептала Руби, наклонившись к ангелу.

- Другой способ? – нахмурился он. – Я что-то не понимаю…

- Я объясню сразу после мороженого, - демонесса улыбнулась, хорошее анстроение вернулось к ней вместе с желанием прикончить сладкие остатки. – У меня есть на примете парочка интересных тел для вселения. Женщина, брюнетка, длинные волнистые волосы – это для меня, и мужчина, в возрасте, седые волосы, худощавый, небольшого роста – для тебя.

- Я все равно не понимаю, - проворчал Кастиэль. – Зачем мне новое тело? Мне и тут жмет.

Руби положила в рот ложечку мороженого и причмокнула от удовольствия.

- Черт, ну какой ты зануда… Я же сказала: есть другой способ встряхнуть мир. Ким тебе понравится.

- Ким? – переспросил Кастиэль.

- Так зовут… - она запнулась, - как вы там называете тело, в которое вселяетесь?

- Мы не вселяемся. Это сосуд для вмещения сущности.

- Окей, - кивнула она. – Ким – имя сосуда.

- И?

- И там надо будет подергать за ниточки одного талантливого сценариста, дальше он все сделает сам.

- Хм… - Кастиэль задумался. – Мне этот вариант нравится больше.

Руби замотала головой:

- Нет-нет-нет! Сначала Винчестеры, потом сценаристы. Одно другому не мешает.

- Значит, во имя рая? – Кастиэль поднял стакан воды.

- Во имя ада, - согласилась Руби, чокаясь с ним своей чашкой кофе.

- За Армагеддон, - улыбнулся ангел.

- И чтобы нам за это ничего не было, - добавила демонесса.

Конец

@темы: RPF, SPN, пост!эпизод, AU, 4 сезон, Фанфики

---

Сверхъестественное. "Человек, который все знал"

Уф!!! Уф же!! Все, кожется, я на какое-то время разобралась со всем, что подбросила мне жизнь

Вот оно - счастье...

Привет всем, кто не ушел, и тем, кто пришел!

Название: Человек, который все знал
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Категория: AU
Герои: Бобби Сингер, Демон-с-перекрестка и Винчестеры
Время действия: до сериала и в течение него
Длина: 3000 слов
Предупреждение: единственное – это AU! Альтернативная вселенная с альтернативным предположением. Не надо спрашивать, действительно ли я верю в то, что написала. Я знаю, что в каноне все не так. Еще раз повторю: это альтернативка!
Примечание автора: родилось при написании фанфика «Привет, Бобби…», просто побочная ветвь взгляда на Бобби
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: – Так чего ты хочешь? – деловито спросила она.
– Я хочу все знать, – скороговоркой выдал Бобби.

Человек, который все знал

– Сделка!

Теперь, когда он произнес это запретное слово, она не сможет уйти. Как он и ожидал, она обернулась. Некоторое время она не говорила ни слова, она лишь улыбалась.

Нехорошо так улыбалась.

Бобби передернул плечами, будто на холодном ветру. Ему вдруг дико захотелось убежать. Как маленькому ребенку, испугавшемуся чего-то, что пряталось в темноте шкафа. Родители бы сказали ему, что там ничего нет…

Странное дело с этой темнотой. Свою жизнь Бобби мог бы разделить на несколько стадий. Первую, когда он верил, что в глубине шкафа, в темных углах, за окном в ветреную ночь кто-то шевелится и только и ждет, чтобы напасть. Единственным способом защиты, который тогда знал маленький Бобби, было залезть под одеяло с головой. Страхи уходили, пока он сидел там. Зажмурившись - он не видел их, а значит, и они не видели его.

Потом он вырос и стал верить, что в глубине шкафа, в темных углах и за окном в ветреную ночь шевелятся лишь случайные тени, отсветы ламп и уличных фонарей. Он стал все сваливать на расшалившуюся фантазию и усталость после долгого рабочего дня. Со временем его фантазия перестала шалить, на движения темноты теперь он не обращал внимания.

Но однажды ночью темнота ворвалась в его жизнь в черных и пустых глазах его жены. В миг все стерлось. Захотелось залезть под одеяло, накрыться им с головой, зажмуриться покрепче и просидеть так до рассвета, а утром понять, что это все – страшный сон. Но теперь он уже понимал, что в схватке с реальностью – даже самой дикой и гадкой – закрывание глаз не поможет.

Сейчас он будто вернулся в детство. С одной лишь разницей: тогда он ВЕРИЛ, что в темноте что-то есть, а сейчас – точно это ЗНАЛ.

А еще он нашел парочку действенных замен для любимого одеяла.

И все-таки, чем больше он сталкивался с этой другой, ночной стороной реальности, тем отчетливее понимал, что темнота слишком велика. Его знания – зажженная спичка, не способная пробить тьму. Ему нужно было гораздо больше. Не только ему – людям, которым он мог бы помочь в поединке с тьмой.

– Сделка? – промурлыкала брюнетка. – Ты точно понимаешь, о чем говоришь?

Еще бы он не понимал! Если бы не понимал, то не закапывал бы среди ночи на пустынном перекрестке коробку с кошачьими костями, пеплом мертвеца и собственной фотографией.

Бобби кивнул.

– А ты знаешь плату, которую я беру? – ее голос был сахарным и тягучим. – Небольшая плата за исполненное желание и десять лет жизни в придачу.

Она говорила, будто рекламировала свой товар.

Он только опять кивнул.

Слегка покачивая бедрами, она приблизилась к нему. Выражение ее лица стало как пантеры перед прыжком. Настоящая кошка, которая играет с мышкой. Та еще думает, что на свободе, но хищник уже держит ее за хвост. Впрочем, Бобби точно осознавал, что никакой свободы для него больше нет. Он сам закопал ее в землю перекрестка.

Она положила руки ему на плечи, как партнерша перед танцем. Ему вспомнился другой вальс: девушка в белом платье, он – в строгом костюме, они оба улыбаются, кажется, что все будет прекрасно… А потом… Почему?

Он наклонил голову. Единственный на этом перекрестке фонарь бросил на его лицо тень от козырька бейсболки. Этакая черная повязка на глазах. Не для того, чтобы не видеть ее, а для того, чтобы она не прочла ничего на его лице.

– Так чего ты хочешь? – деловито спросила она.

– Я хочу все знать, – скороговоркой выдал Бобби.

Брови на ее лице поползли вверх. Ну еще бы, это звучало так по-детски. Совсем не в духе тех, кто приходил на перекресток сотни, а то и тысячи лет до него.

– Я думала…

– А ты не думай, – оборвал ее Бобби. – Ты работай. Я заплачу.

– Как скажешь, милый, – она улыбнулась, и в ту же секунду он почувствовал жуткий жар на своих губах. «Добро пожаловать в адское пекло», – проскочило в его сознании. Тут же вслед за этими словами в голову стали приходить странные образы – тысячи людей, с которыми она целовалась. Он знал, что просил каждый из них. Мелочные желания, благородные просьбы, последние надежды – все это роилось в его голове вместе со знаниями о том, как они закончили свой путь, что случилось с ними. И как ему суждено завершить свой.

Он едва заметил, как она оторвалась от его губ и теперь с любопытством смотрела на него красными глазами. Бобби перебирал новые знания, которые вырастали друг за другом, стоило коснуться одного.

– Это действует так, – инструктировала она, пока он, закрыв глаза, погружался в туман информации, – задай себе вопрос и тут же узнаешь ответ. Тебе просто надо задавать правильные вопросы.

Он с трудом разобрал ее слова. Первые мгновения он просто плыл между новых сведений, удивляясь; потом, наконец, вспомнил, зачем пришел на перекресток.

«Почему та тварь выбрала мою жену?» – бросил он в бесконечный хоровод мыслей. И уже знал ответ: ни почему, ни зачем, ни с какой целью. Она просто оказалась в удобном для вселения месте. А то, что было потом, просто показалось демону забавным. Он развлекался, видя, как испугался Бобби, как он пытался говорить спокойно, как старался убедить себя, что это сон – ведь ничего такого не может произойти в реальности… Просто не может и все тут!

Но ведь произошло…

Бобби сжал зубы, не разрешая себе узнать, как смеялся демон, когда он ударил жену ножом. Пришло время расплаты, тварь…

Когда он открыл глаза, красноглазая демонесса уже удалялась по одной из дорог перекрестка. Может быть, хотела вернуть тело, которым пользовалась, на место, может быть, ей просто нравилось двигаться внутри этой фигуристой девушки. Бобби не хотелось этого знать (хотя где-то на заднем плане он уже знал и это).

– Стой! – крикнул он. Она обернулась. На ее лице надменное выражение, будто хозяин, которого потревожил навязчивый слуга.

– Ты не выполнила мое желание, – спокойно продолжил Бобби.

– Что? – она недоверчиво усмехнулась. – Если ты пытаешься так выкрутиться, то ничего не выйдет. Надо было раньше думать.

– Ты меня плохо знаешь, – тихим голосом проговорил он. – Я никогда ничего не пытаюсь, я – делаю. Ты нарушила условия сделки.

– Я никогда не нарушаю условий сделки, – оскорбилась она.

– Все бывает в первый раз, – утешил ее Бобби.

– И что же не так? – возмутилась демонесса.

– Я знаю не все, – глаза Бобби сверкнули из-под козырька даже в темноте.

– Как это – не все? – она нахмурила тонкие изогнутые брови лица своего носителя.

Бобби насмешливо смотрел на нее.

– Как это – не все? – потребовала она. – Чего же ты не знаешь?

– Я хотел знать, как убить Люцифера, – ответил он. – Но так и не узнал. Ты нарушила сделку.

– Да его нельзя убить! – воскликнула она.

– Я этого не знаю, – пожал плечами Бобби. – В том, что ты вложила в мою голову вообще очень мало о Люцифере.

Она почти в ужасе глядела на Бобби.

– Я не могу… – пробормотала она. – Зачем?.. Но…

Он бесстрастно смотрел за ее метаниями. Он знал, что она не может выдать подобных знаний никому. Она и сама не знает. Впрочем, как и вселенная. Но этот демон принял условия сделки, а то, что клиент нашел выход, проблема не Бобби.

Вдруг она изменилась. Глаза затянула кровавая пелена. Но даже без этого ее лицо перестало быть человеческим. Слишком много злости и ненависти.

– Значит, все заранее придумал? – прошипела Демон-с-перекрестка.

Бобби улыбнулся только губами.

– Считаешь себя умным? – выдавила она.

Он пожал плечами:

– По-моему, есть повод.

За ее спиной завыли собаки, Бобби напрягся.

– Ты не можешь ничего сделать, – сказал он ей. – Какими бы лжецами и тварями вы ни были, контракт обязывает тебя следовать ему.

– Сейчас я натравлю на тебя своих псов, – она очень пыталась нарисовать на лице подобие надменной усмешки, – и посмотрю, какие умные вещи ты будешь кричать, пока они будут раздирать тебя.

В отличие от ее попыток, на лице Бобби появилась честная и настоящая улыбка. Он покачал головой.

– Ничего ты не сделаешь. Не имеешь права, – он на секунду замолчал, а потом просто добавил: – Это я ЗНАЮ.

Она дернулась, как от пощечины. Собачий вой оборвался. Бобби понял, что прав и ей нечем крыть.

– Хорошо, – ее голос звучал хрипло. – Твоя взяла, Бобби Сингер. Я нарушила условия сделки, поэтому она считается недействительной.

Он на секунду оглянулся, услышав странный звук порванной струны. Или церковного колокола, упавшего на землю. И вздрогнул, когда посмотрел вперед: прямо перед ним – меньше, чем в футе – стояла Демон-с-перекрестка. В ее глазах сменяли друг друга оттенки красного.

– Но не думай, что ты выиграл, милый охотник, – опять мурлыкнула она, как в самом начале их встречи. – Сделка аннулирована. Совсем

«Совсем? Что это значит?» – попытался спросить сам у себя Бобби, но, видимо, задавал неверный вопрос, потому что его знания молчали.

– Совсем, – повторила она с напором. – Ты не получил знаний о Люцифере, я не получу твоей души – значит, мы возвращаемся к начальной точке: не было сделки…

«Ах ты тварь…» – Бобби понял, к чему она ведет.

– …и у тебя не будет «знаний обо всем»! – торжественно закончила она. – Ты останешься смешным охотником в бейсболке, который никому не нужен!

– Стой… – пробормотал Бобби, но знал, что она не остановится – она слишком сильно хотела отомстить ему, чтобы сейчас услышать его.

– Ты бы знал, как веселился демон, который вселился в твою жену, – ей хотелось, чтобы он сполна расплатился за унижение. – Это так смешно – смотреть, как вы пугаетесь, как пытаетесь внушить себе, что все вокруг – неправда.

Он старался не слушать ее. Он сам бы мог рассказать ей все, что она собиралась поведать ему. Надо было найти способ…

– …А вселяться в друзей и близких охотников – двойное удовольствие, – она продолжала, даже не обращая внимания на то, что он ее не слушает. – Жаль, что тогда ты не был охотником… Хотя нет, не жаль: иначе ты бы ее не убил, а это так сладко и забавно.

…надо было найти способ сохранить хоть часть знаний, потому что Бобби уже чувствовал, как они ускользают – еще не обдуманные, не осознанные, но наверняка полезные, если бы он смог применить их.

– …Я удивилась, когда ты потребовал такой бред, - хмыкнула демонесса. – «Я хочу все знать», - она попыталась подражать голосу Бобби. – Ты должен был просить вернуть ее.

…если бы он смог применить их? Может быть, тут и кроется помощь? «Я не хочу терять знания, как мне этого избежать?» - не разрешая ни на секунду задуматься, спросил он себя. «Мне надо задать себе как можно больше вопросов», - он тут же знал ответ.

- Хотя, может быть, ты собирался всех обмануть, - усмехнулась она, - хотел знать все – даже то, как вернуть жену. Как вообще возвращать людей после смерти… Хотя… с таким знаниями вы бы просто не доводили все до смерти. Вы бы знали, где вас ударит током, где в вашу машину врежется грузовик, где у вас случится сердечный приступ, где на вас нападет свора бездомных псин – мало ли? Вы использовали бы нас, заставляя исполнять ваши желания, и тут же расторгали бы сделки без вреда для себя.

Бобби торопился, как мог. Он почти не слушал пышущую ядом демонессу. Ей хотелось, чтобы он почувствовал себя проигравшим? Ну уж такого счастья он ей не предоставит. В мире охоты есть столько вещей, которые однажды могут ему понадобиться.

***

Сидя в потертом, но еще мягком и почти не провалившемся кресле, Бобби прикрыл глаза. Его рука машинально теребила жесткие волосы на голове Рамсфелда. Ротвейлер не возражал и не мешал хозяину путешествовать по воспоминаниям, мыслям или еще чему там понапридумывали люди.

Бобби тяжело вздохнул. Обычно, когда к нему кто-то обращался, он знал, что ответить и чем помочь. Он отвечал ровно столько, чтобы не вызвать подозрений. Никогда не говорил больше того, о чем можно узнать из книг и слухов. Он никогда не делал ничего, чтобы казаться фриком. Ну или по крайней мере не выделяться среди охотников, которые сами не были образцами нормальности. Однако плюс к своей странности охотники были еще исключительно подозрительны, и малейшее несоответствие их стандартам обычности могло привести к печальным последствиям.

Бобби Сингер славился незаурядными знаниями по части разной нечисти и способам ее истребления, но, кроме того, каждый, кто бывал в его доме, знал, что хозяин немногословен и сначала выслушает тебя, а уж потом начнет говорить сам. Но опять – очень экономно, очень по делу. В этом не было ничего плохого: охотники и сами были людьми деловыми и не склонными к эмоциональной болтовне.

Но Бобби-то знал, что кроется за его немногословностью.

Его дом превратился в огромный книжный склад. Он начал приобретать книги сам, когда понял, что ему нужно алиби для своих знаний. Потом, со временем, когда он уже стал «тем самым Бобби», а совсем не «смешным охотником в бейсболке», хотя ее он все еще продолжал носить, книги стали привозить к нему приходившие за знаниями.

Охотники были слишком заняты, чтобы обращать внимание на то, что на стопках в углах лежал толстенный слой пыли. Будто их никто никогда не касался. Главное, что они БЫЛИ и казались самым простым и удобным объяснением огромной информации, которая имелась у Бобби.

И все было так просто…

Пока на его пороге не появилась странная семейка. Он так привык, что охотники были одиночками. Ну или в крайнем случае семейной парой. Когда ему позвонил Дэниел Элкинс и попросил помочь одному человеку, Бобби ожидал, что Джон Винчестер – так звали знакомого Элкинса – приедет один.

Но из черной Импалы вслед за мужчиной в потертой кожаной куртке вывались двое мальчишек. Один – лет пяти – тут же полез обниматься с Рамсфелдом, и ротвейлер, который привык, чтобы его боялись, и не знавший, как отреагировать на такое внимание, потому что кусать детей не умел, забился под грузовик Бобби и не решился высовываться оттуда, пока пятилетнее лохматое чудо не скрылось в доме хозяина. Второй – постарше – показался Бобби маленькой пародией на охотника. С первых же слов Сингер выяснил, что мальчишка знает, как убить штригу, где обычно прячутся вендиго и с какой стороны перезарядить отцовский обрез. Бобби даже не сомневался, что этот маленький охотник смог бы удержать оружие, несмотря на тяжесть и отдачу, и выстрелить, если понадобится. Хозяин дома не позволил себе рассмеяться, он серьезно выслушивал мальчика.

И тут же обнаружил, что младший уже добрался до его книг, он с любопытством читал вслух названия, комментируя своими соображениями по поводу, и листал дальше в поисках картинок. Бобби знал, что картинки там совсем не детские, но побоялся отобрать, потому что заменить их было нечем, а так этот малыш пошел бы искать себе другое занятие. Или даже вдвоем со старшим братом. Сингеру совсем не хотелось, чтобы они призвали в его дом какую-нибудь тварь. Просто он уже не был уверен, что мальчики не знают чего-то подобного.

Он не знал, чем бы закончилось эти обследования его дома маленькими Винчестерами, если бы отец не скомандовал им прекратить все и посидеть тихо, пока они с дядей Бобби поговорят. Мальчики замолчали и заняли диванчик у стены. Иногда оттуда слышались смешки и похрюкивания, но хватало одного строгого взгляда отца в их сторону, чтобы все прекратилось.

Вопрос, который занимал Джон Винчестера, был прост. К нему однажды приходило большинство охотников.

Как убить демона?

Бобби рассказал то, что мог знать. Конечно, он знал, чуть больше. Например, о Кольте, который прятал Элкинс в тайнике под полом, но открыть такое было бы слишком заметно. Поэтому Сингер, как нормальный охотник, мог рассказать только, что демоны бессмертны. Их можно изгнать из тела одержимого, который даже может выжить, если демон не провел там слишком долго. Их можно отправить обратно в ад, откуда они очень любят возвращаться и досаждать изгнавшим их охотникам.

Обычно, после такого ответа большинство приходило к выводу, что с ними лучше не встречаться. Бобби ждал, что так будет и на этот раз, однако Джон продолжал расспросы насчет того, как найти демонов, какие есть симптомы одержимости. Больше всего Бобби запомнились два вопроса: можно ли найти конкретного демона и с какой целью они творят то, что творят.

Сингер впервые не знал, что ответить. Вернее так – он не знал, стоит ли отвечать. Он по всему видел, что Джон Винчестер слишком одержим поиском демонов, что он не собирается сдаваться, узнав, что они практически бессмертны.

Но еще Бобби смотрел на диванчик в углу. Мальчики толкались локтями и сдавленно хихикали, стараясь, чтобы отец не услышал. Они совсем не казались ему созданными для той войны, в которую хотел ввязаться их отец.

Бобби просто ответил, что посмотрит в книгах и попытается узнать. Джон кивнул, ему хватило только одного взгляда на сыновей и движения головой в сторону двери, чтобы они тут же вскочили, попрощались с Сингером, назвав его дядей Бобби, и рванули к машине. Хозяин дома слышал, как по пути они спорят, кто из них сядет слева за отцом, а кто справа. Джон тоже вышел, сел в Шеви Импалу, и машина скрылась за воротами свалки.

Дядя Бобби. Он вздохнул еще раз. Как давно это было. И как тогда все было просто, несмотря на то, что Винчестеры сразу показались ему неправильными для охотников. Да, лет через десять, а может, и меньше, они стали Винчестерами. Охота превратилась в семейное дело. Бобби еще тогда понимал, что долго это не может длиться – так и вышло: Сэм уехал в колледж. Сингеру даже не нужно было обладать для этого каким-то сверхъестественным даром, отъезд младшего Винчестера напрашивался сам.

Впрочем, в их странной жизни вообще было много логики. Слишком много неправильной и нечестной логики.

- Вот, - сказал однажды Сэм у покореженной Импалы. – Папа спрашивал, можешь ли ты это раздобыть для него.

Бобби стоило лишь один раз взглянуть на список, чтобы понять все.

- Что Джон собрался с этим делать? – спросил он, стараясь по привычке спрятать свои знания за распросами.

- Защищаться от демона, - быстро ответил Сэм и сам не поверил себе. Он потом пытался выяснить у него, но Бобби не собирался помогать в этом случае. Он просто принес все, что просил Джон.

Он не знал, почему сделал это. Потому что Джон все равно бы нашел способ достать вещи для вызова Азазеля? Потому что Бобби понимал, что Джону не с кем и не за что будет воевать в мире без этого демона? Потому что просто считал этот поступок правильным, может быть, не по отношению к теперешним Дину и Сэму, но по отношению к тем, оставленным в прошлом, смеющимся мальчишкам на диване? Потому что разрешил Джону самому сделать выбор, даже такой жуткий? Ведь Сингер точно знал, что будет потом…

Логика жизней и смертей этой семьи завораживала. Только Бобби знал, что это не может длиться бесконечно. Джон, Дин, Сэм – их всего лишь трое. Один, два, три – слишком короткий счет.

Рамсфелд заворчал, когда хозяин слишком крепко сжал его шкуру. Бобби похлопал его по холке, успокаивая и пытаясь самому стать спокойнее. До встречи с Винчестерами он не вспоминал о том, что случилось после смерти жены и свой поход на перекресток. Даже оставшихся знаний хватало, чтобы находить способы решения самых замысловатых охотничьих проблем.

Проблемы Винчестеров каждый раз оказывались не просто замысловатыми – они оказывались неразрешимыми. Даже вечный шутник - бог обмана за них взялся всерьез, устроив временную петлю. А уж демоны…

Самым странным и жестоким для Бобби оказалось то, что он знал: даже без остатков сверхъестественного дара он знал, что произойдет с Винчестерами, если один из них вляпается чуть сильнее. Врезавшийся грузовик лишь подтвердил его ощущения.

Он много раз думал о том, что мог бы вмешаться. Может быть, он сумел бы остановить цепляющиеся друг за друга смерти и жизни Винчестеров. Если бы он сам поговорил с Джоном, если бы не оставил Дина одного, если бы убедил Сэма расторгнуть сделку… Столько неосуществимых «если бы». Может быть, у Бобби и вышло бы что-то с другими, но не в случае с Винчестерами. Они все равно делали то, что делали. Потому что считали это правильным. А уж если Винчестер вбил себе в голову, что поступает верно, его не свернешь. Иногда Бобби казалось, что вместе с ними родился демон упрямства. Или бог.

Правильно – отдать свою жизнь за жизнь сына. Правильно – спасти брата, ведь Сэму не пришло время умирать, если бы не идиотский план Желтоглазого. Правильно – до последней секунды искать способ помочь Дину не попасть в ад…

Бобби нахмурился. Конечно, Сэм мог бы прийти к выводу, что правильным было бы вернуть Дина. Любой ценой. Даже новой сделкой. Хотя… Что-то внутри Бобби знало, что ад не пойдет еще на одну сделку с Винчестерами, потому что получил то, что хотел. Почему в его голову пришли такие мысли, Бобби не понимал. Может быть, это взялось из тех минут, когда он знал все?

- Ну что, Рамсфелд? – Бобби похлопал ротвейлера по холке. – Пойдем узнаем прогноз погоды? Парочка необъяснимых гроз была бы очень кстати. Хорошо бы еще с падежом скота и выжженными полями.

Пес наклонил голов в сторону, прислушиваясь к голосу Бобби.

- Ага, - Сингер грустно улыбнулся. – Твой хозяин свихнулся. Ждет гостя из ада и надеется, что все будет хорошо.

Рамсфелд фыркнул и, толкнув передними лапами входную дверь, выскочил на улицу. Бобби вздохнул. Он ведь надеялся – пусть и НЕ ЗНАЛ наверняка! – что в этом мире кого-то должно беспокоить, чтобы правильность поступков Винчестеров хоть раз бы получила справедливое вознаграждение. Без расплаты и последствий – просто, чтобы все закончилось хорошо. Должно же это хоть кого-то беспокоить?

Конец

@темы: Pre-series, SPN, AU, Фанфики

---

Сверхъестественное. Пост-316. "Привет, Бобби..."

Всё. Финиш. Меня переклинило на 316 серии.

Название: Привет, Бобби…
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: несколько зарисовок и пропущенных сцен (не хочу писать, что ангст, и не буду)
Рейтинг: G
Категория: gen
Герои: Бобби Сингер
Время действия: после эпизода 316 «No Rest for the Wicked», но в фанфике упоминаются различные встречи Бобби с Винчестерами – реальные и нереальные, в воспоминаниях и снах
Спойлеры: конец третьего сезона
Длина: 4149 слов
Примечание автора: смотрела гэг рил и вдруг вспомнила, что не писала по Бобби. Ну то есть писала пару раз, но это было так давно…
Спасибо Ли за то, что терпеливо выслушивала мои бредовые вопросы в любое время суток.
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: Он открывает дверь, и годы складываются в один миг…

Привет, Бобби…

Каждый раз, когда раздавался стук в дверь, он выставлял на стол три бутылки пива, приготовленного по своему рецепту – с добавкой святой воды: не слишком много, чтобы испортить вкус, но и не так уж мало, чтобы демон смог спокойно им наслаждаться. За годы он точно высчитал пропорции.

Он ничего не мог поделать с собой – перед самой дверью он задержал дыхание. Сколько он ни пытался побороть это, ничего не выходило. Он знал, что когда тянул дверь на себя, он ждал…

– Вам посылка, мистер… эээ… – посыльный заглянул в бланк, – мистер Сингер. Распишитесь, пожалуйста.

Бобби прикрыл глаза и выдохнул. Да, ждал, но совсем не этого.

– Вам нехорошо, сэр? – в голосе разносчика послышалось легкое беспокойство.

Он открыл глаза и покачал головой. Потом молча расписался в протянутом бланке. Посыльный кивнул и быстро убежал. Бобби слегка улыбнулся, глядя ему вслед: наверное, этот мальчишка подумал, что старик получил от кого-то посылку, которую долго ждал, вот и расчувствовался. Поэтому разумнее будет быстрее смотаться отсюда, а то этот странный дед в бейсболке еще надумает устроить себе сердечный приступ, и ему потом скорую вызывать и ждать врачей, а мистеру Ригану – его боссу – совсем не понравится, если он потратит на одну доставку больше положенного времени.

Бобби закрыл дверь, сунул посылку куда-то в угол и вернулся на кухню, заваленную книгами. Три бутылки пива со святой водой одиноко стояли на столе. Бобби сел на стул, глядя на них. Каждый раз после того, как кто-то стучал в его дверь, он не мог придумать, что делать с ними. Вылить? Оставить на случай, если сегодня еще кто-то придет?

Он знал, насколько все это глупо. По крайней мере, если и ждать кого-то, то хватило бы двух бутылок – для него самого и того, кто придет. Кто придет один. Потому что сейчас прийти может только один их них.

Он знал все это, и все равно каждый раз, когда раздавался стук в дверь, он задерживал дыхание, ожидая двойного «Привет, Бобби».

***


– Что ты делаешь??

Сэм, стоящий перед склепом посреди старого кладбища, оглядывается. Обычные люди не гуляют ночами среди могил. Только охотники. Но об этом месте знает лишь один из них.

– Бобби…

– Что ты делаешь? Отойди от них!

Сэм отдергивает от дверей в склеп руку и делает шаг назад.

– Привет, Бобби.

– Это все, что ты можешь сказать? Черт возьми, Винчестеры, для вас в аду медом что ли намазано?

Сэм обводит взглядом могилы и пытается спрятать руки за спиной. Он очень старается выглядеть спокойным и равнодушным. Может быть, у него и получилось бы, если бы перед ним был кто-то другой.

– Причем тут ад? – интересуется он ровным голосом.

– Сэмми. Я знаю вас с детства. Я знаю, когда ты пытаешься врать.

– С какой стати я буду тебя обманывать? – Сэм старается нарисовать на лице крайнее возмущение, но не может ничего поделать с надеждой, смущением и виной, которые не уходят из его глаз.

– Потому что ты знаешь, я против того, что ты задумал.

– И что же я задумал?

– Еще одна фраза в таком духе, Сэмми, и ты схлопочешь по шее. Даже не посмотрю на твой возраст и рост. Ты же собирался их открыть?

– У меня же нет кольта, как бы я их открыл? – Сэм смотрит на Сингера самыми честными глазами, но ему далеко до брата по части лжи.

– У вас всегда какой-нибудь фокус в кармане, – бросает Бобби, хотя точно знает, что, когда открываешь Врата, дело совсем не в кольте. – Так ты хотел их открыть?

– Нет, – лжет Сэм, и двери у него за спиной, будто желая подтвердить свою связь с Адом и посмеяться над ним, начинают со скрежетом открываться. Второй раз в своей жизни Бобби смотрит в разверзающийся ад. Сэм вздрагивает и оборачивается.

– Что ты наделал… – Бобби качает головой и отступает.

Он знает, что дело не столько в кольте, сколько в крови. Человеческой с каплей крови демона. Такой, которая сейчас капала с порезанной ладони Сэма. Такой, которая блестит на черном металле дверей. Такой, которая просочилась внутрь запорного механизма Врат и запустила его.

– Помоги мне! Их надо закрыть!

– Нет! – сердито кричит в ответ Сэм. – Они будут открыты.

– Ты сошел с ума?

– Он выберется, – убежденно отвечает Сэм.

– А демоны?

А что демоны? Бобби замечает, как Сэм против воли улыбается. Мальчишка уверен, что затолкнет их обратно.

Как только появится Дин.

Душа охотника требует, чтобы Бобби бросился к створкам, препятствуя открытию, но что-то более человеческое внутри него хочет, чтобы он отошел и ждал. Потому что им обоим надо быть здесь, когда появится Дин. Встретить его. Поддержать, убедить, что все будет хорошо, что они справятся, что он сможет.

Что он не демон…

А то, что Дин выйдет через эти Врата, ни Бобби, ни Сэм даже не сомневаются. У Джона же получилось – получится и у Дина. Должно!

Потом они будут вспоминать об этой истории и смеяться.

Потом. Когда все закончится.

Сэм смотрит в черную пасть за Вратами и ждет.

– Ну же, Дин…

***

Бобби проснулся, все еще чувствуя ледяной взгляд из пустоты в ответ. Надо же такому присниться? Он не видел Сэма Винчестера несколько месяцев, с того дня, как… Как. И все-таки Бобби думал, что у Сэма хватит разумности не кинуться в Вайоминг, пытаясь открыть Врата. Тем более Бэла Тэлбот украла Кольт, а значит, и ключ от Ада. Открыть их своей кровью? Какая чушь! Бобби потер глаза. Приснится же такое!

– Эй, здесь есть кто-нибудь?

Бобби вздрогнул, только тут сообразив, что во дворе заливается Рамсфелд. Он выглянул в окно и зажмурился.

Около его дома стояла черная Шеви Импала.

Он бросился к холодильнику, распахнул дверцу и тут же выхватил оттуда, зажав горлышки между пальцами, три бутылки пива. Он никак не мог успокоиться. Он наливал в каждую понемногу святой воды, которая текла по его рукам, столу и капала на пол.

Разум говорил ему, что голос, слышавшийся со двора, был ему не знаком, да и Рамсфелд слишком уж заливался, чтобы в машине был кто-то, кто часто здесь бывал.

Но наличие черной Шеви Импалы под окнами затмевало все.

Тяжело дыша, Бобби выскочил во двор, точно зная, что ошибся. Пиво в руках, которое он приготовил, казалось таким неуместным.

– Рамсфелд, на место! – скомандовал он. Ротвейлер, недовольно ворча, подчинился и занял сторожевую позицию на крыше старого проржавевшего Плимута.

– У нас тут небольшая проблемка, сэр, – произнес мужчина, показавшийся из автомобиля со стороны водителя. – Нам сказали, что у вас можно все найти для старых марок машин.

– Шевроле Импала 67-ого года? – Бобби махнул бутылкой в сторону автомобиля. Хозяин удовлетворенно кивнул. Сингер усмехнулся: он наверняка решил, что перед ним спец, которому хватает одного взгляда, чтобы с точностью до года назвать марку. На самом деле, ему не надо было УЗНАВАТЬ эту марку. Он знал ее слишком хорошо.

И слишком ждал.

– Хорошая машина, – эти слова Бобби произнес гораздо более хриплым голосом, чем ожидал.

– Да, – с гордостью согласился хозяин. – Настоящая классика. Таких сейчас не выпускают. Только вот запчасти сейчас найти тяжеловато. Пришлось кое-что перебрать, заменить на современные. Это я о внутренней начинке. А вот с кузовом все сложнее… Хотелось бы кое-что сменить, починить.

– Угу, – бесстрастно кивнул Бобби. Ему вдруг вспомнился диалог у разбитой Импалы. Другой Импалы. Единственной, которую он ждал.

«Когда Дин очнется, он захочет ее починить».

«Здесь нечего чинить, Сэм! Кузов всмятку, двигатель разбит. Едва ли что-то уцелело».

«Слушай, Бобби, если тут есть хоть одна работающая деталь, этого достаточно. Нам нельзя сдаваться».

– …хромированная радиаторная решетка, изогнутые крылья, бампер, – мужчина, похоже, все это время перечислял проблемные места своего автомобиля.

Бобби кивал, хотя его мысли были далеко.

– Да, машина хороша, но если что-то ломается, – Сингер вздохнул, – найти замену не очень просто.

Губы хозяина Импалы вытянулись в одну недовольную черту. Видимо, он посчитал, что этими словами Бобби накручивает цену имеющимся запчастям.

– Вот и объезжаю свалки, – сказал мужчина и тут же быстро добавил: - Говорят, у вас есть парочка разбитых Импал? Я бы мог взглянуть? Много заплатить не смогу, но…

– У меня нет старых Шевроле, – отрезал Бобби.

– Но… – мужчина смутился.

– Ни одной.

– Мне сказали, что пару раз тут видели именно Шевроле Импалу 67-ого года, – проговорил посетитель.

– Те, кто вам это сказал, ошиблись, – тень от козырька бейсболки падала Бобби прямо на лицо, и разобрать по его глазам, говорит ли он правду, было невозможно.

– Может быть, все-таки… – замялся мужчина, вытаскивая бумажник.

– Нет, – Бобби был категоричен. – Здесь нет ни одной Шеви Импалы. И никогда не было. Редкая машина.

Мужчина окинул тоскливым взглядом битые автомобили.

– С моей свалкой вам не повезло, – добавил Бобби. – Может, пива?

Он протянул посетителю одну из запотевших бутылок. Не пропадать же добру? Тот нахмурился, но взял. Бобби пристально смотрел, как хозяин Импалы делает первый глоток. Он, конечно, не ожидал, что от мужчины пойдет пар или что его глаза станут черными, но такая проверка никому не повредит. Тем более что он уж слишком настойчиво интересовался черной Шеви Импалой 67-ого года. Мало ли?

Посетитель отпил из бутылки, крякнул и поставил ее на ближайший разбитый бампер.

– Хорошее пиво, – сказал он. – Но мне еще ехать. Может, придержите для меня, если появится разбитая Импала?

– Вряд ли, – качнул головой Сингер. – Как я говорил, редкая машина.

Мужчина кивнул, сел в свой автомобиль и выехал за ворота. Отпивая из своей бутылки, Бобби еще долго смотрел вслед черной Импале. Пыль клубилась сзади под ее колесами, пока машина не исчезла за поворотом. Он потер глаза. Но автомобиль больше не появлялся…

Он обошел несколько стоящих друг на друге проржавевших кузовов, по которым уже нельзя было определить марку. Бобби положил руку на запылившийся черный бампер. Здесь стояли две покореженные Шеви Импалы 67-ого года. Без колес и почти без стекол, но по хромированной радиаторной решетке и замысловатым изгибам крыльев марка узнавалась безошибочно. Да, уезжайте, для вас тут не найдется разбитых Шевроле. Те, что он собирал тут, в глубине двора, предназначались только одной Импале.

Бобби надеялся, что если однажды Сэму что-то понадобится, он поймет, куда следует ехать.

***

– Привет, Бобби.

Он сразу понимает, что все не так. Братья Винчестеры поодиночке? Значит, в этом мире что-то сломалось.

– Сэмми… Давно не виделись! Заходи!

Он улыбается Сэму. Вообще, он даже не думал, что будет так рад видеть кого-нибудь из этих мальчишек в своем доме.

И все-таки Сэм пришел один…

– А где Дин?

– Пропадает где-то с девчонкой и упаковкой пива, – хмыкает Сэм из комнаты, пока Бобби берет пиво. Никто из охотников не знает об этом ритуале Сингера, зато Бобби и не ошибся ни разу, как многие из тех, кто пустил тварь к себе в дом, доверяя внешности, а не сути.

– Симпатичная? – Бобби поддерживает разговор.

– По мне, так он того и гляди голову потеряет, – усмехаются губы Сэма.

Бобби улыбается.

– Рад тебя видеть.

Ему немного неудобно, когда он протягивает сыну своего друга и охотнику бутылку пива со святой водой. Если он все-таки ошибся, Сэм потом долго будет над ним смеяться. Они вдвоем с Дином. Хотя, Бобби готов заплатить такую цену за то, чтобы ошибиться.

– За Джона, – ему неловко, когда он произносит эти слова, потому что они стопроцентно заставят Сэма выпить.

Или тварь в Сэме, которая очень старается казаться им.

– За отца.

Рука Сэма подносит бутылку к губам, которые делают глоток.

Бобби ждет.

… они потом посмеются…

… вместе с Дином…

… старый Бобби-параноик…

Или все-таки нет?

Пар идет изо рта Сэма. Он отплевывается, кашляет и падает на колени.

– Что ты сделал? – в голосе младшего Винчестера ненависть.

– Добавил немного святой воды, – бесстрастно отвечает Бобби. – Сэм бы даже не заметил. Но ведь ты не Сэм, да? Не пытайся обмануть обманщика.

Он со всей силы бьет Сэма по голове.

И тут же, ослабев, садится в стоящее рядом кресло. Проверочное пиво разливается по полу. Что теперь? Экзорцизм? Изгнание демона слишком редко заканчивалось так, как хотелось бы, чтобы ему нравилось проводить этот ритуал. Тем более…

Его размышления прерывает стук – тревожный и лихорадочный.

Бобби вновь открывает дверь.

Он ничего не говорит, когда слышит нервное: «Привет, Бобби. Сэм не появлялся…»

Дин уже не спрашивает, он знает. Вернее, предполагает, что могло случиться, когда Бобби молча протягивает ему серебряную фляжку со святой водой. А Сингер уже и не скрывает: не будет никакого проверочного пива, не до игр.

Дин кивает, быстро отпивает из фляжки. И тут же протягивает ее Бобби, пристально глядя на него.

Сингер облегченно вздыхает: в том, что перед ним не второй одержимый Винчестер, а именно Дин, его убедил даже не столько глоток святой воды, сколько этот напряженный взгляд. Конечно, у демона, сидевшего в Сэме, было достаточно времени, чтобы выбрать себе Бобби в качестве нового носителя. Охотник всегда остается охотником, как бы он не беспокоился в этот момент о брате.

– Сэм?.. – всего-то спрашивает Дин, но большего и не нужно. Бобби все понимает.

Да, охотник. Настоящий охотник. Который знает, что может – должен! – сделать другой охотник с одержимым человеком. Но ведь Бобби Сингер – это Бобби Сингер. Демон знал, кого выбирать, чтобы досадить Винчестерам, да и самому старому охотнику.

– Пошли, – говорит ему Бобби. – Посмотрим, как помочь твоему брату.

***

– Привет, Бобби.

Сингер отступил в сторону, пропуская в свой дом Дилона Уордена. Он знал его давно, еще по «Дому у дороги». Охотники редко работали вместе, но к Бобби обращались в сложных ситуациях за информацией. Наверняка, сейчас был такой случай.

– Что случилось, Дилон? – спросил он, когда они уселись за единственный не заваленный в этой комнате книгами стол. – Давно тебя не видел. Решил, что ты профессионал, который и сам знает, с чем имеет дело. А может, завязал.

Уорден усмехнулся, делая глоток из бутылки пива.

– С этим не завязывают, Бобби. Ты же знаешь. А насчет профессионализма… Каким бы ты ни был профессионалом, всегда может найтись тварь, которая окажется чуть быстрее и чуть злее, чем ты.

Бобби кивнул, соглашаясь.

– Тем более, если дело касается демонов, – продолжил Дилон, и Сингер напрягся. На демонов охотники выходили редко. Или скорее, решались сделать это очень редко. И без них можно было найти себе работы до скончания жизни – полтергейст, призраки, вервольфы, оборотни, штриги – в этом мире существовало множество оживших страхов. Но главное, что с этими тварями можно было справиться, в отличие от демонов.

– И что там с демонами? – поинтересовался Бобби.

– Их стало слишком много, ты не заметил? – прищурился Уорден.

– Заметил, – кивнул Бобби. – Сложно такое пропустить.

– Что ни охота – напарываюсь на одержимого, – хмуро рассказывал охотник. – Недавно заехал в Элизабетвилль, и понял, что тут мне суждено потратить все свои запасы святой воды, серебряных пуль и оберегов. Допросил одного шейпшифтера, он говорит, что раньше было еще хуже, ну или лучше с его точки зрения. В баре и в церкви заправляли два демона. Он мог перекидываться в новое обличье, чуть не каждый день. Потом хозяева пропали – в город стали заезжать охотники, жить нечисти стало тяжелее. Но я о другом, Бобби, демон в теле священника? Куда мы катимся?

Хозяин дома пожал плечами:

– А разве что-то изменилось? Как всегда, к концу света.

– Только сейчас что-то его дыхание стало слишком уж близким, – Дилон с громким стуком поставил бутылку на стол. – Говорят, ты знаешь, что случилось в Вайоминге?

– А что там случилось?

– Была территория, куда демоны не входили. Вообще ни одна нечистая тварь. Будто невидимая стена. Год назад все пропало. Демоны теперь есть и в Вайоминге. Ты слышал, там взорвали пять старинных церквей?

– Слышал.

«Дьявольская ловушка в сто квадратных миль… Нужна атомная бомба, чтобы ее сломать…»

– Мне кажется, что ты знаешь больше, – Уорден мрачно взглянул на Бобби. – Ты как всегда знаешь больше всех.

– Не в этом случае, – Бобби отвернулся к окну.

После некоторого молчания Дилон сказал:

– Теперь ловишь штригу, и оказывается, что у нее есть хозяин – кто-нибудь из демонов. За каждой мелкой тварью кто-то стоит. Я лет десять не видел вампиров, а тут и они повылезли.

– Похоже на войну, – задумчиво пробормотал Бобби.

– Именно! – Уорден отпил из бутылки. – Посмотри, вся нечисть объединяется, а мы порой даже боимся признаться друг другу, что мы охотники. Боимся открть дург другу чуть больше. Боимся попросить помощи. Каждый сам по себе. И только за себя.

– Не всегда, – Бобби все еще глядел в окно, рассматривая, как лунный свет поблескивает на черных крыльях старой машины, которую притащил утром. – Ты помнишь Айзека и Тамару, Харвеллов? У них охота – семейное.

– Что же ты не вспомнил Винчестеров?

Бобби бросил быстрый взгляд из-под своей бейсболки на охотника. Похоже, тот злился.

– И Винчестеры, – согласился Сингер.

– А вот и нет, – отрезал Уорден. – Джон – я согласен, он охотник. Ну то есть был, конечно. Но его мальчишки… С ними все не так просто.

– Они тоже охотники.

Бобби не стал добавлять «были».

Уорден покачал головой:

– Я не глухой и слепой, Бобби. Я видел их когда-то в «Доме у дороги». О них много чего говорят. Слухи…

– А ты веришь слухам?

– Иногда, – кивнул Дилон. – Особенно, если они исходят от таких людей. Что случилось в Вайоминге, Бобби?

Сингеру надоел этот разговор.

– Ты пришел поговорить о Вайоминге? – поинтересовался он. – Если так, то у меня нет настроения это обсуждать.

- А если я скажу, что пришел поговорить о Винчестерах? – Уорден встал.

Бобби тоже последовал за ним:

– Если ты пришел поговорить о них, то я скажу тебе одно: встретишься с кем-нибудь из них, можешь доверять, как мне. Они не предадут, какие бы слухи о них и о Вайоминге не пускали фанатики вроде Гордона Уокера.

Они подошли к двери, когда Бобби решился продолжить:

– Кстати, «их» уже нет. Ты прав, мы все одиночки. Если даже если начинаем вместе, приходим к одному и тому же.

Дилон неуверенно переспросил:

– Хочешь сказать, что Винчестеры…

– Можешь говорить в единственном числе.

Уорден вышел из дома Сингера, сделал пару шагов и обернулся:

– Мне жаль, Бобби. Извини.

***

– Привет, Бобби…

Эти два приветствия так и звучали в его голове, как обвинение. Может быть, ему действительно следовало что-то сделать? Уговорить Дин все-таки похоронить брата? Настоять, доказать, что это правильно? Или, может, надо было подсыпать в его бутылку снотворного и, когда он уснет, увезти тело Сэма?

Только Бобби не знал, сработало ли бы это. Может быть, демонам и не нужно было тело Сэма, а только душа охотника? Может быть, они оживили бы его прямо там, где он его закопал? И Сэму пришлось бы выкапывать себя из-под земли. Что бы подумал тогда на свой счет человек, так хорошо знавший нечисть? Бобби даже страшно было такое предположить.

Да и Дин никогда бы его не простил.

А сейчас Бобби так сильно сердился на самого себя, что не мог злиться на этого глупого мальчишку.

– А каково будет твоему брату, когда он узнает, что ты отправишься в ад? Каково было тебе, когда ты узнал, что твой отец отправился туда ради тебя?

– Не говори ему. Можешь пристрелить меня, делай, что хочешь, только не говори ему.

Бобби все понимает, все так просто. Что уж тут можно изменить, если Дин всегда был готов на что-то подобное? Смерть Джона и Сэма выбила последнюю опору из жизни Дина.

Ни снотворное, ни уговоры, ни приказы не могли бы этого изменить, знает Бобби. Но от этого не легче на душе. И жалость никуда не деть.

***

– Привет, Бобби, – из трубки раздался женский голос.

Сингер удивленно сдвинул на затылок свою бейсболку. Среди охотников встречались женщины, но уж точно не настолько молоденькие, как обладательница этого голоса, а другие женщины если и звонили, то либо рекламировали что-то, либо напоминали о последней дате оплаты счетов за что-нибудь, но эти никогда не назвали бы его Бобби.

Как вариант, девушка могла просто ошибиться.

– Привет, – согласился Бобби, – могу узнать, с кем говорю?

– Это… – она запнулась, – меня зовут Джо Харвелл. Я – дочка Элен Харвелл. У нас еще был «Дом у дороги».

Бобби улыбнулся. Он помнил эту маленькую светловолосую девочку, которая слушала истории охотников. Она еще мечтала сама стать охотницей, вслед за отцом, но Элен, несмотря на посетителей своего бара, всегда была против этого. Надо же, она выросла настолько, что зовет его просто Бобби.

– Привет, Джо. Как жизнь?

– Нормально. Помогаю маме. Она пытается опять отстроить «Дом у дороги». Столько проблем…

– А я слышал, что ты хотела жить самостоятельно?

– И сейчас хочу, - она рассмеялась в ответ. – И буду. Просто она так расстроилась, не хочется все вешать на нее. Не тот случай, чтобы бросать родных.

– Мне нравится, как это звучит, – отозвался Бобби. В трубке повисла тишина. Он не стал ее нарушать. Собственно говоря, девочка позвонила сама, значит, ей что-то надо. Может быть, все-таки вернулась к идее стать охотницей?

– Я слышала, что случилось в Вайоминге, – вдруг сказала она.

– Многие слышали, – настороженно ответил Бобби. Возможно, Элен рассказала что-то дочери, но вряд ли в подробностях. Да и Элен не знала всех подробностей.

– В общем… – Джо остановилась. – Мама сказала, что с Дином и Сэмом, с Винчестерами, – уточнила она, хотя Бобби и не требовалось это уточнение, – с ними все в порядке. Что они помогали закрыть Врата…

Она запиналась, и Бобби понимал ее: слишком странно звучало все это. Но с другой стороны, дочка охотника должна была верить в то, что говорит, в отличие от обычных людей, не втянутых в истребление нечисти. Так почему же она так суетилась? Бобби ждал.

Он услышал тяжелый вздох девушки.

– Я… – опять начала она, – я тут была проездом в Линкольне, и видела Сэма. Одного. В Импале. Он был за рулем.

Она перечисляла это, будто называла улики, доказывающие преступление Сэма. Бобби закусил нижнюю губу: еще несколько месяцев назад так и было. Винчестеры по отдельности – девочка тоже знала, что это неправильно.

– Просто я хотела спросить, – продолжала она, – все нормально? То есть и с Дином, и с Сэмом все нормально? Последний раз, когда я видела Сэма одного, года полтора назад, он был одержим…

Бобби удивленно потер глаза: девочка знала больше, чем он предполагал.

– В него вселился демон. Я тогда работала в одном баре в Делюте, он завалился туда, наговорил гадостей. Как же я разозлилась! Даже не поняла, что это не Сэм. Сэм ведь так себя не ведет… – сказала она виновато, и Бобби вдруг стало интересно, как же вел себя демон в младшем Винчестере, что разозлил девочку. – Потом появился Дин, и они оба убежали на пристань за баром. Сэма я с тех пор не видела, нашла только Дина. Его ранила эта тварь, бывшая в Сэме…

Сингер знал, о каком времени она говорит. Потом демон поехал к нему. Бобби вспомнилось, как Дин осторожно держал руку, стараясь не задеть ни за что левым плечом.

– Просто тогда я поняла, что они по отдельности – значит, что-то случилось, – снова заговорила Джо. – Когда увидела Сэма опять одного… Демон что вернулся? Он одержим?

– Нет, – ответил Бобби. – Уверен, что нет.

– Что тогда? – Джо говорила очень быстро. – Дин ранен? В тюрьме? Я видела, что они в федеральном розыске. Надо же, им что нечисти не хватает? Большинство охотников ловят тварей годами и не пересекаются с властями. Надо было сильно постараться, чтобы получить несколько обвинений в убийстве. Но они бы вляпались на пару. Видеть Сэма одного все равно… ненормально.

– Джо, – Бобби попытался остановить этот беспокойный поток. – Теперь это нормально.

Судя по ее речи, она хорошо знала Винчестеров, и ему не хотелось быть жестоким с ней. Как дочка охотника, она должна была догадаться сама.

– Нормально? – по голосу Джо Бобби понял, что она усмехнулась. – Только не говори мне, что они поругались. Господи, Сэм и Дин поругались – это же анекдот.

Против воли губы Бобби улыбнулись. А ведь они ругались. Один божок довел их практически до того, что они не разговаривали.

У него складывалось ощущение, что Джо просто не дает себе задуматься, хотя все давно поняла.

– Он приезжали к нам в «Дом у дороги», ты бы посмотрел…

Бобби вдруг подумал, что голос Джо стал совсем детским.

– Знаешь, я с ними однажды охотилась. На призрак одного маньяка. Мама была против, но я сбежала…

Ах, вот оно что! Маленькая сестренка, увязавшаяся за старшими братьями, которым уже разрешили быть взрослыми… У Бобби не было другого сравнения, когда он слушал то, что говорит в трубку Джо. Но и ей надо взрослеть.

– Все равно не могу представить, что они могли поругаться настолько, что Сэм забрал Импалу. Дин позволил ему забрать Импалу? Я даже…

– Джо, – оборвал ее Бобби, – ты-то должна понимать, что может случиться на охоте.

Она тут же замолчала. Сингер нахмурился. На ум сразу же пришло то, что он слышал о смерти Билла Харвелла, ее отца. Черт… Он почувствовал, что его слова прозвучали гораздо грубее, чем он старался.

– Извини, – добавил он почему-то.

Она молчала. Через некоторое время Бобби позвал:

– Джо?

Она не ответила. Он прижал крепче трубку к уху и услышал прерывистое дыхание девушки на том конце.

– Джо?.. – спросил он еще раз, но из телефона послышались короткие гудки.

Она повесила трубку.

***

Он открывает дверь, и годы складываются в один миг.

– Привет, Бобби, – говорит подросток, которому вдруг пришло в голову, что он достаточно взрослый, чтобы звать его просто Бобби, а не как брат – дядей Бобби.

– Привет, Бобби, – слышит он – прошло несколько лет с тех пор, как он последний раз видел Дина, как раз перед тем, как они с Джоном крупно, до хватаний за оружие, поругались, и еще больше с тех пор, как видел Сэма, который уехал учиться в Стэнфорд, решив, что семейное дело не для него.

– Привет, Бобби, – произносит тень Дина вслед за своим братом – еще час назад мертвым братом. Бобби знает, что он натворил, ему даже не надо ничего рассказывать. Он все видит в этих глазах, которые Дин боится поднять на него.

– Привет, Бобби, – Дин встряхивает его во сне, из которого Бобби не может выбраться. Ему там очень нужна реальность, которую дает простое «Привет, Бобби».

– Привет, Бобби, – они заявляются на пороге его дома в последний день Дина, который отмерен ему сделкой. Хотя тогда они еще считают, что впереди много дней…

От этих сложившихся вместе приветствий до боли звенит в ушах.

Открыв дверь, Бобби думает, что его «проверочного» пива тут будет явно мало. В его памяти навсегда отпечатались эти джинсы, футболка и куртка – не та, кожаная, как у отца, в которой он ходил, а та, в которой они его хоронили. В теперешних обстоятельствах пиво Бобби – всего лишь полезная уловка старого охотника, совершенно негодная сейчас. Скорее, понадобятся и святая вода, и серебро, и обереги, и кресты, и ключ Соломона, конечно… Он чувствует, как жжется в глазах. Ему так бы хотелось поверить без всех этих миллионов проверок, когда он слышит:

- Привет, Бобби…

Конец

@темы: SPN, пост!эпизод, 3 сезон, Фанфики

---

Светлячок. "Законный груз и другие неприятности" (на "Слабое звено")

Название: Законный груз и другие неприятности
Автор: Игрушка
Фандом: Файрфлай/Серенити
Жанр: зарисовка, юмор
Рейтинг: PG-13
Категория: gen
Герои: все-все-все, Сафрон и ее очередной муж
Время действия: после сериала, но до фильма
Длина: 3000 слов
Примечание автора: на игру «Слабое звено» Мультифандомного форума. Заявочное слово – «Lust». О похоти и страсти там должно было быть больше по задумке, но она где-то померла.
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: Даже если у «Серенити» законный груз, случиться может всякое…

Законный груз и другие неприятности

- Вляпываться – наша вторая натура, - проворчал Мэл, глядя на бешено скачущие звезды в окне рубки.

- Мы делаем это так часто, что я бы сказал, она – первая и единственная, - Джейн проверял что-то в своей любимой пушке.

- Нет, что ты, Джейн, - встряла заглянувшая в рубку Кейли, - наша основная задача – не просто вляпаться, а по уши.

- Я бы еще добавил, что в дерьмо, - кивнул Кобб.

- Джейн, помягче при дамах, - быстро взглянул на него капитан.

- Мэл, наши дамы и сами так думают, – фыркнул наемник.

Уош заложил особо крутой вираж, чтобы скрыться от корабля, который следовал за ними по пятам. Из кают-компании послышался грохот и звон разбитого стекла.

- Пастор, вы там не могли бы спросить у своего Бога, - поинтересовалась Кейли, вновь проскочившая мимо рубки, - остались ли в этой вселенной законные перевозки грузов, после которых не надо будет покупать новые стаканы?

- Новые стаканы? – Джейн даже оторвался от проверки любимой винтовки. - Это какой-то странный способ сказать, что Уош фигово летает?

- Э, полегче! – тут же заявил пилот. - Если бы я не летал так, как летаю, «Серенити» уже давно бы подбили, - он дернул на себя штурвал, и все похватались за окружающие выступы. - Или мы бы разбились при посадке.

- Кстати, при посадке мы и так рано или поздно разобьемся, - заметила Кейли, с трудом цеплявшаяся одной рукой за переборку, потому что в другой держала какую-то замысловатую деталь, - если срочно не купим новые тормозные панели.

- Зато если мы разобьемся, мы хотя бы умрем сразу, - задумчиво проговорил Саймон, - а если нас подобьют, еще неизвестно, что с нами сделают преследователи.

Джейн смачно выругался по-китайски:

- Док, тебя радует перспектива умереть сразу? Мне бы еще пожить хотелось.

- Но не в руках же пожирателей, Джейн, - нажала Зои.

- Скорее, в их зубах, - нахмурился пастор Бук.

- Или еще что-то похуже, - выдохнул Уош и начал выстраивать новые виражи.

- Да уж, вы найдете, как ободрить перед боем, - угрюмо пробормотал Джейн, а потом с легкой ехидцей в голосе обратился к капитану: - Мэл, всегда хотел спросить, почему ты не купил боевой крейсер вместо этого грузового корыта?

- Джейн, милый, - тон Зои был прямо противоположен ее словам, - если ты будешь так отзываться об этом корабле, о бое можешь уже не беспокоиться.

- Да мне просто интересно… - попытался оправдаться Кобб, но помощница капитана продолжала:

- Потому что тебя пристрелят чуть раньше

- Зои, блин, я же просто спросил, - возмутился Джейн.

- А правда, Мэл, - бросил через плечо Уош, не отрывая внимательного взгляда от переднего окна, - я вот вожу эту колыма… ээ… этот прекрасный образец транспортных «файрфлаев» и каждый раз, когда мы вляпываемся, пытаюсь понять, почему ты не купил хоть что-то с оружием.

Мэл пожал плечами:

- Потому что я не собирался воевать.

Услышав это, его экипаж заговорил одновременно.

- Ты это серьезно? – спросила Инара, только что взошедшая на мостик.

- А чего ж мы расплачиваемся? – поинтересовался Уош.

- Пастор, образумьте его… - прошептал Саймон.

- Я верю вам, сэр, - сказала Зои, как можно более убежденно.

- Никто не собирается воевать, - кивнул Бук, - только всё решают за нас.

- Кстати, я умею ремонтировать зарядные устройства лазерных пушек, - хмыкнула Кейли, - ничего сложного.

- Мэл, если ты говоришь серьезно, - завершил все Джейн, - то доку следует проверить твое психическое здоровье.

Рейнольдс махнул рукой, призывая к молчанию, а для большего эффекта нахмурился – на мостике стало заметно тише.

- Я собирался, - медленно и отчетливо проговорил капитан, - заниматься перевозками грузов между окраинными планетами, потому что Альянсу на них все равно плевать.

- Стой, Мэл, - замахал рукой Джейн. - Не надо рассказывать дальше. А то я не смогу попасть на курок от смеха.

- А может, это какой-нибудь похотливый поклонник Инары? - бросила Кейли, промчавшаяся мимо рубки.

- А сейчас у нас вообще законный груз, - проговорил Мэл, и будто в подтверждение его слов «Серенити» содрогнулась от взрыва. Но, по-видимому, снаряд прошел по касательной, потому что они продолжали лететь.

- Законный груз? – громко переспросил Кобб, стараясь перекричать взвывающие на виражах от натуги двигатели. - А чего же за нами несется этот корабль? Ты бы ему объяснил свои благородные намерения.

Сейчас Мэл не только хмурился, но и положил руку на пистолет. Конечно, тут не было ничего странного – все-таки за ними гнался какой-то корабль и неизвестно, чем дело могло обернуться, если он их нагонит… Но выглядел этот жест неприятно.

- Джейн, - сказал капитан, - может, заткнешь свое проснувшееся чувство юмора до того времени, пока мы не выберемся из этого фей-у?

- Если мы и выберемся, то тут же найдем новое, чтобы вляпаться… - пробормотал Уош себе под нос.

- Ты что-то сказал? – капитан тут же переключился на пилота.

- Я вообще молчу, - прокряхтел Уош, выворачивая штурвал. – Обожаю каждое из тех фей-у, в которые мы вляпывались. – Он быстро обернулся, - Но, конечно, не так нежно, как свою жену.

Зои улыбнулась.

На панели управления тревожно замигали несколько лампочек, и Уош рванул штурвал на себя, заставляя «Серенити» уйти от нового попадания. Не успевшие уцепиться хоть за что-то или присесть члены экипажа опадали кто куда.

Джейн мрачно выругался по-китайски. Остальные сдержались, но их взгляды, которые они бросали в спину пилоту, были крайне красноречивы.

- Блин, мне кто-нибудь объяснит, - проревел Кобб, осматривая свою винтовку, которую уронил при падении, - почему за нами гонится какой-то урод, да еще и стреляет, если у нас из контрабанды только одна чокнутая девчонка?

- Может быть, стоит связаться с капитаном того корабля? – неуверенно проговорил Саймон. – Возможно, он нас с кем-то перепутал?

Все, кто находился на мостике, кроме Ривер, скептически взглянули на доктора.

- А еще можно на корпусе сделать надпись: «Мы – мирный грузовой корабль. Поверьте, вам нечего у нас взять. Мы честны и благородны», - усмехнулась Зои. – И каждый, кто нас встретит, сразу в это поверит.

- Я тоже хочу рисовать, - раздался звонкий голос Ривер. – Саймон, купи мне кисточку.

- Я просто предположил, что капитан того корабля может быть разумным человеком, - запротестовал доктор. – Зачем же сразу все утрировать?

- А вы часто тут встречали разумных людей? – поинтересовался Мэл.

- Я нарисую всех, кто летит на «Серенити», - задумчиво проговорила Ривер. – Девять портретов…

- Но мы же даже не попробовали! – возмутился Саймон.

- «Разумные» люди не стали бы по нам палить из всех орудий, - отозвался Уош.

- Я нарисую даже тебя, Джейн, - девушка повернулась к Коббу, который тут же отвлекся от любимой винтовки.

- Слышь, док, похоже, у твоей сестренки прояснение в мозгах, - хмыкнул наемник.

- Ну что нам стоит включить переговорное устройство и попытаться связаться с тем кораблем? – Саймон не обратил внимания на замечание Джейна.

- Я нарисую тебя, - кивнула Ривер и добавила: - Красной краской. Как кровь. Потоки крови. Много крови…

Она медленно шагнула к Джейну.

- Черт! – Кобб взвился с пола, где сидел, чтобы больше не падать, и попятился. – Убери ее от меня!

- Док, - скомандовал Мэл, - отведи ее в свою каюту, у нас и так проблем хватает.

- Я тебя нарисую… - опять повторила Ривер.

Саймон схватил ее за руку и развернул к себе.

- Пойдем, солнышко, у меня есть кисточка и краски, ты порисуешь у себя в комнате, - тихо проговорил он.

- Я нарисую Джейна на боку «Серенити», - девушка улыбнулась. – Красной краской, и он будет…

- Ну вот опять! – взвыл Кобб. – Она опять ко мне цепляется! Мэл, я клянусь, если она…

- Никто не будет рисовать на моем корабле! – рявкнул Рейнольдс, но его голоc заглушил жуткий грохот и натужный вопль двигателей. «Серенити» содрогнулась. Экипаж вцепился кто во что. Корабль дернулся последний раз и замер.

- Кому там нужны были тормозные панели? – прокряхтел Джейн, потирая ушибленную спину. – По-моему, классно работают и те, что есть.

- Это не тормоза, - Уош щелкал переключателями на панели. – Это магнитные захваты.

Все, кто находился на мостике, переглянулись и рванули в грузовой отсек, по пути выхватывая оружие.

***

Когда с помощью каких-то приспособлений преследователям удалось открыть створки грузового отсека, их уже встречали. Правда, ни Мэл, ни Джейн, ни Саймон, ни Зои, ни пастор Бук не ожидали, что на них тут же наведется огромная пушка боевого робота Т-300, который был запрещен к использованию на большинстве планет Альянса. Цивилизованных планет, конечно. Калибр этого орудия делал их попытку спрятаться за баррикадами из контейнеров абсолютно бессмысленной. Один удар из нее – и от грузового отсека не останется ничего, кроме искореженного металла и обрывков их тел, пополнивших тонны космического мусора.

А вместе с грузовым отсеком боевой робот разнес бы и двигатели, так что Уош вряд ли смог бы что-то сделать – без мотора даже он не сумел бы заставить «Серенити» лететь.

Возможно, у девушек, находившихся в шаттле Инары, и оставались какие-то шансы на побег, но он бы длился недолго, если вспомнить об орудиях на самом корабле преследователей.

Мэл нахмурился и, подняв руки, осторожно высунулся из-за ящика. Заметив, что в него не стреляет ни робот, ни десяток мужчин с ружьями и автоматами, он встал. За ним последовали остальные.

- Где она??? – заорал один из преследователей. Он переводил безумный взгляд между членами экипажа «Серенити». Его рука, сжимавшая пистолет, дрожала.

Мэл и Саймон переглянулись. Вот и приехали… «Где она?» могло означать только одно – Ривер. У них может быть дважды законная сделка и трижды законный груз, но Ривер Тэм останется Ривер Тэм, как ни крути.

Этого не изменить, как и того, что ее ищет Альянс.

- Я тут все разнесу! – опять завопил мужчина. – Где она?

- Надо было их давно высадить… - шепнул Джейн. – Я сразу понял, чем дело кончится.

Капитан мрачно покосился на него, а потом как можно более удивленно поинтересовался у ворвавшихся.

- Она? О ком вы? Я не понимаю. Вы нас с кем-то перепутали…

Надо было тянуть время…

- Еще раз спрашиваю, где она?? – опять заорал один из преследователей. В голубых глазах Мэла светилась абсолютная честность, можно было подумать, что его обижает недоверие.

- Если вы будете так кричать, то ничего не добьетесь, - с видом оскорбленного достоинства заметил капитан. – Давайте поговорим. Вы же разумный человек, - Джейн, стоящий сбоку, хрюкнул ни этих словах. – Я – тоже, - теперь уже кашлянул Саймон. – Может быть, вы просто объясните, кого ищете.

Под его спокойным тоном мужчина, который задавал вопросы, запыхтел и сунул пистолет в кобуру. Это было приятным началом. Правда, остальные, а также боевой робот, и не подумали переставать целиться в экипаж «Серенити». Но не все же сразу?

Мужчина сделал глубокий вдох и медленно проговорил:

- Где. Моя. Жена? Если мне сейчас же не ответят, я разнесу тут все на молекулы, но найду ее.

Если бы вошедший не был так занят собой, он бы заметил облегченные переглядывания тех, кого держал на мушке.

- Ваша жена? – теперь Мэл действительно удивлялся. – У нас на борту нет вашей жены. Я вам за это ручаюсь, как капитан корабля.

- Капитан? – мужчина подошел ближе. – Так вот, капитан, лучше по-хорошему скажите, кто из вашего экипажа увел ее.

- У нас на борту четыре женщины, - пожал плечами Мэл. – Зои вы видите, - он обернулся к своей помощнице. – Она – жена, но не ваша, а нашего пилота. А еще три – в спасательном шаттле. Больше тут никого нет.

- Одна вообще чокнутая, - встрял Джейн, но тут же получил толчок локтем под ребра от Зои и замолчал.

- А может, ты сам ее увел, капитан? – мужчина прищурился и пристально взглянул на Рейнольдса.

- Я пока жениться не собираюсь, сэр, - натянуто улыбнулся Мэл. – Можете осмотреть корабль. Ее здесь нет.

- Я вас уверяю, - вмешался пастор Бук, - экипаж корабля – очень благородные люди, ни один из них не стал бы вмешиваться в вашу личную жизнь.

Мужчина проигнорировал высказывание священника.

- Обыскать ваш корабль? Глупее занятия и быть не может. Знаю я, как устроены «файрфлаи», тут же полно закутков, в которых вы перевозите контрабанду. Я и за сто лет не найду ничего, если вы не захотите. Или если не разберу эту развалину по гаечке.

- По-моему, наш разговор бессмыслен, - подвел итог Мэл. – Вы утверждаете, что ваша жена на моем корабле, я – что ее здесь нет. Я предлагаю поискать, вы – отказываетесь.

Муж сбежавшей жены нахмурился, видимо, размышляя над проблемой, которую изложил Рейнолдс. В это время из прохода, соединявшего «Серенити» и корабль-преследователь проскользнул мальчик, который что-то шепнул на ухо мужчине. Тот вдруг расплылся в улыбке.

Нехорошей такой улыбочке.

Мэл подумал, что она явно не предвещает «Серенити» ничего приятного.

- Мне тут доложили, - сказал муж, - что моя жена сейчас сидит в одном из контейнеров, которые стоят здесь, в грузовом отсеке. А именно, - он подошел к ящику в углу, около входа, - вот тут.

Он нажал кнопку распаковки, и из контейнера тут же вывалилась худенькая рыжеволосая девушка.

- Матильда! – вскрикнул мужчина и бросился перед ней на колени. – Матильда!

Она отбросила упавшие на лицо волосы.

- Сафрон… - будто сплюнул Мэл. – Кто бы мог подумать…

Девушка быстро зыркнула в сторону капитана.

- Они увезли тебя, Матильда? – муж схватил ее за плечи. – Они тебя обижали?

- Сейчас она скажет «да», и нас разберут на запчасти вместе с кораблем, - угрюмо проговорил Джейн себе по нос.

- Почему она каждый раз выбирает «Серенити»? – задал так же тихо и мрачно вопрос Рейнольдс. Хотя он не ждал на него ответа.

- О, Марк, - в тон своему очередному «мужу» провыла Сафрон, - мне так плохо…

Мужчина зло взглянул в сторону стоявших рядом с контейнерами.

- Только слово - и я убью их всех, - процедил он сквозь зубы.

- Сэр, у меня есть пару гранат, - шепнула Зои за спиной Мэла.- Можно будет оторваться и отступить к шаттлу.

- На шаттле мы тем более не убежим от и корабля, - ответил ей капитан. – Даже если его поведет Уош.

- О, Марк, - опять запричитала Сафрон, - мне так стыдно…

- Тебе нечего стыдиться, любимая, - «муж» в порыве взял ее за руки.

- Мне так стыдно…

- Никогда не понимал кайфа от мыльных опер, - пробормотал Джейн. – Может, все-таки шарахнем, Мэл, пока они тут вздыхают?

- О, Джейн, - шепотом провыл Рейнольдс, - ты плохо слышал, о чем мы говорили с, о, Зои? Этот «О, Марк» нагонит шаттл в секунды.

- О, Марк, - повторила Сафрон в который раз, - я сама села в этот контейнер.

- Зачем, любимая?? – вскричал «муж».

- Мне хотелось проверить, насколько сильно ты меня любишь. Хотела знать, полетишь ли ты на мои поиски.

- Меня всегда занимала женская логика, - тихо сказал Саймон. – Они находят очень экстравагантные аргументы для доказательства тезиса.

- Мда… - шепнул Бук. – Если пути Господни неисповедимы, то пути женщины непостижимы.

- А меня обычно больше интересовали другие женские прелести, помимо логики, - пробормотал Джейн.

- Как ты могла сомневаться в моих чувствах, Матильда? – Марк даже прикрыл глаза, переживая оскорбление.

- Уже на взлете я поняла, какую сделала глупость, милый, - Сафрон прижалась к мужу, она играла только для него, а никак не для скептически смотрящего на этот театр экипажа. – Простишь ли ты меня?

- Пастор, срочно молитесь, чтобы «О, Марк» сказал «да», - шепнул Мэл Буку. – Не переживу, если «о, Сафрон» останется на корабле.

«Муж» открыл глаза и всмотрелся в лицо «жены». Рейнольдс знал, как честны могут быть глаза Сафрон. Марк сдался:

- Да. Конечно, да, моя Матильда!

Экипаж «Серенити», присутствовавший в грузовом отсеке, понял, что может опустить руки. Да и вообще расслабиться.

Марк и Матильда-Сафрон поднялись вместе. Счастливый «муж» махнул рукой, чтобы его люди ушли на его корабль. Он что-то шепнул «жене», она улыбнулась и двинулась следом за командой мужа.

Марк подошел к Мэлу. Теперь он не выглядел так воинственно. Скорее, смущенно.

- Извините, капитан, - сказал он. – Нехорошо получилось.

- Ну что вы, - кивнул Рейнольдс: модно было быть и великодушным, когда угроза, что Сафрон останется, исчезла. – С кем не бывает?

- Она у меня такая чудесная, - мечтательно произнес Марк. – Но порой так чудит.

Мэл кивнул.

- Но я не могу на нее обижаться, - продолжил «муж». – То, что она сделала сегодня, лишь доказывает ее любовь ко мне.

Капитан опять закивал.

- В общем, - Марк смущенно взглянул на него, - нехорошо получилось с вашим кораблем, я хотел бы загладить вину, так что это вам, - он сунул что-то в руку ошарашенному Мэлу и быстро скрылся на своем корабле.

Створки грузового отсека сомкнулись. По звуку было слышно, что судно отстыковалось и улетело.

Мэл опустил взгляд на руку. Из его сжатых пальцев торчала пачка банкнот.

Внушительная пачка, однако.

***

- Может, нам надо было открыть на борту свадебное агентство? – возбужденно спросила Кейли, снова и снова выслушивая рассказ Джейна. Денег, которые ей выдал Мэл – из денег нового «мужа» Сафрон – хватало и на тормозные панели, и на компрессор, и на обводное реле, и еще на кучу мелочей.

- Предлагаешь сажать на борт невест и проверять, погонятся ли за нами их женихи? – хмыкнул Мэл.

- А что? – мечтательно улыбнулась Кейли. – По-моему, очень романтично. И гораздо более денежно, чем наши перевозки.

- И более нервно, - влез в разговор Уош. – Знаешь, если какой-нибудь из женихов окажется чуть более ревнивым, чем этот Марк, то за нами не будут гнаться, нас просто расшибут.

- Боишься, что не сможешь увернуться от снарядов? – поинтересовалась Кейли. – А кто говорил, будто он - лучший пилот?

- Я могу увернуться от всего, - отрезал Уош. – А вот если двигатель клинит по чьей-то милости, то уворачиваться будет не на чем.

- Хочешь сказать, что я плохо смотрю за «Серенити»? – возмутилась девушка-механик.

- Хочу сказать, что брачное агентство – глупая идея, - отозвался пилот.

- В тебе ни капли романтики, - фыркнула Кейли.

- Зато я женат, - ничуть не смутился Уош.

Кейли надула губы и с обиженным видом налила себе еще чая. Экипаж пребывал в расслабленном состоянии после гонки и едва не случившейся перестрелки, поэтому к таким словесным перепалкам относился снисходительно.

- Слышь, Мэл, - Джейн громко отхлебнул из своей кружки, - надо тебе было жениться на Сафрон.

Капитан поперхнулся.

- Я бы застрелился прямо у алтаря.

- Она же нам идеально подходит, - продолжил наемник. – Даже если у нас законная перевозка, она умудрилась нас вляпать по уши в то, во что мы привыкли влипать. Чтоб не расслаблялись.

- Ну что вы так сразу? – опять в разговор вмешалась Кейли. – Может, у нее, - она взглянула на Мэла хитрыми глазками, - страсть к нашему капитану.

Рейнольдс с грохотом поставил кружку на стол.

- Вы сговорились что ли сделать все, чтобы я захлебнулся? – возмутился он и коротко взглянул на Инару, которая встала из-за стола, будто бы собираясь налить себе чая.

- Брось, Кейли, - усмехнулся Джейн, - такие, как Сафрон не влюбляются.

- Я и не говорю о любви, - сказала девушка. – Я говорю о страсти. Похоть не чужда даже таким, как Сафрон.

- Ужас какой… Мне теперь ночами будут кошмары сниться, - потряс головой Мэл. – Она слишком цинична для страсти, Кейли. И сомневаюсь, что я мог в ней это пробудить.

- После того, в каком виде она тебя оставила… - механик попыталась скрыть смущенную улыбку в чашке чая.

- Закрыли тему, - отрезал капитан. – Больше мы с ней не встретимся.

В кают-компании опять наступила расслабленная тишина.

- Кстати о Сафрон, - вдруг начал Саймон. – Она же действительно слишком ци…

- Док, я же сказал, закрыли тему, - сердито взглянул на него Мэл.

- Да нет, - покачал головой Тэм, - я просто согласен, что Сафрон слишком цинична. Она всегда поступает очень по-деловому. Поэтому странно, что она пыталась сбежать от богатого, - а судя по боевому роботу и тому, сколько этот Марк на нас потратил снарядов, он богат. Так вот если она пыталась сбежать от богатого «мужа», то у нее должны были быть на то причины.

- Особенно если учесть наши предыдущие с ней встречи, - заметил пастор Бук.

Зои кивнула:

- Причины типа украденной кредитки.

- Скорее, чего-то подороже, - в задумчивости добавил Мэл.

- Картина, - предположил Уош.

- Или что-то антикварное, - продолжил пастор Бук.

- Или украшение, - это была реплика Джейна.

- Драгоценность, - уточнил Саймон.

- Или камень, - заметила Инара.

- Ну почему никто не верит, что она просто испытывала страсть к Мэлу? – воскликнула Кейли, но на нее не обратили внимания.

- Я тоже хочу бусики, - подытожила все заглянувшая на мостик Ривер.

- И она пряталась на «Серенити», - Мэл нахмурился. – В контейнере.

- Который мы не проверили, - закончил за него Джейн.

Не сговариваясь, весь экипаж корабля поднялся со своих мест и второй раз за день рванул в грузовой отсек.

В кают-компании остался только Мэл, который вздохнул и устало пробормотал:

- Ну что, опять?

Он допил последний глоток кофе и пообещал себе при следующей встрече пристрелить Сафрон. Даже несмотря на всех ее мужей, которые будут при этом присутствовать.

Капитан поднялся со своего кресла и поплелся в грузовой отсек вслед за своей командой.

Конец

@темы: Конкурсы, Firefly, после сериала

---

Эссе о Фандорине

В общем, написано это было давно - училась на пятом курсе. Написано было ради экзамена по какому-то предмету журналистского цикла. Не помню, чего сдавали, честно. Но требовали чего-то написать, а я, как нормальный студент, вспомнила об этом за пару дней до экзамена. Пришлось срочно писать. А тут как раз вышла "Алмазная колесница"... И я ее купила и прочла - чем не повод? А потом была конференция по Акунину, где я выпендривалась Ну скучно было, вот и выбрала несколько эпатажный поворот. Бывает...

Сразу предупрежу: то, что идет ниже, не литературоведческая работа. Там не будет долгих цитирований, доказательств и всего прочего. Это, скорее, эссе.

Я люблю Акунина. И Фандорина.

Вешаю, потому что попросили показать

Не главный герой

Обзор серии детективных романов Б. Акунина «Приключения Эраста Фандорина»

Если спросить, кто главный герой, например, романа Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера», то любой, даже мало читавший и мало сведущий в логике, человек ответит: «Гулливер». Это просто как дважды два. Главный герой «Приключений Буратино» - Буратино, «Человека - невидимки» - человек–невидимка… Элементарно, Ватсон! Пора задавать каверзный вопрос: кто главный герой детективного сериала Б. Акунина «Приключения Эраста Фандорина»? Есть три попытки. Первая – конечно, Эраст Фандорин. Не совсем так. Тогда вторая – не Фандорин? Тоже не совсем так. Третий вариант придумать трудно. Но он есть.

Эраст Петрович Фандорин – главный герой только одного романа Б. Акунина «Азазель». В остальных книгах он, конечно, есть, но он… не то чтобы второстепенный, но все же не главный герой. Не верите? Посмотрим.

Главный герой «Турецкого гамбита» - девушка Варя Суворова, приехавшая на фронт за своим женихом. Именно ее глазами читатель видит Фандорина, и когда тот в своих расследованиях надолго исчезает из военного лагеря, то ни Варя, ни мы не знаем, где он.

В «Левиафане» вообще главных героев пятеро: это комиссар Гош и подозреваемые пассажиры корабля – и они меняются от главы к главе.

Вторая часть «Смерти Ахиллеса» - исповедь убийцы Ахимаса и история его встречи со своей последней, но неудачной жертвой - Фандориным.

В книге «Особые поручения» две повести – и обе не с Эрастом Петровичем в главной роли: в «Пиковом валете» - мошенник Момус и Анисий Тюльпанов, он же и Декоратор – герои одноименной повести.

В «Статском советнике» Фандорин как будто бы и становится главным героем, но все же в большей части книги главный герой – террорист Грин.
Роман «Коронация, или Последний из романов» - дневник императорского камердинера.

Два параллельных детектива «Любовник Смерти» и «Любовница Смерти» (оба они разворачиваются в одно время) и два главных героя – Сенька Скориков и Маша Миронова – Коломбина.

Семь романов, две повести и море главных героев. А как же Фандорин?! Фандорин во всех романах, конечно же, есть! Но скорее в качестве схемы для раскрытия преступлений – очень интересной, очень милой, беспредельно живой, но все же схемы. Эраст Петрович обладает огромным количеством разных подробностей жизни. У Акунина он, можно сказать, «одомашнен», что ли. Множество странностей делают его действительно реальным: то он ни с того ни с сего хлопает в ладоши, то рисует японские иероглифы – чудак! Но все великие (литературные!) сыщики - великие чудаки: кто играет на скрипке, кто доказывает всем, что он не француз, а бельгиец. Причем все эти детали появляются в Фандорине после единственного романа, где он – главный герой, - после «Азазель». А с «Турецкого гамбита» он, хоть и становится все интереснее и индивидуальнее, теряет свое главенство.

Не правда ли, удивительно?

В описаниях посторонние люди не всегда благосклонны к Эрасту Петровичу: кому-то он кажется зазнавшимся франтом, кому-то наивным мальчишкой, кому-то стареющим ловеласом. Проведем свое расследование: где, когда и, главное, почему Фандорин превращается в объект для насмешек окружающих. Как же Автор мог такое допустить?!

При ближайшем рассмотрении заметно, что смещение «главности» с Фандорина на другие персонажи происходит еще в последнем абзаце «Азазеля»: здесь сыщика мы видим чужими глазами, и в восприятии посторонних он «мертвецки пьян». Но еще в предпоследнем абзаце все было на своих местах! Что же в этот момент произошло? Взрыв. Смерть Лизы.

Складывается впечатление, что Фандорин на секунду вырвался из-под опеки Автора, натворил дел из-за своей юношеской порывистости, а когда писатель вернулся, ничего уже нельзя было поправить. Милая девушка Лиза была уже мертва. И Автор не смог этого простить Фандорину. В этот момент Акунин действительно стал Злым Человеком (от японского Акунин – злой человек. - Прим. автора). Он напомнил Эрасту Петровичу и то, что тот нарушил обещание, данное мадам Эстер, - не преследовать членов «Азазеля». Виновный должен быть наказан: Фандорин «исключен» из главных героев романов.

Сознание этой вины мучает Эраста Петровича. Никогда в жизни он больше не нарушит обещания, каким бы глупым оно ни казалось.
Удача уводит Эраста Петровича из дома незадолго до взрыва. Но удача ли?

Странное везение всегда отводит от Фандорина смерть: то часы падают на даму с пистолетом («Турецкий гамбит»), то из двух пистолетов Эрасту Петровичу достается именно заряженный («Смерть Ахиллеса»), то он случайно прыгает в другую сторону от скамейки, где сидел убийца («Статский советник»). Автор хранит героя. Но зачем? Зачем жить и как после смерти любимой?

Чтобы ловить преступников? Но удивительное дело: им всегда удается избежать наказания. Фандорин никак не может довести все до суда, а если и доводит, то найдется хороший адвокат, который поможет мошенникам («Пиковый валет»). Это для Эраста Петровича и виновного доказательств хватает, а для суда маловато. Для справедливости у Фандорина есть только одна возможность – самосуд, как в деле с Декоратором, но и этот выход не так уж хорош, если учесть, какова цена: Ангелина (одна из по-настоящему любимых женщин Эраста Петровича) уходит от него в монастырь.

Задача фандоринской схемы – служение справедливости, но она не достижима. Жизнь без цели. Но и умереть нельзя – удача никогда не изменяет сыщику.

Это бесконечное везение становится для Фандорина наказанием. Не только смерть избегает его, но и старость: от романа к роману его описание практически не меняется (в «Любовнице смерти», где он носит прозвище Принц Гэндзи, мы догадываемся, что это Фандорин, только по внешнему виду). Варвара Суворова («Турецкий гамбит») дает ему очень правильное определение – «замороженный». Действительно: холодность в общении, седые виски будто подернуты инеем.

Его друзья и знакомые стареют (князь Долгорукой), погибают (Анисий Тюльпанов), исчезают из его жизни (Ангелина в «Декораторе»), а он все тот же. Конечно, он не так постоянен, как, например, раз и навсегда сложившиеся характеры сыщиков Агаты Кристи или шпионов – суперменов а ля Джеймс Бонд. Русская литература имеет слишком богатую традицию: наши герои всегда предстают в движении, в изменении.

Акунин смеется над вечной мечтой человека о бессмертии. Его Фандорин «бессмертен», но рад ли он этому. Автор изобретает для Эраста Петровича изощренное наказание. В истории литературы есть еще один бессмертный и в этом несчастный герой – Агасфер. Это персонаж средневековой легенды, которому было отказано в покое могилы, он обречен скитаться из века в век… Но для Фандорина же «бессмертие» не только наказание, но и шанс искупления вины: несмотря ни на что он находит способ избавить мир от таких мерзких личностей, как Декоратор.

Казалось бы, пора и простить героя!

Но новый роман «Алмазная колесница», на мой взгляд, – вещь пронзительно тоскливая. Здесь две части – два тома – «Ловец стрекоз» и «Между строк». Как и обещал Акунин (помните, в начале каждой книги: «великосветский детектив, декадентский детектив, этнографический детектив, мистический детектив…»), это – этнографический детектив, особенно его вторая часть, посвященная пребыванию Фандорина в Японии. Когда впервые берешь в руки эту книгу, становится непонятно, почему первая часть – 1905 год, а вторая – 1878. Нарушение логики! Ни в коем случае!

Этот роман можно рассматривать и по-другому: действительно расследование 1905 года заканчивается только на последней странице второй части. Именно здесь мы узнаем, какое же письмо было написано Василием Рыбниковым, или Акробатом, а на самом деле японским шпионом Эрасту Петровичу Фандорину. Но Акробат не только японский шпион, но и сын Фандорина… Сын, о котором он не знал и которого не узнал… Сын, который сообщил о себе только в своем предсмертном письме (последняя страница второй части романа). Теперь уже читатель обвиняет Фандорина – как он мог! всегда такой честный! чистенький! и вдруг такое! «Между строк» и особенно письмо – как оправдание Эраста Петровича: он не мог поступить иначе. Удача опять отвела от него смерть: он не мог жениться на японке, которую любил, иначе ее семья вынуждена была бы его убить. Но и они понимали, что Фандорин просто так не уедет, поэтому инсценировали ее смерть. Обо всем этом мы узнаем из прощального письма.

1905 год – Русско-японская война. Отец и сын по разные стороны баррикад. Они не могут быть вместе. Но сын ищет отца не для того, чтобы обнять его, он должен передать фразу от своей матери: YOU CAN LOVE. Ты можешь любить… Эта фраза имеет много значений, в зависимости от логического ударения.

Для японки только Фандорин оказался способным на любовь. Только ТЫ и никто другой. Это раз.

Эраст Петрович, «замороженный», после смерти Лизы уверен, что не способен на любовь. Но его японка знает, что он МОЖЕТ любить. Это два.

Фандорин – удивительный человек, он может прыгать с огромной высоты, бесшумно двигаться. Он может и ЛЮБИТЬ, хотя был убежден в обратном. Это три.

Письмо Акробата – это катарсис, как говорят литературоведы, или момент очищения, всей серии детективов. Фандорин прощен. Несмотря на то, что письмо было сожжено.

И кажется, что Злой Человек на секунду улыбнулся Фандорину.

@темы: Моя

---

Темный ангел. Фанфик. "Другая программа"

Название: Другая программа
Автор: Игрушка
Фандом: Темный Ангел
Жанр: зарисовка, юмор
Рейтинг: R
Категория: gen
Герои: Алек, телевизор, Макс и Только Глаза
Время действия: через несколько месяцев после событий конца второго сезона
Длина: 1000 слов
Примечание автора: корявый стишок – мой, можно смеяться.
Дисклеймер: не мое. А так жаль!
Аннотация: На что можно нарваться, переключая каналы...

Другая программа

Посреди экрана из черноты возникла ярко-красная надпись: «Среди нас», и голос за кадром траурным тоном возвестил:

– Прошло два месяца с того момента, как мы узнали, что среди нас есть мутанты – существа, созданные секретной правительственной организацией «Мантикора». Мы можем узнать их с первого взгляда…

Начали быстро сменять друг друга кадры со странными существами – полуживотными-полулюдьми. Они дрались, огрызались, скалили зубы, бросались на камеры.

– …Потому что они не похожи на нас. Но это было бы слишком просто. Среди них есть и такие, которые выглядят, как люди.

Монстры на экране сменились чередой человеческих лиц. Совершенно человеческих. Абсолютно человеческих.

– … Они могут быть вашими соседями, могут сесть в вашу машину на дороге, могут подносить вам еду в кафе. Они могут притвориться вашими друзьями.

Экран вдруг почернел.

– … Они могут притвориться людьми. Но они…

Пауза.

– … НЕ ЛЮДИ! Они лишь прячутся СРЕДИ НАС.

Вторя последним словам, на экране возникла кровавая надпись, сквозь которую стало проступать лицо мужчины – сосредоточенный взгляд его темных глаз будто собирался заглянуть внутрь души каждого зрителя. Или, скорее, в его генетический код.

Это его голос звучал за кадром.

– Но как бы ОНИ ни выглядели, каждый из нас в опасности, – мужчина на экране выставил вперед палец. – Мы собираемся помочь вам. Мы покажем, как узнать мутантов. Как вычислить их среди людей. И… – камера резко приблизилась к его лицу, – как поступить с ними по-человечески.

Грянул выстрел.

Камера опять отдалилась.

– Если вы патриот, смотрите новую программу «Среди нас» каждую пятницу. Будьте с нами, и вас ждут сенсационные открытия и расследования.

Мужчина на экране отвернулся и двинулся в темноту. Потом вдруг обернулся и, прищурившись, произнес:

– ОНИ – среди нас. Помните!

Голос и его хозяин провалились в черноту.

Алек в раздражении переключил канал.

- Сейчас вы видите, где мутанты содержали хозяев дома, - тут же с громом навалилась на него программа новостей. – Трансгеники открыли тайный публичный дом и продавали секс-услуги. Они захватили хозяев квартиры и заставляли их заниматься проституцией. Вот вы видите кровать, где бедным людям…

В кадр попала сидевшая задом к экрану полуголая девушка, она была прикована к батарее наручниками, и ее спину сплошь покрывали темные кровоподтеки и порезы. На пару секунд ее показали крупным планом, и Алек успел рассмотреть татуировку в виде вертикальных черных полос у нее на шее.

- Черт, не снимай ее! – зашипел голос репортера. Х5 не расслышал бы его за фоновым шумом, если бы не генетическое усовершенствование слуха, которое показалось удобным кому-то в «Мантикоре».

- Да, вы видите кровать, - в кадре опять появился улыбающийся репортер, - на которой бедных людей мутанты заставляли заниматься сексом с клиентами в любой изощренной и извращенной форме. Видимо, таким образом они пытались выместить свою ненависть к чистокровным полноценным людям…

С шумом выдохнув сквозь сжатые зубы, Алек подумал, что усовершенствованная выносливость, слабая восприимчивость к боли и приятная внешность вышла трансгеникам боком. «Мантикора» хотела, чтобы ее мутанты хорошо смотрелись в военных операциях, а теперь люди нашли этим особенностям другое применение… Он нажал кнопку переключения канала.

- Вы должны понять, что психика трансгенного мутанта формировалась в закрытом заведении военного типа, - скучным голосом произнес с экрана толстый мужчина, рядом с которым висела надпись «Роберт Лонг, доктор философских наук». – Я бы даже сказал, тюремного типа. Ежедневные тренировки и строгое подчинение людям. Вернее, так должно было быть. Однако полагаю, что ученые «Мантикоры», видевшие своих подопечных с самого раннего возраста, относились к ним слишком по-человечески. Это нормальная реакция – смеяться над неуклюжими движениями маленьких карапузов, их зарождающейся речью. С возрастом мутанты становились все жестче, однако люди, работавшие с ними, уже не могли побороть своего ласкового к ним отношения. В какой-то момент уступок стало слишком много, поведение ученых и тренеров – слишком мягким. Мутанты же с чисто животной неблагодарностью воспользовались этим и…

Не дослушав до конца, Алек шарахнул по столу пультом, отчего изображение на экране сменилось другим.

- Я должен тебе кое-что сказать… - театрально прикрыв глаза рукой, с придыханием прошептал юноша с экрана. Обнимавшая его девушка с тревогой смотрела в его лицо. Постепенно тревога сменилась ужасом. Ее глаза становились все шире, и Алек подумал, что еще чуть-чуть и они вывалятся из орбит.

- Что такое, Дик?? – воскликнула она. – Что-то случилось?? Ты меня не любишь?

- Люблю, - он убрал руку и взглянул на девушку. – И не могу тебя любить.

- Почему?? – вскрикнула она.

- Потому что я… - юноша отвернулся и на одном дыхании выпалил, - мутант. Я не человек и не могу полюбить. Я вырос в «Мантикоре», где любви не место…

Алек застонал и безвольно повалился на стол, закрыв голову руками. Видимо, при этом движении он нажал на пульт, потому что из телевизора донеслась радостная песенка:

«Раз, два, три, четыре, пять,
Кто такой ты? Как понять?
Твой посмотрим генотип,
И в полицию – бип-бип!
Вдруг от кошки иль собаки
Там отыщется кусок.
Человек ты? Это враки!
Гены выдали, дружок!»

Х5 приподнял голову и безучастно наблюдал за тем, как рисованные мальчики и девочки оживленно складывали и раскладывали гены, ДНК, хромосомы. В их речи слова «доминантный», «рецессивный», «селекция», «инбридинг» и «клонирование» звучали так весело и непринужденно, что хотелось тут же вместе с ними заняться этой «Занимательной генетикой». Правда, Алек еще помнил, как выглядит прикладное занятие генетикой в «Мантикоре». Воспоминания об отдельных «упражнениях» до сих пор заставляли просыпаться среди ночи в холодном поту.

Он вяло приподнял руку, вытянул палец и ткнул в очередную кнопку пульта.

- Покаемся! – взвыл телевизор. Алек вздрогнул и удивленно взглянул в экран. Там старик с взлохмаченными седыми волосами и в деловом костюме тряс перед камерой Библией и убежденно говорил:

- Покаемся, пока не поздно, потому что грядет конец света. Вспомните, что случилось. Мы назвали это Импульсом, но на деле это звезда, упавшая с неба, как предвестие апокалипсиса, которому мы не придали значения. Мы умирали от болезней и загрязнения вод, находя этому научные объяснения. Мы не верили! – старик на секунду замолчал. – И мы получили то, что должны были получить за свое неверие. Зверя! – он сверкнул глазами в камеру. – И мы опять не верим. Мы зовем их трансгенными мутантами. Мы считаем их творениями человечества, но на деле они – творения Дьявола. Терминал-Сити – Вавилон – должен пасть! Пока не поздно, люди, покайтесь. Потому что грядет священная война…

Алек сжал зубы, стремительно встал из-за стола и резко стукнул кулаком по экрану. Мышцы сработали как надо: он пробил в телевизоре огромную дыру, сзади что-то хлопнуло, и повалил дым.

- Ого… - раздался сзади голос Макс. Алек обернулся. Она похлопала в ладоши и ехидно спросила:

- Соскучился по спаррингам? Нашел бы кого-то менее пассивного, чем телевизор.

Алек осторожно вытащил руку из дыры в экране. Из царапин и порезов текла кровь. Но не сильно. Через час они затянутся. В том, что бы быть мутантом, были и свои плюсы. Впрочем, плюсов человеческой жизни он не видел.

- Его невозможно смотреть, - сердито пробормотал Х5.

- Ну теперь-то точно невозможно, - хмыкнула Макс.

- Наоборот, я его исправил, - мрачно сказал он. – Давно надо было.

- О, - изобразила на лице наигранно удивленное выражение. – Наш Алек рассердился на телевизор? Явно грядет конец света…

Это произошло слишком быстро даже для Макс. Через долю секунды после своих слов она уже стояла прижатой к стене, а рука Алека сжимала ее шею. Его глаза потемнели.

- Ты свихнулся?.. – с трудом выдавила она.

- Больше ни слова о конце света, - почти прошептал он. – И о телевизорах.

Так же быстро, как все случилось, Макс почувствовала, что больше ничего не держит ее шею. Алек удалялся по темному коридору Терминал-Сити.

- Что-то не так? – она догнала его.

- Все не так, - отрезал он.

- Перестань, - Макс положила руку ему на плечо. – Будто ты не знал, что думают о нас люди.

Он остановился.

- А может быть, мы сами виноваты в том, что они о нас думают?

- Ты серьезно? – Макс вздернула бровь.

- Ну откуда-то же они берут все это, - Алек махнул в сторону разбитого телевизора.

- Мы для них – всего лишь способ списать свои проблемы, - покачала головой Макс. – Так легко сказать, что во всем виноваты мутанты. Когда не было нас, они находили другие причины.

- А сейчас не ищут… - он нахмурился. – Лучше бы строили роботов.

- Черт, Алек, прекрати! – Макс поморщилась. – Нашел бы другую программу! Люди же не все такие. Ты же знаешь.

Будто услышав ее слова, рядом с разбитым телевизором включился второй. Может быть, замкнуло проводку, когда перегорел первый.

На экране появились кадры с улыбающейся Джем и ее малышкой. Это было снято совсем недавно, через пару месяцев после того, как они смогли сбежать из осажденного Джем-Пони. Она целовала животик маленькой Нормы, а та хихикала и хваталась за пальчики мамы, на шее которой был четко виден штрих-код.

- Как сказал когда-то писатель, живший в двадцатом веке Антуан де Сент-Экзюпери, - изображение сменилось: теперь с экрана смотрели через узкую щель огромные глаза. Голос Только Глаза продолжил:

- «Мы в ответе за тех, кого приручили». А сейчас мы в ответе за тех, кого создали. Если мы, люди, не покажем, что такое любовь, то как научатся любить они и их дети? В этом мире все взаимосвязано. Мы относимся к ним, они – к нам. Мы, люди, должны начать первыми, чтобы не стало слишком поздно. Начните первыми. И Только Глаза покажут вам. Это был Вестник Свободных Новостей.

Словно выполнив свою миссию, телевизор выключился.

- Вот тебе и другая программа… - пробормотал Алек себе под нос.

- Он не имел в виду то, о чем ты подумал, - быстро заговорила Макс. Он взглянул на нее и грустно улыбнулся.

- Какая разница, что я подумал? – фыркнул он. – Главное, о чем подумают ОНИ. «Начните первыми», черт…

- Прекрати…

- А что? Вышло очень красиво, - кивнул он. – Я бы даже сказал «по-человечески». В нынешнем понимании слова.

- Алек…

- Надо мне было и этот телевизор рассадить.

- Не надо, - Макс вздохнула и виновато улыбнулась. – Я его сама разобью.

Алек вдруг хитро усмехнулся:

- Надеюсь, ты о Логане?

Конец

@темы: Dark Angel, после сериала, Фанфики

---

Сверхъестественное. "Из жизни Смерти"

Название: Из жизни Смерти (цикл «Бочонок с кровью»)
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: стеб, юмор
Рейтинг: G
Категория: AU
Герои: ЖГД и Жнец из эпизода 112
Время действия: после эпизода 112 «Вера»
Длина: 2300 слов
Предупреждение: Был у меня такой фик – «Не все продается». Еще когда его писала, решила, что однажды он войдет в цикл. Объединение фанфиков с этом цикле будет очень условным: у ЖГД есть бочонок с кровью девственниц, которую он пьет, отмечая разные события. Ну или с горя. Или со злости. Вот и все.
Ах да, вспомнила! Объединиться фанфики еще должны и единой концепцией ада (как это весело и научно звучит!), и описанием с точки зрения адских жителей. Конечно, начинать цикл следовало бы с начала, но у меня не хватило вдохновения на начало – так что как уж приспичило.
Примечание автора: Для тех, кто (как я) не знает временной линии: события конца второго сезона произошли в мае 2007 года.
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: О чем может поведать пьяный Жнец...

Из жизни Смерти

«Распитие в баре спиртных напитков, принесенных с собой, ЗАПРЕЩЕНО!» – об этом ядовито-алыми буквами орало объявление у входа. Он улыбнулся: можно подумать, кто-то действительно может ему что-то запретить. Он бы посмотрел на этого глупца. Или смельчака, что в принципе одно и то же, просто все зависит от результата. Если совершающий глупость выиграет, то его глупость перейдет в разряд смелых поступков, а если проиграет – то так и останется глупостью.

Но с ним не стоило и начинать, потому что победить его?.. Хо-хо, это даже звучит глупо и смешно.

Он обвел бар взглядом, заметив, что все столики заняты. Это было неприятно. Можно, конечно, было сверкнуть своим настоящим цветом глаз, и всех бы сдуло, но ему не хотелось привлекать внимания. Наконец, Азазель увидел столик, за которым сидел лишь один посетитель. Окружающие даже не пытались подсесть к нему.

Что было логично. Потому что за столиком сидел Жнец. А эти существа – не самое приятное общество для легкого времяпровождения. Да и мало ли что? Это по правилам Смерть приказывала Жнецам, кого забирать, кого – нет, и кого куда отправлять. Но даже у Азазеля, жившего здесь почти от начала времен, было убеждение, что иногда Жнецы действуют по собственной воле, убивая тех, кто им однажды не понравился.

Но было здесь и кое-что нелогичное и необычное. Сидевшие за соседними столиками иногда оборачивались, ехидно смотрели на Жнеца, что-то говорили своим собутыльникам, и потом все дружно начинали хохотать. Выглядело все так, будто весь бар смеялся над Жнецом. А тот ни на кого не обращал внимания. Перед ним стоял огромный прозрачный шар, внутри которого постоянно двигался сероватый дым. Жнец нацеживал этот дым в рюмку и залпом вдыхал его. Последние вздохи, догадался Азазель. Они были для Жнецов чем-то вроде крепких спиртных напитков для людей. И по полупрозрачности шара, он понял, что Жнец уже давно прикладывается к последнему дыханию.

Забавно.

Азазель улыбнулся: надышавшийся вусмерть Служитель смерти – это интригует. Он подошел к его столику и сел на стул напротив. Жнец медленно перевел мутный взгляд на демона. В его блеклых старческих глазах было столько горечи и злости, что Азазель откинулся назад, отгораживаясь от этого.

– Вздохнешь? – пробормотал Жнец и ткнул длинным серым пальцем в стеклянный шар.

– Нет, спасибо, – покачал головой Азазель. – Предпочитаю пить, а не дышать. И тем более предпочитаю не напиваться до такого состояния.

– Демон… – сплюнул Рипер. – Ничего-то вы не понимаете в жизни.

Азазель усмехнулся.

– Я думал, что Жнецы тоже мало понимают в жизни.

Серый старик в черном костюме, сидящий напротив него, быстро вдохнул еще одну рюмку и, икнув, сказал:

– Тот, кто любит смерть, ценит жизнь. Хотя бы потому, что только из жизни можно получить смерть, – на его морщинистых губах появилась горькая усмешка. – А не наоборот.

Он покачал головой, неловким движением подставил рюмку под кран в шаре и нацедил в нее дым.

– А не наоборот! – пьяно крикнул он в зал. – А не наоборот, слышишь, Сью-Энн?

Он шмыгнул из рюмки дыхание, все еще бормоча себе под нос: «Не наоборот… Не наоборот… слышишь, Сью-Энн? Не наоборот…»

Азазель огляделся, услышав раздающиеся по залу смешки.

– А разве кто-то спорит? – он опять взглянул на Жнеца. – Это же не игра. Тому, кому суждено умереть, умрет. Ты придешь, заберешь душу и отправишь ее по месту назначения.

– Угу, - кивнул Жнец и, не справившись с координацией, чуть не стукнулся об стол головой. – Все было так просто…

Служитель смерти нахмурился и уставился в перетекающие друг в друга фигурки из дыма внутри шара.

Демон ждал. Он знал, что надо просто подождать, потому что Жнец уже дошел до той кондиции, когда может вывалить все, а среди этого могли бы оказаться какие-то важные подробности из существования Смерти и ее двора.

– Все было так просто… – повторил Жнец. – И скучно, знаешь ли? Зачем было заканчивать Высшую школу Смерти, если в твоей профессии все однообразно? Взял – забрал – отнес по адресу. Тратить на это тысячелетия? Помню войны. Вот это возбуждало. Это был вызов. Жизни можно было дергать пачками. Забирать свежие последние дыхания прямо из легких умирающих, а не эти… – он стукнул по шару так, что тот зазвенел. – Тухлятина… Думаю, они их по моргам выскребали.

– Хочешь, закажу тебе элитные выдохи? – поинтересовался Азазель, но Жнец был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить его слова.

– Я уже подумывал о том, чтобы сбежать в самоволку, – продолжал Рипер. – Смерть поймет. Она и сама порой уходит на отдых. Загорает на золотом песочке в разных странах, купается. Радуется жизни, – он вдруг захихикал так, будто отпустил какую-то сальную шуточку. – А люди потом не понимают, почему это такой спад смертности? Мы в такие деньки тоже не сильно перерабатываем. Остаются дежурные, которые подбирают души тех, кто уж слишком стремится сдохнуть, – серый старик помрачнел. – Он вот тоже стремился. Ха. Смерть к ним даже личных Жнецов приставила. На всякий случай. Если мальчишки совершат ошибку и подставятся под пулю, когти, зубы или еще чего, когда у нее будет отпуск. И все напрасно…

Азазель не все понял в этой речи, но перебивать Жнеца и расспрашивать его было бессмысленно. Сейчас его слова просто лились потоком.

- Знаешь, почему я так одет? – вдруг спросил серый старик и тут же сам ответил: - Потому что я был артистом.

Да, демон с самого начала заметил, что одежда этого надышавшегося до чертиков Жнеца не похожа на нормальное обмундирование Служителей смерти. Обычно они ходили в черных плащах с капюшонами и широкими рукавами, а в руках держали косу. Она в принципе им была не нужна, но так уж повелось, что она обозначала символ их власти. У этого Жнеца не имелось ни плаща, ни косы. На нем была белая рубашка, темный галстук и строгий черный костюм работника похоронного бюро. Если бы не серая сморщенная кожа и руки с неестественно длинными пальцами, то его можно было бы принять за человека.

- Да, я был артистом, - повторил Жнец, увидев, что демон недоверчиво вздернул бровь. – Однажды я пришел за жизнью одного слепца. Его звали Рой ЛеГранж. Заурядная работа. Тогда я еще носил плащ с капюшоном и косу. Я собирался быстренько выполнить это дело и залечь где-нибудь в тихом месте с томиком сонетов Шекспира. Так вот я пришел за ним. Там была женщина. Сью-Энн. Я даже понял, что происходит, когда она начала читать заклинание. В тот день я первый раз забрал чужую жизнь и отдал тому, кому она приказала. Тогда еще все было тихо тайно. Я думал, что этого не повторится.

Жнец поднес к носу рюмку, сделал глубокий вдох и на пару секунд закрыл глаза. Когда он открыл их, Азазель заметил в них слезы.

- Я долго не вспоминал об этом. По отчетам в тот день умерло положенное количество людей, и я решил никому не говорить, что среди них умер не тот, кому полагалось. А потом вдруг опять почувствовал зов Сью-Энн. Будь ты проклята, Сью-Энн! – выкрикнул Жнец и хлопнул по столу рукой, а потом горько усмехнулся: - Но ты ведь и проклята, да? Так вот она позвала меня. И я опять забрал чужую жизнь и вложил в человека, головы которого дотронулся рукой тот слепец Рой. Я чувствовал, что мужчина, стоявший перед ним, должен был бы умереть через пару месяцев, но теперь он был здоров. В следующий раз мы уже выступали в шатре, люди аплодировали, кричали, пели. Именно тогда я переоделся. Ведь они хлопали мне. Это мне они пели. И мне молились, хоть и считали, что молятся кому-то другому, - он улыбнулся и взглянул в глаза Азазелю: - Ты знаешь, кому они молились и кого считали ответственным за исцеление?

На губах демона появилась кривая ухмылка:

- Знаю.

- Но он тут был не при чем, - пробормотал Жнец. – Мы были идеальной командой. Рой выбирал того, кого следовало исцелить, Сью-Энн – того, чью жизнь забрать, а я совершал сам фокус. Вуаля! – он щелкнул пальцами. – Но однажды… Я исцелил того, кого не следовало.

Жнец замолчал. Азазель заметил, как он опять потянулся за рюмкой, и решил, что ему тоже не мешало бы выпить. Демон вытащил из кармана фляжку, куда всегда наливал перед выходом из бочонка с любимой кровью девственниц. Или даже вернее сказать – с кровью любимых девственниц. Нежной и чистой. Такой не нашлось бы в этой забегаловке. Он открутил крышку, когда ему на плечо легла чья-то рука. Азазель обернулся: за его спиной стоял официант:

- У нас запрещено распивать напитки, принесенные с собой! – рявкнул он тоном начальника прямо в лицо Азазеля. – Плати штраф, дядя.

«Дядя» улыбнулся как можно нежнее и сказал своим самым сладким голосом, который он приберегал только для людей, спешащих продать ему душу:

- Убери руку, мальчик. Иначе это плохо кончится.

Официант вдруг побледнел. Азазель знал, что слова не подействовали бы так, но он добавил к ним более сильное средство убеждения.

Его глаза, смотрящие в лицо демона-официанта, вдруг пожелтели.

Мальчишка отдернул руку и с ужасом смотрел на улыбающегося Азазеля. Вот так-то правильно, подумал тот, твоя глупость не станет смелым поступком. Наверняка, официантик уже понял, что мелкий черноглазый демоненок ничего не сможет против падшего ангела. Ему и так-то ничего не светит здесь, в аду.

Официант забормотал извинения, он умолял о чем-то, шептал, упрашивал. Азазель просто отвернулся. Эта черноглазая мелочь его никогда не интересовала. Они были пешками, разменной монетой в игре высших сил.

Когда он повернулся к Жнецу, то заметил, что тот улыбаясь смотрит на него. И эта улыбка Азазелю не понравилась. Недобрая улыбочка.

- Теперь я знаю, кто ты, - прошептал Рипер. – Если бы я знал это с самого начала истории, я рассказал бы ее по-другому. Специально для тебя. Жалко, что не вышло. Но конец тебе понравится.

Что-то пошло не так, и Азазелю это не понравилось. Это он подсел за столик Жнец, чтобы изучить его, а не наоборот. Демон глотнул из фляжки, надеясь, что кровь девственниц успокоит его.

- Знаешь, почему все они, - Жнец развел руки, указывая на зал, - сейчас смеются надо мной и ненавидят меня?

Он произнес эти слова так громко, что его голос заглушил шум бара. Посетители немного засуетились, кто-то стал невидимым, кто-то резко уменьшился в размерах.

- Потому я исцелил охотника, - прогрохотал Жнец в наступившей тишине. – Такого, который ловит их, убивает их, изгоняет их обратно в Ад! Одного из тех охотников, к которым Смерть приставила личных Жнецов, чтобы выхватить их жизни, если они сделают неверный шаг! – потом он продолжил почти шепотом: - Эти твари, - он обвел тяжелым взглядом бар, - только знают, что придурок Рипер отдал чужую жизнь умирающему охотнику на нечисть, но тебе я скажу, как его зовут, потому что знаю твой интерес к этой семейке.

Мутные глаза серого старика торжественно сверкнули:

- Это же вечный тотализатор. Вы делаете ставки на тварей, которые могут загнать охотников в угол. Дня три назад награда могла бы достаться лешему Бешенной Башке. Правда, посмертно, но он мог бы считаться одним из победителей. Вы, демоны, поставили бы его чучело в Зале Славы Ада, приносили бы ему в жертву непослушных детишек – как он любил. Но! – Жнец захихикал, и Азазель почувствовал, как мурашки побежали по его коже от этого безумного смеха, - Рой все испортил. Этот слепой идиот вызвал из толпы именно Винчестера. Знаешь такого?

Азазель приложился к фляжке, прежде чем смог спросить:

- Которого их трех?

Жнец решил выдержать паузу. Демон подумал, что даже не знает, как относиться к возможной смерти и исцелению любого из этой безумной семейки.

Джон. Азазель был бы не против, чтобы он сдох, потому что ему надоел этот одержимый преследователь. Но Жнец рассказывал об исцелении. Для себя Желтоглазый решил, что если Рипер назовет Джона, то он уговорит Смерть сделать из этого Служителя постоянного Жнеца для убитых блох. Пусть носится по Земле за бездомными кошками и собаками, пока не надумает прийти за своей жизнью.

Сэм. Как бы Азазелю не надоело семейство Винчестеров, он отдавал себе отчет, что не мог бы и желать лучшего предводителя в будущей войне. Тут он даже мог сказать спасибо Джону: без него Сэм не знал бы того, что знает, и не умел бы то, что умеет. Не хотелось бы потерять такого солдата…

Дин. Тут Азазелю было нечего сказать. Если он умирал и выжил – то пусть так и будет, потому что Дин был удобен ему тем, что постоянно присматривал за Сэмом, когда Азазель сам не мог этого сделать. В случае чего он сам его пристрелит когда-нибудь.

И все-таки Азазель напрягся.

- Не знаю, что там дернуло этого слепца… - Жнец покачал головой. – Обычно они со Сью-Энн обсуждали того, кого мы будем спасать, а потом в подвале она сама с собой решала, кого мы убьем. Это должна была быть Лейла. Красивая девчонка, черт возьми, - он мечтательно причмокнул губами. – Я даже уже представлял, как буду вкладывать в нее жизнь. Как бы ущипнул ее за попку… А Рою взбрело в голову вызвать Дина.

Азазель наконец выдохнул, потому что только заметил, что все ждал ответа Жнеца. Он прикрыл глаза и сделал пару глотков из фляжки. Ах, средневековые девственницы… Надо было начинать войну в ваше время, а не ждать этого безумного столетия.

- Ты, смотрю, совсем не впечатлился тем, что я спас охотника? – недовольным голосом спросил Рипер.

- Ну почему же? – пожал плечами Азазель. – Пусть будет. Может быть, еще сгодится на что-то.

Жнец вдруг вскочил и заорал на весь зал:

- Ты слышишь, Ад? Азазель не в обиде на меня, что вернул жизнь охотнику!

Бар взорвался аплодисментами и улюлюканьем.

Служитель смерти покачиваясь повалился на стул. В его глазах появились слезы благодарности.

- Если тебе что-то когда-то понадобится, ты только шепни, - запинаясь пробормотал он демону.

Азазель улыбнулся чарующей улыбкой а ля Демон-с-перекрестка. А что? Если Жнец считает себя обязанным ему, этим можно воспользоваться при удобном случае.

- Можешь заглянуть ко мне через пару лет, - покровительственным тоном произнес Желтоглазый. – Думаю, к тому времени война будет в разгаре, и ты сможешь собирать десяток жизней, не сходя с места. Назначу тебя главным.

Жнец, который сражался с тем, чтобы не заснуть, вдруг вскинул голову и хитро улыбнувшись произнес:

- Через пару лет? Нет, Желтые глаза, мы встретимся с тобой раньше. Года через полтора. На кладбище в Вайоминге. Хотя… - Рипер медленно моргнул, потому что его глаза уже явно не хотели оставаться открытыми. – Хотя тебе, прости, Жнецы не понадобятся. Он делает свою работу наверняка, даже Смерти после него нечего делать. И это… ик… прости, что я спас Дина… Забавно вышло… выйдет…

Договорив, Жнец повалился на стол и захрапел.

Азазель в удивлении смотрел на спящего Рипера. Кладбище в Вайоминге? Откуда он знал кладбище в Вайоминге? И что хотел сказать всем этим? Они встретятся через полтора года? Неужели война начнется раньше? От этой мысли демону стало тепло, как от адского пламени. Тем более что Рипер сказал, что ему, Азазелю, Жнецы не понадобятся. Приятно знать, что ты проживешь еще полтора года.

А все извинения в конце Желтоглазый отнес к пьяному бреду. Какое ему будет дело до Дина Винчестера в мае 2007 года?

Конец

@темы: Цикл фанфиков, SPN, 1 сезон, Фанфики

---

Ангел. Фанфик для MarvelGirl. "Свобода выбора"

Название: Свобода выбора
Автор: Игрушка
Фандом: Ангел
Жанр: зарисовка
Рейтинг: R
Категория: gen
Герои: Фейт, Уэсли (ну не шмогла я их «спарить», они так мило общались, что я не решилась вмешиваться)
Время действия: начало пятого сезона сериала «Ангел»
Длина: 1866 слов
Предупреждение: POV Уэсли
Примечание автора: подарок для  MarvelGirl. Предполагалось, что на Новый год… Очень стыдно, но случилось только сейчас. А вообще… Может, и хорошо, что не на НГ? Потому что начиналось все игриво, а вот дальше запахло очередным апокалипсисом.
Дисклеймер: поиграю и всё верну.
Аннотация: Каково работать на абсолютное зло?

Свобода выбора

– И каково это?

Таков был первый вопрос, встретивший его на пороге собственного кабинета, который он только что переступил. А «Вольфрам и Харт» столько распинались о своей неприступной системе безопасности… Впрочем, она явно не была рассчитана на его гостью. Уэсли спокойно закрыл за собой дверь и повернулся к окну.

– Каково – что? – спросил он и тут же добавил: – Фейт, убери ноги со стола и встань с моего кресла.

– Мой добрый Наблюдатель никак не расстанется с замашками воспитателя? – поинтересовалась девушка, но ноги в джинсах и тяжелых ботинках убрала и быстро скользнула на кресло, стоявшее с другой стороны стола.

– «Твой добрый Наблюдатель» пропал в Саннидейле, – Уэсли прошел к окну, поправил пару книг на столе, которые могла бы задеть Фейт, и уселся в кресло. – Как, впрочем, и «моя милая Истребительница».

– Да, добрые сегодня не в моде, – как-то грустно и слегка задумчиво усмехнулась Фейт. Потом, вытянув ноги, она дернула джинсы над коленями. Это движение не осталось без внимания хозяина кабинета.

– Стоп, – приказал Уэсли.

– Что? – будто бы растерялась девушка.

Уэсли указал на ее ноги.

– То, что ты теперь с другой стороны стола, не дает тебе права ставить на него свои ботинки.

Фейт скривила губы.

– Никто и не собирался покушаться на твой стол.

– Не надо, Фейт, – поморщился Уэсли, он вытащил из папки несколько листов и стал сосредоточенно изучать написанное. Или сделал вид, что занимается этим.

– Так что ты там спрашивала? – поинтересовался он, не отрываясь от документа.

Он услышал, как она хмыкнула.

– Каково это? – опять спросила Фейт.

– Каково что? – повторил он, не поднимая головы.

– Каково работать на абсолютное зло?

Уэсли нахмурился и быстро взглянул на девушку. Фейт смотрела на него ничуть не менее серьезными глазами. Только на губах играла вечная ухмылочка. Эта разница между верхней и нижней частью лица всегда злила Уэсли. Еще когда он считался Наблюдателем Истребительницы Фейт. Если уж ты серьезна, то будь серьезна до конца. Если уж смеешься, то находи для этого верное время и место.

Но у Фейт все было сразу: серьезное отношение к работе и тут же насмешка над этой самой работой. А может быть, над ним. Или над собой. Но все равно это злило Уэсли.

Или, возможно, тревожило. Или возбуждало.

Злило, в общем.

Но был задан вопрос.

– Мы не работаем на абсолютное зло, Фейт, – тоном взрослого, разговаривающего с ребенком, ответил он. – Мы работаем в «Вольфрам и Харт».

– А есть разница? – Истребительница вскинула бровь

– Конечно, – как можно убежденнее кивнул он. – Есть огромная разница. «Вольфрам и Харт» дает нам ресурсы для борьбы с тем абсолютным злом, которое ты упомянула.

– Серьезно? – спросила Фейт, а потом пожала плечами: – То есть ты действительно веришь, что можно собрать всю местную мерзость и направить на защиту того, чем они питаются и на что охотились тысячи лет?

– Не так уж много здесь мерзости, – ответил Уэсли. – Есть большое количество нейтральных вещей, которые просто ждут, чтобы их развернули в ту или иную сторону. Они могут служить добру или злу в зависимости от того, кто их использует.

– Звучит очень красиво, – кивнула Фейт, и Уэсли подумал, что сейчас разница между глазами и изогнутыми в усмешке губами может говорить только об одном – она смеется над ним. – Со временем и вампиров приучите не бросаться на людей.

– Здесь работают вампиры, – Уэсли попытался сделать вид, что ему надо изучить тот документ, который он держал в руках, но никак не мог вникнуть в текст. – Рядом с людьми, и на людей не бросаются, как ты выразилась.

– Я говорю не об Ангеле, – Фейт рассматривала кабинет.

– Я – тоже, – Уэсли сунул страницы в папку, потому что попытка их прочесть все равно была бесполезна. Разговор с Истребительницей вызывал у него смутную тревогу. Как в детстве. Будто он не сделал домашнее задание и только что вспомнил об этом.

Или будто разговор заставлял его думать о чем-то, чего он предпочитал избегать.

– Здесь работают вампиры, – повторил он. – Например, секретарша у Ангела.

– У Ангела есть секретарша? – рассмеялась Фейт. – Первый признак конца света.

– Ага, – Уэсли тоже улыбнулся, потому что это действительно звучало странновато. – Представь себе. Хармони, ты ее помнишь?

– Он взял на работу Хармони?? – на лице Истребительницы было откровенное удивление. – Теперь я уверена, что «Вольфрам и Харт» на вас плохо влияют. Она же вампир.

– Ну, если ты помнишь, Ангел и сам в некотором роде вампир, – Уэсли сцепил руки на столе.

Фейт покачала головой:

– Где Ангел и где Хармони? Ей же без разницы, на кого работает «Вольфрам и Харт». Даже если вы решите привести сюда весь ад, она будет улыбаться и спрашивать у демонов, не налить ли им чашечку кофе.

– Тогда уж крови, – поправил ее Уэсли.

– Тебе виднее, – улыбнулась Фейт. – Мои с ними отношения заканчиваются слишком быстро.

– Прекрати, – поморщился Уэсли. – Не надо выставлять все так, будто мы все сами стали нечистью, согласившись на работу в «Вольфрам и Харт». Мы – те же, и занимаемся тем же. Только имеем для этого больше средств.

Фейт некоторое время молча рассматривала его.

– Столько уверенности… Сама бы не услышала, ни за что не поверила бы, что ты можешь такое говорить, – сказала она наконец, а потом вдруг спросила: – А у тебя тоже есть секретарша?

– Нет.

– Не нашел подходящую вампиршу?

– У меня не будет секретарши-вампира, – отрезал Уэсли.

– Тогда, может быть, возьмешь меня? – Фейт слегка потянулась, так что все изгибы ее фигуры интересно округлились.

– Нет, – быстро сказал Уэсли. Может быть, слишком быстро.

– Чем я хуже Хармони?

– Не в этом дело.

– Уэс, даже если по стандартам фирмы всем сотрудникам полагается иметь темное прошлое или настоящее – я подхожу.

– Я помню, – мрачно посмотрел на нее Уэсли.

– И мое прошлое гораздо более темное, чем у Хармони, – Фейт не отвела взгляда. – Просто идеальная кандидатура, тебе не кажется? Могу быть по обе стороны, к чему вы, похоже, очень стремитесь.

– Прекрати.

– Что?

– Всё это, – махнул рукой он. – Ты несешь глупости.

– Ты уверен?

– Да, – кивнул Уэсли. – «Вольфрам и Харт» – всего лишь название. Да, они дают нам деньги, любые артефакты, людей, силу, власть, но, главное, знания. Представляешь, что мы можем сделать, имея столько информации обо всем? «Вольфрам и Харт» будет такой, какой ее сделают люди, которые в ней работают. Сейчас у нас нет Корделии, чтобы предсказывать, что случится. Как бы мы теперь искали этих самых «беспомощных», которым нужно помочь?

Девушка прищурилась.

– Так красиво дорогу в ад можешь описывать только ты, Уэсли.

– Фейт…

– Нет, Уэс, – перебила его Истребительница. – Не надо говорить, что я несу чушь. Я просто не понимаю, как ты не видишь того, что происходит? «Вольфрам и Харт» нельзя исправить изнутри. Хочешь, я расскажу тебе, как все будет? Сначала они будут подсовывать вам действительно нейтральные вещи. Вы будете радоваться, помогая с помощью них кому-то. Однажды они дадут вам что-то темное, но такое, которое при определенных условиях можно использовать во благо. Вы сопоставите пользу и ущерб и решите, что второе – незначительно. Так будет снова и снова. Пока вы не воспользуетесь чем-то, по-настоящему страшным. Вы подумаете, что сможете справиться с этой вещью, существом, энергией – не суть важно – а на деле это «Вольфрам и Харт» справятся с вами. Ущерб будет все больше, пользы все меньше. Вы перестанете замечать, что равновесие давно нарушено. Вы привыкните – и однажды эта фирма поглотит вас. Ни ты, ни Ангел, ни Ганн, ни Фред – никто не удержится, «Вольфрам и Харт» останутся прежними, а вы даже не заметите этого! А если и заметите – будет уже поздно!

Уэсли пристально смотрел на Фейт все время ее монолога и после него. Рассудительный Наблюдатель из прошлого, надменно и чуть поморщившись, говорил внутри него, что он слишком хорошо знает, где добро и где зло, чтобы не заметить изменений в себе и других, ведь это так просто. Охотник на демонов в нем смеялся карикатурным смехом бандита из старого вестерна, размахивал мачете и орал, что теперь-то он покажет всем, чего стоит!

Но Уэсли из настоящего видел, как обманывают и предают. Он слишком хорошо помнил, как и сам поступал порой некрасиво. И точно знал, что шел на это с благими намерениями, до глубины души убежденный, что делает все верно. Эта его часть не могла не прислушиваться к словам Фейт, она заставляла его сомневаться.

Нет, он не сомневался в том, что все они хотят лишь спасти больше людей. Не сомневался, что все они верят в это. Но с другой стороны, он понимал, что каждый из бывшего детективного агентства Ангела хотя бы раз в жизни поступил не так, как следует действовать добру. И совсем не потому что они злы в душе. Нет. Просто они – люди, и им порой сложно разобраться в самих себе, отделить желания от обязанностей, чувства от долга. А еще иногда так хочется, чтобы этих обязанностей и долга вообще не существовало. Ведь их никто не заставлял вечно бороться с апокалипсисами.

Тоже одно из чисто человеческих чувств.

Которым «Вольфрам и Харт» могут воспользоваться. Они – профессионалы по части соблазнения и изменения людей. Может быть, Фейт замечала это гораздо яснее, чем он. Как зло она была безудержна и фанатична, как добро – неукротима и бесстрашна. Но главное – Фейт знала, каково быть с обеих сторон.

Просто Уэсли не хотелось верить, что они уже сунули голову в петлю, а теперь устраиваются там поудобнее. Это было бы так глупо, неосторожно.

Опасно.

Он наконец заметил, что пауза слишком затянулась.

– А почему бы тебе не сходить с этим к Ангелу? – выдавил он. – Ему бы понравилось.

По сердитому выражению лица Фейт Уэсли понял, что произошло, прежде чем она ответила.

– Ты уже была у него, – усмехнулся он.

– Порой Ангел бывает такой упертой сволочью! – фыркнула она. – Как он прожил столько лет?..

– Кто бы говорил…

– Он, как и ты, бубнил о ресурсах, знаниях, а еще о контрактах с «Вольфрам и Харт». Как будто им нужна ваша лояльность!

Уэсли пожал плечами.

– Наверное, он тоже понимает, что мы многое можем с «Вольфрам и Харт».

– О да… – губы Фейт изогнулись в сердитой полуулыбке. – Порой мне кажется, что Ангел – всего лишь маска Анджелуса, которую тот изобрел, чтобы спрятаться и смеяться над всеми из-за нее. А Анджелусу всегда нравилась власть над людьми. Дорвался…

– Фейт, - покачал головой Уэсли. – Мы все-таки взрослые люди и не первый день боремся с демонами и вампирами. Даже Ангел, несмотря на свою вампирскую сущность, тоже неплохо разбирается, где добро и где зло.

– Он бы в себе разобрался… – пробормотала она себе под нос.

– Фейт, серьезно, я… – начал он, но девушка перебила его.

– Ты даже не представляешь, насколько все серьезно, – мрачно сказала она.

Тишина, заполнившая кабинет, давила и не давала вздохнуть.

– Фейт, ты приезжала по какой-то важной причине? – начал Уэсли, потому что ему хотелось прекратить этот разговор. – Потому что у меня много работы…

На лице Истребительницы появилась горькая усмешка.

– Да, причина, заставившая меня поехать в Лос-Анджелес, казалась мне такой важной, пока я не поговорила с Ангелом и тобой. Представляешь, я решила, что «Вольфрам и Харт» вас шантажируют, или загипнотизировали, или еще что-то. Ну то есть что вы пришли сюда по принуждению.

– Ты приехала нас спасти, – Уэсли не спрашивал, он знал.

Фейт отвернулась.

– Потом я поняла, что вы сделали все по своей воле. Ангел считает, что все только выиграют оттого, что вы в «Вольфрам и Харт». Он так в этом убежден…

– Как и мы все, я думаю.

– Вы не убеждены, вас просто очаровали, – Фейт встала с кресла. – Они нашли, чем купить каждого из вас. И, главное, вы этому рады.

– Фейт, – Уэсли как-то виновато улыбнулся, – спасибо тебе за волнения, но мы действительно сами сможем понять, если «Вольфрам и Харт» начнут с нами играть…

Истребительница подошла к двери:

– Может быть, ты все-таки поговоришь с Ангелом?

– Я… – он запнулся и покачал головой. – Не уверен, надо ли.

– Поговори, – нажала она. – Иначе в следующий раз сюда придут все Истребительницы. И уже не для того, чтобы убеждать.

Фейт вышла и захлопнула за собой дверь. Не так уж громко, но достаточно, чтобы Уэсли вздрогнул.

Конец

@темы: Angel, 5 сезон, Фанфики

---

Сверхъестественное. Фанфик. "Сказки дядюшки Люцифера"

В общем... Ээ... Не знаю, что это было. Может, со стилем хотелось поиграться, может, сказки давно не писала, может, колы давно не пила, может, еще чего-то, чего я не знаю. Короче, если бы у фанфиков был жанр БРЕД, то это - как раз он.

Сама читаю "Дети Ананси" Нила Геймана, а детям перед сном - Сказки дядшки Римуса. Вот все и бывает.

Название: Сказки дядюшки Люцифера
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: сюр, future!fic, бред
Рейтинг: G
Категория: AU
Герои: рассказчик, упомянутый в названии, Демон-с-перекрестка ака Красноглазая, Охотник ака Дин Винчестер, Умник ака Сэм Винчестер
Время действия: может, в далеком будущем, а может, и не в самом далеком, а может быть, только в расшалившейся фантазии рассказчика
Спойлеры: конец третьего сезона и появившиеся сейчас спойлеры о четвертом!
Длина: 2303 слова
Примечание автора: читаю «Дети Ананси» Нила Геймана и опять влюбилась в стиль.
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: Я расскажу вам, как все было на самом деле…

Сказки дядюшки Люцифера

Я всегда любил легенды. Может быть, потому что сам написал половину из них. Может быть, потому что был героем оставшейся половины. Но легендам нужно быть рассказанными кому-то, а кому их рассказывать, если вокруг ни единой души? Вернее, если вокруг нет ни единой души и ни единой бездушной твари. Пусто.

Что же тогда делать простому сказочнику, подсевшему на наркотик рассказывания историй? Найти чистый листок и ручку, раз уж не можешь отыскать слушателя.

Сначала я думал, что расскажу о том, как был создан мир вокруг. Ведь я это видел, пусть и не с самого первого дня. Но потом вспомнил, что где-то читал что-то подобное. Еще сочтут за плагиат. Да и зачем еще раз переписывать эту историю, если я уже там есть? Никогда не понимал моду на ремейки.

Потом я решил, что расскажу, как мы воевали, проигрывали и падали. Но разве кому-то интересно слушать о проигравших? Всем подавай героев. Даже я страстно люблю хэппи-энды, что бы там мне не приписывали.

Наконец, глядя в черные отполированные глаза чучела последнего из адских псов, я понял, что должен рассказать историю тех, кто нас побеждал.

Сейчас мне уже кажется, что они существовали всегда. Думаю, людям стало обидно приписывать все подвиги всего двум героям, и они изобрели целую толпу. Что поделаешь – такова уж природа людей. Иначе Зависть не был бы одним из самых процветающих демонов. Пусть земля будет пухом его последнему телу.

Так вот. Я точно уверен, что человечество скрыло их имена за миллионами придуманных героев. Каждая легенда, каждая сказка, каждая история – на самом деле их легенда, их сказка, их история. Не первобытный охотник первый раз убивал мамонта копьем, не Геракл обрубал головы Гидре, не Зигфрид побеждал дракона Фафнира, не Бэтмен справлялся с Джокером, не Люк Скайуокер одерживал победу над Звездой Смерти – за всеми этими сказками и именами стоят ОНИ и только ОНИ.

Братья Винчестеры.

Пойми мы это раньше, не пришли бы к тому, до чего докатились сейчас. Мы заигрывали с ними, поддавались им, дразнили их. Мы считали, что это даже весело – разрешить Джону заменить жизнь сына на свою. Что могут сделать два маленьких заблудившихся мальчика-охотника против великого Ада? Разве что погрозят пальчиком или покажут козу. Но мы ошиблись.

Они пришли с Кольтом.

В легендах у великих героев всегда есть не менее великое оружие. Экскалибур короля Артура, молот Мьёльнир у Тора, металлические когти у Росомахи. Как же иначе? Людям было слишком обидно подумать, что герои могут побеждать зло голыми руками. Зависть опять облизали со всех стороны. Ах, бедный мальчик, ему так все легко давалось, и он погиб одним из первых… Но наша сказка не о Зависти, а о героях. Винчестеры не были бы настоящими героями, если бы им не придумали Кольта.

Кстати, о Кольте.

Люди рассказывают, что в 1835 году Сэмюел Кольт сделал Кольт, способный убить ВСЁ. Особые лирики добавляют, что он создал его в то время, когда люди умирали в форте Аламо, а над Землей пролетала комета Галлея. Особо дотошные, проштудировав учебники истории, карты звездного неба и Интернет, просто говорят, что это произошло в начале ноября. Но все они – романтики и скептики – заунывным голосом сообщают, что он сотворил его специально для Охотника, гнавшего на своей лошади сквозь ночь в поисках зла, чтобы уничтожить его.

Так говорят легенды.

А хотите, я расскажу вам, как все произошло в реальности?

Все дело было в Демоне-с-перекрестка и его страсти вселяться в женские тела.

За страстью к женским телам пришла и страсть к мужским. Однажды, прогуливаясь по какому-то из перекрестков этого мира, он – или, вернее, она – наткнулась на Охотника, который разрешил своей усталой лошади пожевать траву, а сам разлегся на этом перекрестке, подложив под голову свою кожаную куртку и надвинув шляпу на лицо.

Луна, только-только выпрыгнувшая из-за горизонта, была желтой, как большой кусок сыра. Демон-с-перекрестка, которого – которую – все звали Красноглазой, поправила бахрому на индейском платье своего индейского тела и пригладила индейские черные волосы своего индейского тела. Что поделаешь – у нее была страсть к брюнеткам, а расфуфыренные дамочки из салунов сплошь были блондинками.

Вот Красноглазая подошла к Охотнику, пнула его ногу в сапоге так, что серебряная шпора звякнула о камни, и спросила:

– И как же такого, как ты, занесло в такое место, как это?

Охотник фыркнул, неторопливо приподнял пальцем край шляпы и, сверкнув из-под нее зелеными глазами, насмешливо поинтересовался:

– А такие, как ты, всегда разговаривают так замысловато?

Красноглазая обиженно выпятила нижнюю губку, которая, как она знала, у нее была несказанно хороша. Впрочем, как и верхняя.

– Такие, как мы, говорят так, как хотят, – сказала она. – Тем более, если такие, как ты, нас звали.

– О! – Охотник легко подхватил куртку, игравшую ему роль подушки, и быстро вскочил на ноги. – Так это ты?

Глаза Демона-с-перекрестка торжественно сверкнули той кровавой глубиной, за которую она и получила свое простенькое прозвище.

– Я, – гордо ответила она. – И я работаю на этом перекрестке.

– Немного двусмысленно звучит, тебе не кажется? – хмыкнул Охотник, натягивая куртку.

Красноглазая нахмурилась: сначала зовут, а потом еще и оскорбляют – разве можно так работать? А ведь ей даже сверхурочных не платят.

– Мне нравится, – отрезала она. – Ты звал.

– Я? – на лице Охотника расплылась насмешливая улыбка. – Нет.

– Но как же?.. – Красноглазая даже слегка растерялась и попыталась связаться с бухгалтерией, чтобы выяснить все досконально. А что? Даже в Аду мы соблюдаем правила, все-таки не Рай какой-нибудь, где можно все побросать, как придется.

– А так, – Охотник явно смеялся над ней. – Думаю, у тебя была встреча с тем парнем, который только что отсюда рванул. Что-то ему не понравилось в моей лошади. А я, честно сказать, всего-то приостановился, чтобы спросить у него дорогу. А может, его что-то во мне испугало. Например, мой пистолет.

При этих словах он вытащил из кармана куртки длинный и неудобный пистолет. Ну, знаете, из тех, которые выставляют в музее и которые надо было заряжать через дуло, сначала засыпав порох, а потом уж пулю.

Красноглазая поджала губы, глядя в черное дуло старинного оружия. Даже несмотря на свою старину и неудобность оно проделает в ее теле дыру неприятных размеров.

– Кто ты такой? – сухо спросила она.

– Я? – губы Охотника продолжали улыбаться, но глаза блеснули ледяной зеленью. – Я тоже тут работаю, можно сказать.

– Двусмысленно звучит, тебе не кажется? – сердито повторила она его слова.

– Мне нравится, – ничуть не смутился он. – И ты – моя работа.

Красноглазая перевела взгляд с зеленых глаз мужчины на его пистолет и черную лошадь, внимательно наблюдавшую за ними. Видимо, вместе с женскими телами ей передавалась и женская интуиция. А может быть, она просто сложила его глаза, пистолет, кожаную куртку и черную лошадь со слухами, которые бродили по Аду и которые она считала сказками.

– Ты – Охотник, – выдохнула она.

– Никогда не думал о себе с большой буквы, – качнул головой мужчина, – но если тебе так удобнее, пусть будет.

– Ты – Охотник, и ты пришел за мной, – добавила Красноглазая.

Он неопределенно пожал плечами.

– И ты собираешься меня убить одной пулей? – продолжила она. – Одной пулей из этого пистолета? Не слишком ли мелко? Все-таки я скупила толпу душ и достойна чего-то более изысканного.

Когда Красноглазая произнесла это, она действительно почувствовала себя обиженной и обделенной. Хотя где-то в глубине – нет, не души, конечно, но где-то в глубине своего естества, – ей было приятно, что сам Охотник обратил на нее внимание и удостоил ее чести биться с ним голыми руками. Это было так красиво: Демон против Охотника, Охотник против Демона.

Правда, для эпичности чего-то не хватало. Например, великого оружия. Все-таки Демон-с-перекрестка слишком часто бродила среди людей в человеческом облике и знала правила их легенд.

– У меня еще есть святая вода и пару молитв, – ответил ей Охотник. – Обычно этого хватает.

Красноглазая фыркнула:

– Обычно? Я думала, что у Охотника есть что-то покруче древнего пистолета. Хоть кольт бы приобрел.

Охотник поморщился.

– Кольт? Их же с ума сойдешь, пока зарядишь: ватные шарики, порох, пуля, масло, капсюль – не лишком ли жирно для одного демона?

На лице Красноглазой расплылась чарующая улыбка. Она почувствовала выход из этого положения. А когда демон видит хотя бы смутную возможность сбежать, все остальное – например, лояльность Аду или верность принципам зла – отходит для них на задний план.

– Ты говоришь о кольте Кольта, а я говорю о Кольте, способном уничтожить ВСЁ, – бросила она. – Великом Кольте. И специальных пулях. Не нужно будет никаких капсюлей, прочистки камор и ватных шариков. Зарядил – и тут же стреляешь.

Она видела, как дернулся пистолет в его руке, как глаза заволоклись дымкой желания. Красноглазая почувствовала, что дрожь проходит по ее телу. Она ничего не могла поделать с собой: мужчины и оружие всегда ее возбуждали. Вернее, мужчины с оружием в руках. Мужчины, направляющие на нее это оружие. Даже если они не стреляли в нее, они били прямо по ней.

И сейчас она не могла справиться с собой, когда представила такого мужчину, как Охотник, с таким кольтом, который только что описала.

Они должны были встретиться, и она обязана была это видеть.

С трудом выплыв из своих фантазий, она вдруг поняла, что Охотник внимательно и серьезно смотрит на нее. Ей стало неуютно под этим взглядом.

– Разве ты не хочешь такой Кольт?

– Я? – лед в голосе Охотника пробрал ее до костей. – Хочу. Но мне интереснее, что ты хочешь за этот Кольт.

«Твою душу!» – следовало бы сказать ей в тот момент. Потому что Устав Ада требовал именно такой платы за свои подарки. Но…

Но вместе с женским телом, женской логикой и женской интуицией Демон-с-перекрестка, похоже, получал и женскую глупость.

– Только твой поцелуй, – выпалила она на едином дыхании. Что поделаешь – сейчас она жила с демоном Похоти и слегка пристрастилась к нему. А демона Тщеславия – своего предыдущего любовника – она старалась не вспоминать. Поэтому в этот самый момент жажда поцелуя поборола жажду славы, которую бы она утолила сполна, заполучив душу Охотника.

Ох, женщины!

– И все? – переспросил Охотник. Его улыбка – чуть опасная и чуть насмешливая – была еще более чарующей, чем улыбка Демона.

– И все, – выдохнула Красноглазая, и попыталась вложить в свой голос чуть больше деловитости: – У меня есть на примете один Умник. Может додуматься до чего угодно. Подкину ему идейку – он сделает тебе Кольт.

Она потянулась к губам Охотника, желая получить плату.

– Умник? – он слегка приподнял подбородок, и при естественной разнице с росте между мужчиной и женщиной Красноглазая не смогла дотянуться до желаемого, даже встав на цыпочки. – Это ты о том самом Умнике?

– А о каком же еще? – Красноглазая попыталась достигнуть его губ. – Знаешь, до каких вещей он смог додуматься!..

– Знаю, - перебил ее Охотник.

А когда она непонимающе посмотрела на него, он добавил:

– Умник – мой брат. И если ты считаешь, что он может сделать Кольт, способный убить ВСЁ, я ему сам подкину эту идейку. Тебе не надо будет утруждаться. Ну и плата, как ты сама понимаешь, отменяется.

Красноглазая, быстро хлопая глазами, смотрела, как Охотник с легкостью вскакивает на лошадь.

– Но это же всего лишь поцелуй… – пробормотала она.

– Прости, дорогая, может быть, в другой жизни, – усмехнулся Охотник. – Плохая примета – целоваться с брюнетками на перекрестках. Обычно это смертельно.

– Скажи хотя бы, как тебя зовут? – кисло поинтересовалась она, думая, что, может быть, демон Тщеславия был не таким уж плохим любовником, если не считать его пристрастия заниматься сексом публично.

– Дин Винчестер, а Умника – Сэм Винчестер. И я тебе открою один секрет: он не только умник, но еще и Охотник.

Он быстро коснулся шляпы, и унесся в ночь.

А через некоторое время в легенде об Охотниках появился Кольт.

Кольт, способный убить ВСЁ.

И Ад содрогнулся.

Вот так все и было.

Не верите?

Скажете, что Кольт не назвали бы Кольтом, если бы его не изобрел сам Кольт? Неужели вы действительно считали, что двадцатилетний юнга Сэмми Кольт мог изобрести такую великую штуку? Охотник был прав, Кольта хватило только на ватные шарики, пороховые заряды и капсюли. Что было, в принципе, глобальным переворотом для того времени. Настоящий же Кольт, способный убить ВСЁ, изобрел Сэм Винчестер для своего брата Дина, а потом люди все приписали Сэмюэлу Кольту. Почему? Как бы сказал один мой знакомый призрак, это великий заговор замалчивания истины.

Даже если бы вы успели расспросить обо всем этом самого Демона-с-перекрестка до его неожиданной кончины, он бы ни за что не признался. Хотя бы в память о Тщеславии.

Но сказки говорят, что забыть Дина она не смогла.

Два Охотника и Кольт. Два Охотника мчались сквозь время на своей черной лошади, черном драконе, черной Шеви Импале. Когда-то демоны рвались из ада, Папаша Азазель и Матушка Лилит строили планы насчет того, как бы открыть побольше Врат. А потом мы вдруг поняли, что Ад – единственное место, где мы еще можем укрыться от того, чтобы попасть в легенды об Охотниках.

Все дело было в Папаше Азазеле. Папашей его прозвали не за почтенный возраст, который действительно был очень почтенен, а за то, что у него было огромное семейство. Кровное родство он понимал очень буквально: поил шестимесячных младенцев своей кровью и на этом основании считал их своими детьми. Чудо-детками, как он сам их звал.

Именно он показал Охотникам ключик от Врат. А, честно говоря, к тому времени заигрывать с Винчестерами совсем уже не хотелось. Мы давали им сверхъестественные силы, старались обратить брата против брата, убивали их, покупали их души, возвращали их к жизни, стирали память, вселяли в них демонов, перетягивали их на темную сторону… Мы походили на маленьких собачек, тявкающих на почтальонов и хватающих их за штанины. Только потом мы вдруг обнаружили, что почтальоны – на самом деле питаются этими самыми маленькими собачками.

Доигрались…

Имея Кольт, вечные Охотники пришли сюда. Знаете такую поговорку: «Когда Ад замерзнет»? Она всегда веселила меня до слез. А сейчас я смотрю на погасшие огни, остывшие и пустые котлы, оборванные цепи, здесь холодно и безмолвно, и смеяться уже не хочется.

Господи, где же конец света, когда он так нужен?

Слышите, как опять отпираются Врата Ада? Снег хрустит под ботинками Охотников…

Как-нибудь я расскажу вам веселую сказку о том, как Братцы Охотники победили Дядюшку Люцифера. Конечно, она будет очень смешной. Если истории о Сестрице Мэг были кровавыми, о Папаше Азазеле – глупыми, о Матушке Лилит – страшными, то о Дядюшке Люцифере могут быть только смешными. Все-таки в такой сказке Охотники победят абсолютное и вечное зло, а потом сядут около огромного костра, где огонь станет пожирать останки Люцифера, и будут думать, кто же теперь заменит это зло, на которое они охотятся. И один из Охотников – не знаю, кто именно из них – решит, что, может быть, они и есть теперь главное зло, потому мертво то, что не должно быть мертво.

Разве не смешно? Я бы посмеялся.

Конец

@темы: future!fic, SPN, AU, Фанфики

---

Сверхъестественное. Перевод. "Потерянное и найденное".

Навеяло чего-то...

Название: Lost and Found
Автор: Carol Davis
Оригинал: ficwriter1966.livejournal.com/32643.html
Разрешение на перевод: получено
Переводчик: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Рейтинг: R (за язык и ситуацию)
Категория: gen
Герои: маленькие Дин и Сэм, Джон, Дин-подросток и выдуманные персонажи
Примечание Кэрол Дэвис: Фанфик – ответ на вопрос: «пойдет он на это или нет?» Семилетний Дин видит последствия шторма, а семнадцатилетний Дин сталкивается совсем с другим ураганом.
Дисклеймер: Только перевожу.
Аннотация: Они одни, в дальнем углу гаража, в слабой тени, которой все-таки хватает, чтобы Дин не спекся, как пирог, когда работает, но достаточно светлой, чтобы он видел, чем занимается. Лори в самом начале гаража в комбинированном офисе-магазине, она ведет записи. А Гонщик – на самом деле, его имя – Стивен Харлан, но все зовут его Гонщиком – поехал за кем-то на эвакуаторе.Дин наедине с этим идиотом, который щупает его за зад.

Потерянное и найденное

Июль, Дину – семь.

Ночью прошел самый жуткий ураган, который Дин помнил за всю свою жизнь. Вообще, он был даже рад, что мамы здесь нет, потому что это напугало бы ее до чертиков - а отец расстроился бы сильнее, чем все это время. Вместе с Дином и Сэмом он стащил все подушки и одеяла с кроватей и сложил их в ванную, затем заставил их залезть туда и спрятаться.

Потом он снял с кроватей матрасы и положил их поверх ванны. В конце концов, он тоже залез туда и сказал Сэмми, что это – их крепость. Дин, конечно, не купился на сказку о «крепости», он уже пару раз был на тренировках по поводу ураганов в школе и знал: когда у тебя нет землянки, куда спрятаться, ты должен использовать ванную. Но это была хорошая история, если папа хотел, чтобы Сэм сидел тихо и спокойно.

Только это не успокоило папу. Дин свернулся за ним и чувствовал, как быстро стучит его сердце. Он даже подумал, что у отца может случиться сердечный приступ.

Они оставались в «крепости» почти пять часов.

Наутро все закончилось. По всему мотелю выбило окна. Папа не позволил Сэму погулять, потому что вокруг было слишком много осколков стекла, кусков металла и разного хлама на стоянке.

А еще сломанные деревья, несколько больших ветвей, множество маленьких и миллионы листьев. У машины на дальнем краю стоянки разбило ветровое стекло, когда на него упала огромная ветка. Хорошо, что это не их машина, думал Дин. Он был совершенно уверен, что замена ветрового стекла стоит много денег, а сейчас у них нет много денег.

Чаще всего у них не было много денег.

Он положил вещи в машину, как ему сказал отец. Теперь он ждал, когда папа перестанет заставлять Сэма сходить в туалет. Сэм всегда так поступал, и это было их главной головной болью: до того, как они покидали мотель, он говорил, что не хочет в туалет, но через полчаса, когда они оказывались на шоссе и по близости не было ничего, он говорил, что ему нужно прямо сейчас.

Сэму всегда все нужно было прямо сейчас, в эту секунду. Папа учил его потерпеть, но Сэмми не понимает, как ожидание чего-то приятного может быть приятным. Это их вина, думал Дин, – его и папы. Они всегда уступали Сэму, и это превратило Сэмми в маленького зануду. Он не понимает, что если они уехали откуда-то, то папа не сможет ущипнуть себя за нос, как в «Bewitched» по телевизору, и исполнить его желание.

Или, может быть, понимает, но его это не волнует. Ему же всего три. Когда он станет больше, он поймет, как понял Дин. Он поймет, что нельзя просто дернуть себя за нос и все само собой сделается.

В комнате что-то грохнуло. Нехороший знак. Когда папа начинается хлопать дверями и ящиками, значит, он теряет терпение.

Однажды, надеется Дин, Сэмми просто уступит и пописает.

Потому что, правда, разве это так уж трудно?

Вздохнув, он садится на бордюр рядом с машиной. Теперь он увидел царапины на лакированных боках Импалы. По большей части мелкие, но несколько крупных, будто кто-то пытался вскрыть машину. Но это не так, уверен Дин. Должно быть, это от тех обломков, которые носились в воздухе прошлой ночью. Осколки стекла, камни, деревянные части и куски кровли.

Ему хотелось спросить у папы, может ли торнадо поднять дом и унести его, как в «Мудреце из страны Оз», но он видел, что папа сейчас не в настроении отвечать на вопросы.

Может, смерч, правда, унес чей-то дом, потому что вон там точно валяется обшивка крыши.

Нахмурившись, Дин тянется и осторожно поднимает один из кусков.

Прямо под ним лежат деньги.

***

Июль, Дину – семнадцать.

Он работает уже почти два месяца, и все идет отлично. Все было бы так же, если бы они еще жили в Лоуренсе и если бы мама не умерла: он работал бы летом в гараже отца, получал бы деньги и откладывал бы немного на свою собственную машину.

Конечно, не одну из тех сногсшибательных штучек, которые оказывались в его руках на час в гараже, а такую, которая заработает только у фокусника, сумевшего собрать вместе все ее части.

Нет, единственная машина, которую он действительно хотел, о которой он мечтал, – это Импала отца. Вот это настоящая машина. Большая, солидная, с серьезной мощью под капотом. Когда обо всех ее шестеренках хорошо заботишься, она урчит как котенок.

А с другой стороны вот этот автомобиль...

Не нашлось бы достаточно слов, чтобы описать этот надоедливый кусок дерьма.

– Что думаешь?

Они все смотрят на людей, как на своих собак. Или жен. Или, может, как на свои машины. Этот парень совсем не подходит своей машине, зато сам он на сто процентов в этом уверен.

– Еще час, – отвечает Дин, не поднимая головы.

Парень прямо здесь, он подходит очень близко, так близко, что Дин чувствует жар его тела. А еще больше жара Дину совсем не нужно. Сейчас июль, и влажность выросла на тысячу процентов. Воздух ложится на его кожу, как горячее и мокрое полотенце.

– Так значит... – переспрашивает парень. – В четыре часа?

«А это через час? – думает Дин едко. – Тогда да, чувак, в четыре часа. А теперь убирайся…»

Сукин сын.

Рука этого мужчины на его бедре.

Дин втягивает воздух и сжимает гаечный ключ, который держит. Это не просто рука мужчины – черт, его клиента – на его спине, и он лапает его. На мгновение удивление заставляет Дина замолчать и замереть, хотя он мог бы развернуться и треснуть этого парня по затылку гаечным ключом.

Они одни, в дальнем углу гаража, в слабой тени, которой все-таки хватает, чтобы Дин не спекся, как пирог, когда работает, но достаточно светлой, чтобы он видел, чем занимается. Лори в самом начале гаража в комбинированном офисе-магазине, она ведет записи. А Гонщик – на самом деле, его имя – Стивен Харлан, но все зовут его Гонщиком – поехал за кем-то на эвакуаторе.

Дин наедине с этим идиотом, который щупает его за зад.

– Э... – бормочет Дин.

Парень, должно быть, решает, что это значит что-то вроде "Боже, старик, продолжай!", потому что он придвигается ближе и его руки скользят вперед.

Хватит.

Дин сжимает гаечный ключ, стремительно разворачивается и пристально смотрит на парня.

Жатые хаки, темно-синяя футболка, аккуратная стрижечка, белые спортивные туфли без единого пятнышка. Выглядит так, будто должен светиться в темноте, как радиоактивный.

Светиться так же сильно, как обручальное кольцо на его левой руке.

– Какого черта, – бросает ему Дин.

– Ты красивый, – отвечает парень. – Ты это знаешь?

Да, Дин знает. Жизнь, которую они ведут, не дает ему времени волноваться о своей внешности – да и папа с Сэмом не стали бы этого терпеть, если бы он попытался. Но он пользуется вниманием у женщин везде, где появляется, так что он считает, да, он действительно хорош, когда слышит от них – "симпатичный". Но девочки, оборачивающиеся на него в школе, когда он проходит мимо, и этот придурок, лапающий его, когда он работает, – находятся на совершенно противоположных концах вселенной.

Но из-за этого всего он не может заставить себя сейчас мыслить разумно. Он хочет сказать этому уроду – и сказать ему прямо сейчас – чтобы он убирался от него подальше, если не хочет недосчитаться зубов во рту. Но он на работе. И ему нравится эта работа. У него получается, он зарабатывает приличные деньги, и Гонщику он нравится, и тот ему доверяет.

Он не знает настоящего имени Дина, но доверяет ему.

Если он скажет этому парню, куда ему следует засунуть свои руки, тот наверняка побежит к Гонщику, перевернет все с ног на голову, выставит так, будто это Дин трогал его, или испортил его машину, или украл что-нибудь. Например, тот ноутбук, который лежал на переднем сидении Вольво. Сэмми бы просто умер за возможность поиграть на нем.

А еще у этого парня, наверняка, есть адвокат. Или он сам может быть адвокатом, думает Дин, а значит, может поднять вокруг жуткий скандал, если он поведет себя так.

– Послушайте... – говорит Дин.

Парень смотрит на ширинку Дина, потом – на свою. Под его хаки будто растет дерево. Широкая грязная ухмылка растягивается на его лице. Он сует руку в свой карман, а когда вытаскивает, его пальцы сжимают пятидесятидолларовую банкноту. Он глядит на них, потом - на Дина. Мерзкая ухмылка исчезает, на ее месте возникает нечто, что он, видимо, считает более привлекательным.

Пятьдесят долларов – это плата за неделю. За целую неделю.

Но... Боже.

– Здесь никого нет, – говорит парень.

– Меня уволят из-за вас, – отвечает ему Дин, но эти слова звучат совсем не так убедительно, как в его голове. Они просто виснут в воздухе.

– А кто узнает?

– Бросьте.

Гонщик считает, что Дина зову Майк. Майкл – второе имя Дина, и оно было первым, что пришло ему в голову, когда они с папой и Сэмом приехали в этот город и подготавливали новые фальшивые документы. Этот парень появился здесь пару часов назад, капли текли по его вискам, потому что машина не хотела везти его туда, до куда он собирался добраться без проблем. Гонщик ответил ему:

– Майк позаботится о ней для вас.

Потому что Гонщик доверяет ему. Несмотря на то, что ему всего лишь семнадцать.

Несмотря на то, что он появился в городе всего пару месяцев назад, несмотря на то, что он старается уйти от ответа, когда Гонщик расспрашивает его о семье, о том, откуда он, и каковы его планы.

Гонщик на пятнадцать лет старше Дина, Гонщик – его друг.

И Дин с кристальной ясностью представляет разочарованный взгляд на лице Гонщика, если это придурок пойдет к нему и скажет, что Дин украл что-то из его машины.

Пусть даже он заслуживает, чтобы из его машины что-нибудь украли.

Заслуживает потерять этот замечательный ноутбук.

Взгляд парня на секунду расфокусировался. Его рука - сжимавшая купюру - немного отодвигается.

Сейчас июль, три часа дня. Солнце почти достигло пика. У Дина темные круги от пота на спине, на животе, под мышками, пот стекает по задней стороне его шеи. Если бы он и хотел трахнуть кого-то, то это была бы Лори, но Лори занята. Самое большее, что она делала, - это касалась его руки, когда хотела, чтобы он убрался с дороги. Иногда, правда, она, правда, посматривала на него так, будто ее фантазия уводила ее в интересном направлении.

– Просто дайте мне все доделать, – говорит Дин, имея в виду машину.

– Дай мне посмотреть на тебя, – добавляет парень.

Голым. Он хочет видеть его голым.

Здесь есть ванная в двух шагах. Она закрыта, но у Дина есть ключ от нее в его связке. Никого нет, никто не узнает. Лори, наверняка, читает или болтает по телефону, в офисе. Она его оттуда не увидит, она была в туалете полчаса назад, и наверняка ей еще туда не нужно. Гараж не то место, куда люди из других штатов заезжают, чтобы пописать. Прямо сейчас никому не понадобится туалет.

Десять минут, думает Дин. Может, даже пять. До того, как взгляд этого парня станет слишком скользким.

Пятьдесят долларов за пять минут.

Сэму нужны ботинки. Сэму тринадцать, и он растет как ненормальный, ему нужна новая одежда каждые пару месяцев. Они пытались покупать ему одежду и ботинки бОльших размеров, чтобы Сэм мог дорастать до них, но из-за этого он становился похожим на ребенка из приюта, а Дин терпеть не мог, когда слышал, как над Сэмом смеются из-за одежды.

И Дин стоит с гаечным ключом, зажатым в руке.

Похоже, что этот парень делал что-то подобное раньше.

– Просто дайте мне починить машину, - бормочет Дин, и его голос звучит почти как шепот.

И вдруг, будто небеса распахнулись, и реальность смыло дождем, он понимает, что ненавидит свою жизнь. Ненавидит быть Майком, а не Дином. Ненавидит иметь друзей, которые будут у него всего на пару месяцев (если не меньше). Ненавидит эти непостоянные деньги, потому что работа заканчивается слишком быстро и, кто знает, сколько времени пройдет прежде, чем у него будет другая. Ненавидит, что ему надо думать о покупке одежды для Сэма, хотя по правилам это у отца должна быть постоянная работа, которая приносила бы хорошие деньги. У них были деньги, когда они жили в Лоуренсе – не так уж много, но достаточно, чтобы жить в хорошем доме и покупать одежду без мошенничества.

А этот блестящий урод, стоящий напротив него, наверняка имеет шесть или даже восемь пар вот таких спортивных тапочек в своем гардеробе и еще несколько пар итальянских туфель, прекрасных ботинок и еще черт знает чего.

На мгновение он возненавидел этого сукина сына, возненавидел с ослепляющей яростью.

Настолько, чтобы всадить гаечный ключ ему в череп.

Но если он будет злиться, если в его голосе послышится хоть капля злости, парень побежит к Гонщику. Если он пошлет этого человека, если он просто выберет неверную позицию, парень побежит к Гонщику. Он не должен злиться, даже если знает, что этот парень мечтает о разных гадостях с кнутом и собачьим ошейником. Он не имеет права злиться.

И Дин ненавидит себя за то, что знает все это.

На машине парня номера другого штата. Он здесь не живет, он только проездом. Он не появится тут на следующей неделе, или через неделю, с большей платой в руке. Или, может, появится? Такие, как он, могут болтать сами с собой всю ночь, пока едут, если знают, что могут получить то, что хотят. В конце концов, он станет как бездомная собака, и будет постоянно являться к Гонщику в поисках "Майка", пока Винчестеры – Фарреллы – не переедут, и Гонщик с Лори смогут сказать: "Майк больше здесь не работает".

Можно договориться с этим парнем о компьютере, думает Дин.

Договориться и пообещать встретиться завтра, на следующей неделе, в следующем месяце.

Он мог бы забрать компьютер, прийти с ним домой, и это станет для отца достаточной причиной, чтобы уехать прямо сегодня, сейчас.

Этот парень никогда его не найдет. Никогда.

Но отец увидит компьютер, и придется объясняться.

Он знает, о чем подумает его отец: папа ненавидит обман. Папа не вор и не хочет, чтобы он им стал. Их жизни – какие уж есть. Они не смогли бы сводить концы с концами без понимания системы. Они подделывают кредитки, крадут в магазинах по мелочам, выигрывают в карты и бильярд – но только ради еды, одежды и жилья. Папа никогда бы не согласился оставить компьютер, если бы Дин с ним появился. Отец понимает мошенников, он обыгрывал их чаще, чем они его, и не всегда законным путем. Но он даже не может себе представить, даже на секунду подумать – и никогда не станет этого делать, если Дин не даст повода, – что иногда, когда он уезжает и оставляет им минимум того, что нужно, его сын продает себя за необходимые вещи.

И сделает это еще раз, если понадобится.

Он отворачивается и внимательно рассматривает двигатель Вольво этого идиота. День был совсем не плох, несмотря на жару, еще пару часов и он сможет пойти домой – в то место, которое считается их домом – забыть и расслабиться.

– Я пытаюсь починить вашу машину, – тихо говорит он.

Парень издает какой-то звук, вздох, из-за которого Дину хочется рассадить этот чертов двигатель Вольво.

"Уйди, – думает он. – Убирайся отсюда в черту".

– А ваша жена знает, чем вы занимаетесь? – хочет спросить он, но и так знает ответ.

Парень касается его снова, самого края заднего кармана джинсов Дина. Он сует туда пятидесятку.

Пятьдесят долларов.

Пятьдесят.

За пять минут.

Он хочет убежать за гараж, там, где деревья и кусты растут близко к зданию, сесть, прислонившись спиной к стене, прижать колени к груди, обнять их руками, спрятать голову и просто сидеть так, пока вся его жизнь не пройдет. Стена прохладная, потому что солнце не попадает сюда, и здесь обычно есть легкий ветерок. Он был тут однажды во время обеда, закрыл глаза на пару минут, а когда открыл их, на него смотрела белка.

Вот кем он хочет стать прямо сейчас – белкой. И лучше бы такой, которой хватает ума не соваться на дорогу.

«Зачем они приехали сюда? – думает он. – Почему папа выбрал именно этот город?»

Почему они не могут просто...

Он чувствует, как взгляд этого парня скользит по нему сверху вниз, будто ощупывает пальцами.

Его рука так крепко сжимает гаечный ключ, что становится больно.

Если бы знать заранее, что это будет единственный раз... только сейчас... Но может же и не быть. Этот парень может не уйти. Может начать посылать сюда других. Будто он какое-то пирожное.

– Уходите, – повторяет он тихо.

Парень не двигается с места. От него идет жар, будто из печки.

- Я не такой, как вы думали.

Но я такой. И ты это знаешь. Сукин ты сын.

– Пожалуйста, – выдыхает он. – Уходите и дайте мне починить машину.

Он вытаскивает из кармана пятьдесят долларов и протягивает их парню.

Он знает, как выглядит его лицо, и только мечтает смыть все этого.

Пальцы парня сжимаются вокруг руки Дина, со смятыми в ней деньгами. Он поглаживает его кожу большим пальцем. Его глаза пристально смотрят на Дина. Похоже, он уже готов залезть к нему в штаны прямо здесь, около Вольво.

Дин выдергивает руку, и пятидесятка падает на землю.

– Я не тот, кто вам нужен, – говорит Дин. – Не тот.

Он не знает, дело ли в его голосе или словах, но что-то сыграло роль ведра ледяной воды. Глаза парня стали серьезными, губы сжались в линию. Он неловко отступает. Его глаза пристально смотрят, как Дин нагибается, поднимает деньги и протягивает их ему, держа в той же руке, что и связку ключей, где висит ключ от ванной.

– Отлично, – бросает он Дину. – Чини машину.

Через сорок пять минут автомобиль готов, и Гонщик возвращается вместе с клиентом. Потный и в расстегнутой рубашке, он делает записи и отправляет парня на его машине. Тот уезжает минут через пять. Гонщик возвращается туда, где Дин немного рассеянно рассматривает новую машину.

– Есть что-то, о чем я должен знать? – спрашивает Гонщик тихо.

Дин качает головой.

– Ты проделал отличную работу. Никогда не устаю это говорить.

– Спасибо, – улыбается Дин.

– Так ты хочешь что-нибудь рассказать?

Дин отворачивается от машины и смотрит на Гонщика. На его лице только участие – желание выслушать, если есть, что сказать. Когда Дин отвечает: "Ничего", Гонщик слегка улыбается и дает ему ключи от очередной машины.

– Если передумаешь, – говорит Гонщик. – Сходим куда-нибудь, выпьем.

Дин поднимает бровь.

– Колы, – быстро поясняет Гонщик. Потом вытаскивает из кармана деньги и отдает Дину плату за неделю. Дин с признательностью кивает, и Гонщик возвращается в офис.

– Твой брат так же хорошо управляется с машинами? – спрашивает он через плечо.

– Нет.

– А с чем он хорош?

Дин в задумчивости останавливается.

– С книгами. И быть занозой в заднице.

Гонщик смеется.

– Почему бы тебе не уйти пораньше. Слишком жарко, даже чтобы думать. Я уже сказал им, – он кивнул в сторону нового клиента, – что машина не будет готова до завтра.

– Уверен?

Гонщик кивает:

– Долгий день. Иди домой.

Небо раскалывается, когда Дин еще на полдороге к дому. Дождь льет так, будто он пришел из ниоткуда. Он не приносит облегчения. Воздух все еще тяжелый и влажный. Дин чувствует себя так, будто побывал в душе. Когда он добирается до маленького квартала, где отец в марте снял дешевую квартиру, он уже насквозь мокрый, вода стекает с его волос, ботинки издают хлюпающие звуки при каждом шаге. Их место на стоянке пусто, значит, отца нет дома, но, наверное, есть Сэм, если он не в библиотеке.

Дин останавливается на краю парковки и смотрит в окна второго этажа.

У них была одна фотография дома в Лоуренсе. Он был совсем не похож на это здание. Здесь у них была одна комната, где едва помещался диван отца. Одна спальня. Кухня даже не была настоящей кухней, а просто плитой, раковиной и холодильником в одном углу.

Через пару месяцев ему будет восемнадцать. Если бы папа разрешил, он смог бы работать полный день. Может быть, даже у Гонщика. Смог бы заработать достаточно денег, чтобы они могли снять что-то получше.

Но в конце января их здесь уже не будет. К тому времени они сменят еще три места.

И пятьдесят долларов ничего не решили, в конечном счете.

Да и никогда не решали.

***

Июль, Дину – семь.

Он слышит, как открывается дверь номера в мотеле, как выходит папа, осколки стекла скрипят под его ботинками, когда он идет по дороге.

– Дин? – зовет он.

Это означает: "Ты посмотрел, куда садился?"

Дин встает. Папа держит Сэмми на руках, защищая его от обломков, раскиданных повсюду.

– Все нормально, – отвечает Дин.

И он поднимает руку, протягивая что-то своему отцу.

Джон удивленно поднимает брови. Сэмми оборачивается и тоже смотрит. Ему всего три, но он знает, что такое деньги. Дин учил его цифрам, и он знает "5" и "0", но никогда не видел их вместе на одной банкноте. Он тянет свою маленькую ручку, хочет потрогать, исследовать.

– Откуда они? – папа хмурится.

Дин указывает на обломки рядом с передним колесом машины.

– Там лежали. Их завалило мусором.

– Черт, – выдыхает Джон.

– Мы же можем их оставить, да? Потому что мы же не знаем, кто их потерял. Их принес смерч.

Папа берет деньги у Дина и держит так, чтобы их не схватил Сэмми.

– Да, - отвечает он спустя минуту. – Вот так находка, спортсмен.

– Мы купим мороженое? – требует Сэмми.

– Бензин.

– Нет, папа. Мороженое.

Сэмми продолжает настаивать, когда Джон открывает заднюю дверь и сажает его внутрь. Но таков уж Сэмми, он может говорить о мороженом часами. Или до тех пор, пока папа не остановится и не купит ему его.

– Может, мы еще тут посмотрим вокруг, – предлагает Дин. – Может, тут еще есть деньги среди мусора.

– Думаешь, торнадо разнесло банк?

– Может быть.

Папа слегка усмехается.

– Хотел бы я, чтобы нам так повезло, спортсмен.

– Пятьдесят долларов – это здорово.

Папа кивает, но как-то грустно.

– Да. Это здорово.

– Купим много бензина.

– Точно. А еще, – он подмигивает Дину, – мороженое.

– Да?

– Только после завтрака. Садись. Поехали.

Пятьдесят долларов оказываются в кармане отца. Дин радостно улыбается ему, когда они подходят к двери с другой стороны от Сэмми. Папа вдруг останавливает его, он какое-то время смотрит вниз на Дина, потом ерошит его волосы.

– Я хотел бы всегда находить нам деньги! – говорит ему Дин.

Папа ничего не отвечает, поэтому Дин забирается на заднее сиденье. Он не видит выражения лица отца.

Но он слышит голос папы, очень тихий:

– Я хотел бы, чтобы тебе никогда не пришлось этого делать.

Конец

@темы: переводы, Pre-series, SPN, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Сверхъестественное. "Там, где нас нет" (на песенный флешмоб)

Название: Там, где нас нет
Автор: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Категория: AU
Герои: Сэм Винчестер, Дин
Время действия: до самых последних кадров 316 серии с Дином в аду
Спойлеры: конец третьего сезона
Длина: 2000 слов
Примечание автора: на песенный флэшмоб. Ли, тебе всегда везет. Не поверишь, но выпала «Boulevard of Broken Dreams» Green Day. Все-таки ноут очень хорошо знает мои предпочтения.
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: То, что случилось, настолько жутко, что просто не должно быть правдой… Везде хорошо, где нас нет.

Там, где нас нет

>

– Она купилась, Дин! – кричит Сэм, распахивая дверь в подвал.

– Иди к черту…

– Нет, правда, – Сэм не может скрыть своего воодушевления. – Она ничего не заметила! И псы тоже. Вот уж никогда бы не подумал, что получится и с ними. У них же вроде бы нюх.

– Вот именно, Сэм! А если бы не получилось?

Сэм хмурится, развязывая веревку, которой его старший брат привязан к столбу в подвале.

– Хозяева тебя бы потом выпустили.

– Надеюсь, что ты не серьезно. Иначе я тебе врежу.

– Брось, Дин! Все же получилось! По-лу-чи-лось.

– А если бы до Лилит дошло, что это не я? Если бы она почувствовала, что это оборотень? Или если бы оборотень, поняв, что сейчас его убьют, начал перекидываться прямо перед ней? Ты об этом подумал?

Сэм сердито отворачивается.

– А ты много думал, когда заключал сделку?

– Три дня, наверное.

– А, по-моему, пять секунд, – бросает он в ответ. – Думаешь, еще подвернулся бы такой шанс, когда оборотень принял бы именно твой облик и именно в эту ночь? Это был единственный шанс, и мне надо было действовать быстро.

– А ты подумал, что было бы, если бы она поняла, что это оборотень, и решила бы, что мы увиливаем от сделки? Она даже ничего бы не делала – ты умер бы на месте.

Сэм зло улыбается:

– Во-первых, она не догадалась, так что нечего повторять это по кругу. Все закончилось. И закончилось хорошо. А во-вторых, она пыталась что-то со мной сделать, но… Сегодня явно был не ее день.

– Ч-что??

– Оборотня растерзали адские псы, – продолжил Сэм, – но Лилит не остановилась. Честно говоря, не знаю, что там у нее заклинило, но ничего не вышло.

– А потом? Ты ее убил?

– Пытался, – вздохнул Сэм. – Она сбежала.

– Глупо, Сэмми.

Сэм качает головой:

– Когда все получилось, говорить, что это было глупо, еще глупее.

– Ты хоть сам понял, что сказал?

Он кисло усмехается.

– Почти. Честно говоря, я жутко там жутко испугался. На миг подумал, что тот Дин – действительно ты, что я сам вас перепутал.

– Чего эти оборотни ко мне каждый раз цепляются? Из шести миллиардов населения Земли они выбирают именно меня. Уже который раз.

Сэм хлопает его по плечу.

– На этот раз здорово, что он выбрал тебя. Лилит в теле Руби, мы заперты в комнате, куда она пускает адских псов. Думаю, это плохо бы кончилось. Но закончилось хорошо.

– Все равно, больше так не делай, Сэмми.

– Тебе могу пожелать того же, Дин.

Он улыбается, потому что тот миг, когда он подумал, что перепутал оборотня и своего брата, прошел. Мертвый Дин – это неправда. Все закончилось так, как должно.

***

– Черт, Дин… – выдыхает Сэм: – Черт…

– Ага.

– Я ведь поверил… – Сэм ошеломленно смотрит на брата.

– Кому ты говоришь? Когда я увидел этих тварей, я сам поверил, что это конец.

– Черт…

– Может, скажешь что-нибудь еще?

– Просто… – Сэм зажмуривается и тут же испуганно открывает глаза, боясь, что Дин – это только игры его воображения. – Ты – правда, ты?

– Я – правда, я, а вот в тебе я начинаю сомневаться. У моего младшего братца словарный запас был явно больше.

Сэм робко улыбается, каждое мгновение ожидая, что Дин исчезнет:

– Ни секунды не можешь утерпеть, чтобы не подколоть меня?

– Ты сам напрашиваешься, Сэмми. Сложно удержаться.

Младший Винчестер, который еще пять минут назад считал себя последним Винчестером, улыбается шире, качает головой и почти торжественно обещает:

– На этот раз я его убью.

– В очередь, Сэмми. У меня больше прав на него.

– Кто сказал? – Сэм не замечает, как начинает привычно спорить с братом. – Знаешь, я уже насмотрелся на твои смерти и в предыдущей петле, которую он нам устроил, но это перешло все границы.

– Но умирал-то я!

– А я оставался, Дин!– Сэм вскакивает с кресла, но тут же садится, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами брата. – Это… Я такого никому не пожелаю.

– Вообще, я знаю, каково это.

Сэм виновато отводит глаза. Да, он как-то забыл.

– Извини, – смущенно бросает он. – В том повторяющемся вторнике я понял, что происходит, но сейчас… Я действительно думал, что ты…

Он останавливается, потому что не может произнести вслух то, что, считал, произошло.

– Я тоже думал, что.

– Чертов Шутник… – соглашается Сэм. – Найдем и убьем. Вместе.

– Ага, вместе. Как всегда.

– Тем более теперь без Лилит на хвосте, – усмехается Сэм. – Хотел бы я увидеть ее морду, когда до нее дойдет, что Шутник ее обманул, а время брать плату за контракт ушло.

– Боюсь, что когда до нее дойдет, ему не поздоровится. Даже без нашего участия. Может, оставим божка ей? Он вроде как помог нам.

– Помог, как же… – фыркает Сэм. – Ну то есть да, помог, но ведь он не собирался этого делать. Он просто играл по привычке.

– И доигрался.

– Все равно, – пожимает плечами Сэм. – Не хотелось бы, чтобы он еще когда-нибудь решил бы с нами пошутить. Тем более так…

Он пристально сморит на своего брата.

– Я так рад, Дин.

– О…

– Когда я подумал, что ты действительно…

– Сэмми, ты как девчонка. У тебя мысли скачут. Только говорил об охоте на Шутника, и уже готов обниматься.

Сэм сердится:

– Две минуты после смерти, а ты уже издеваешься.

– После ненастоящей смерти.

– Без разницы! Какой же ты идиот, – бросает Сэм и ждет в ответ привычное:

– Придурок.

Он слышит смех брата и тоже смеется. Потому что все закончилось. Так, как должно.

***

– Сэм! Сэмми! Да очнись же ты!

Младший Винчестер с трудом открывает глаза. Сквозь мутную пелену он с трудом различает черты лица старшего брата.

– Дин?.. – недоверчиво выдыхает он.

– А ты кого ждал, Спящая Красавица?

– Но ты же?.. – начинает он и сквозь туман в голове видит, как что-то безжалостно разрывает его брата, как Дин пытается отползти от невидимых когтей и клыков, но они слишком быстрые и острые. Кровь, кровь, кровь…

– Что я? Я тебя еле нашел.

– Тебя не может здесь быть, – качает головой Сэм и с каждым движением чувствует, как что-то больно колет его в шею.

– И не было бы, если бы эта тварь забрала у тебя телефон. Я звонил и шел по звуку. Но сейчас…

– Ты же мертв, – наконец выговаривает Сэм то, что мучает его.

– Круто. Я тоже рад тебя видеть.

– Ты же действительно мертв! – Сэм пытается отодвинуться от брата, но связанные над головой руки не особо дают ему это сделать.

– Сэм, успокойся!

– Ты мертв! – кричит Сэм. – Тебя разорвали адские псы!

– Сэмми, все хорошо…

– Лилит забрала твою душу!

– Сэмми, ты только успокойся. Я вытащу тебя отсюда, мы поедем к Бобби…

– Ты в аду, Дин!

– Сэмми, пожалуйста… Это я.

– НЕТ! – у Сэма кружится голова, и он чувствует жуткую слабость во всем теле, но все равно пытается порвать веревку, которой связаны его руки.

– Остановись, пожалуйста. Успокойся. Это я.

Сэм чувствует что-то знакомое в этой боли в шее, руках, привязанных к какому-то крюку над головой, капельнице с темной жидкостью… Кровью?

– Ну же, Сэмми…

Он всматривается во встревоженное лицо старшего брата. Все, как всегда. Если только не считать, что…

– Но ты же мертв, Дин…

– Брось. Как я могу умереть? Кто будет за тобой приглядывать? Ты же в первую же минуту без меня вляпаешься в неприятности. Разве я могу это допустить?

Сэм морщится, когда чувствует резкую боль в шее, но потом все проходит. Через пару секунд он уже может опустить руки – веревка перерезана.

– Но ты уже это допустил, – в голосе Сэма слышится недоверие, надежда и обида.

– Мог бы сказать спасибо. Я тебя все-таки вытащил. Нечего было лезть к джину в одиночку.

– К джину? – Сэм хмурится.

– А к кому же еще? Кстати, его тело потом надо будет сжечь.

– Подожди… – Сэм останавливается. – Хочешь сказать, что это все неправда?

– Что неправда? Что я мертв?

– Ну да…

– Да ты же знаешь, как работают джины. Наведут на тебя чары, или как там это зовется, и будешь видеть то, что захочешь. Правда, я не думал, что ты захочешь меня убить.

– Я тебя не убивал, – тут же начинает оправдываться Сэм. – Это адские псы.

– Ну что сказать? Ты извращенец. Они-то с какой стати на меня напали?

– Я умер. Ты продал душу, чтобы меня оживить, – Сэм уже и сам почти не верит в то, что говорит. – Демон с перекрестка дала тебе год жизни.

– А почему так мало? Насколько я помню, она давала всем десять лет.

Сэм пожимает плечами.

– Может, обиделась? Хотя она что-то там говорила о держателе контракта перед тем, как я ее застрелил из кольта.

– Из кольта? Ты потратил на нее последнюю пулю, которую мы берегли для Желтоглазого?

Сэм хмурится:

– К тому времени, когда я ее застрелил, Демон уже был мертв. Мы сделали новые пули.

– И как же это получилось?

– Ты его убил. Из кольта.

– Ха. Даже во сне я просто удивителен!

– Точно.

Сэм улыбается все шире. Ему так спокойно оттого, что можно все отбросить. Что все неправда. Что все закончилось.

***

– Сэм!

Кто-то крепко держит его за плечи.

– Сэмми!

Из-за огненных вспышек перед глазами, которые отзываются ударами боли в голове, Сэм с трудом различает черты лица говорящего.

– Дин? – бормочет он. – Это ты?

– Кто же еще? Что случилось?

Действительно, что случилось? Голова полыхает, и Сэм едва понимает, что сидит на полу около кровати. Это кажется таким знакомым, но он не может вспомнить, потому что память сейчас тоже где-то в той огненной буре.

– Не знаю, – тяжело дышит Сэм. – Голова раскалывается.

- Это видение? Это было видение?

Видение? Что за видение? Сэм сам того не желает, но сквозь боль прорываются куски каких-то странных картин. То он видит Руби с белыми глазами без зрачков (а разве у демонов не черные глаза?), то слышит громкое царапанье за дверью, порог которой засыпан пеплом (мертвеца?), то среди кроваво-красных вспышек возникает белое сияние (белый – ведь цвет добра?).

– Ты как, Сэмми?

Сэм кивает, стараясь собрать вместе рассыпающуюся на части картину. Вдруг кусочки паззла объединяются, и он видит…

– Черт, Сэмми, их же так давно не было… Я думал, они закончились вместе с Желтоглазым. Что ты видел?

Сэм никак не может решиться. Ему кажется, что если он произнесет вслух то, что пронеслось перед его сверхъестественным взглядом, – оно исполнится. Но, с другой стороны, лучше сказать сейчас и найти выход.

– Твою смерть.

– Что???

– Ночь. Какой-то дом. Лилит в теле Руби. Она открывает дверь адским псам.

– Они?.. Меня?..

– Да, – Сэм морщится, потому что сейчас, когда боль уходит, он видит все так отчетливо. – Они.

– О…

– Надо что-то придумать, чтобы этого не случилось

– Да уж. Вообще, это неправильно. Мне всегда нравились собаки. Они должны защищать.

Сэм грустно усмехается.

– Рамсфелд?

– Ну да. Вот у Бобби правильная собака.

– Вообще, ты не о том думаешь. Надо что-то делать с Лилит.

– Или с Руби. Может, поставить на ней тот знак, которым себя Мэг пыталась закрыть внутри тебя? Тогда Лилит некуда будет сбегать.

– Можно попробовать…

Сэм улыбается. Еще есть время. Раз это было неправдой, видением, то все еще можно изменить. Чтобы все закончилось так, как должно.

Эпилог

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем понял, что кармане Дина надрывается телефон. Он просто сидел, прижимая к себе окровавленное тело брата, и смотрел в никуда. Ему хотелось зажмуриться, заснуть, чтобы очнувшись понять, что все неправда, что ничего не случилось в реальности.

Только глаза не хотели закрываться.

На самом деле Сэм знал, что все УЖЕ случилось и сон не поможет. Это не временная петля Шутника, не оборотень, принявший облик Дина, не джин, нарисовавший какую-то дикую реальность у него в голове, не видение, после которого еще можно все поправить.

А телефон Дина все звонил и звонил, хотя хозяин уже не мог ответить. Даже голосовая почта почему-то не включилась.

Сэм осторожно вытащил сотовый из кармана брата.

– Дин, ну что там у вас? Что происходит? Я видел черный дым над домом, – послышался из трубки напряженный голос Бобби, когда Сэм нажал на прием звонка.

– Лилит сбежала, – тихо ответил он.

– Сэм? – к напряжению в тоне Бобби добавилась тревога. – Где Дин? С ним все нормально?

– Он… – Сэм знал, что надо что-то сказать, но никак не мог подобрать верное начало. – Она впустила…Они его… Он…

– Сэм?.. Я сейчас приду, вы там держитесь. Сейчас. Мы ему поможем.

– Бобби, Дин… Ему, кажется, не помочь.

– Только не делай глупостей! Я сейчас приду, десять секунд. Только не делай глупостей.

Из телефона послышались короткие гудки. Сэм смотрел на него и не знал, что теперь делать – положить ли сотовый в свой карман или сунуть обратно Дину. Десять секунд и здесь будет Бобби. А что дальше? После этих десяти секунд. Этого он тоже не знал. Он решил просто ждать, надеясь, что реальность еще решит, что ничего из этого не случилось.

Конец

@темы: SPN, AU, 3 сезон, Фанфики

---

Торчвуд. "Сказка со счастливым концом"

Чего и следовало ожидать, в общем-то...

Название: Сказка со счастливым концом
Автор: Игрушка
Фандом: Torchwood/Торчвуд
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Категория: gen (такое может быть о отношению к Торчвуду, да?)
Герои: Ианто, Гвен
Время действия: второй сезон (до эпизода 206)
Длина: 1039 слов
Примечание автора: Вер, ты абсолютно права: BBC имеют всех и запасы лучшей травы Британии
Предупреждение: сама я эпизода 212 не видела, поэтому то, сколько лет проработал Ианто Джонс в Торчвуде, мне подсказала  Cora Lauren (спасибо!!!), остальное – додумано
Дисклеймер: Поиграю и отдам.
Аннотация: Количество концов света, приходящихся на одного сотрудника Торчвуда, явно переходит все разумные границы…

Сказка со счастливым концом

– Знаешь, я всегда очень хорошо учился в школе, – вдруг сказал Ианто. Так «вдруг» умел начинать разговор только он.

Гвен удивленно покосилась на него:

– Честно говоря, я даже не сомневалась.

– Но сейчас я начинаю чувствовать себя двоечником, – Ианто слегка нахмурился. – Неисправимым двоечником. Потому что не могу избавиться от чувства, будто мне раз за разом повторяют, что такое конец света.

– Ой, брось, Ианто! – хмыкнула Гвен. – Всего-то пара вторжений. Обычно до этого не доходит. Долгоносикам вон не до захвата планеты. А их мы ловим чаще, чем предотвращаем вторжения.

– Я говорю не о долгоносиках, – поправил ее Ианто. – Я говорю о нас.

Гвен закатила глаза.

– Сколько ты тут? – спросила она. – Три года? Четыре?

– Один год шесть месяцев и четырнадцать дней, – ответил он так легко и быстро, будто отвечал на стандартный вопрос о погоде.

– Эээ… кхм… – Гвен никак не могла привыкнуть к такой точности. – Ну да… Так вот. Разве за этот один год шесть месяцев и десяток…

– Четырнадцать, – поправил ее Ианто.

– … Прости, – кивнула девушка, – четырнадцать дней. Разве за них глобальные вторжения, концы света и катастрофическое расширение Разлома встречались так уж часто?

– Приблизительно тринадцать каждый год, – невозмутимо ответил Ианто. – Плюс-минус одно вторжение.

– О… – Гвен поежилась. – Иногда забываю, с кем разговариваю.

– Итого: семьдесят четыре за все время работы здесь и в Лондоне.

Она некоторое время молча смотрела на него, пытаясь понять, серьезно ли он все это. Потом все-таки пришла к выводу, что валлиец преувеличивает слишком редко, чтобы считать, что это случилось именно сегодня.

– Мда… – Гвен улыбнулась. – Чувствую, скучно не было.

– Но я и с первого раза понял, что конец света – не то, что я хотел бы переживать каждые тридцать целых четыре десятых дня, – Ианто засыпал в кофеварку зерна и нажал кнопку помола.

– Это наша работа, я думаю, – пожала плечами Гвен. – Кто-то должен печь хлеб, кто-то вырезать аппендициты, кто-то подметать улицы, кто-то чистить туалеты, а кто-то…

– Убирать дерьмо за инопланетянами и заблудившимися во времени, – закончил за нее Ианто.

– Я не это хотела сказать.

– Но смысл тот же, – отрезал он.

Гвен покачала головой:

– Кстати о заблудившихся во времени. Спросил бы у Джека, откуда столько вторжений.

Ианто недовольно поджал губы.

– А что Джек? Ты слышала, что он обычно говорит инопланетянам, которые настроены на то, чтобы захватить Землю?

Девушка качнула головой.

– «Сегодня этого не должно было произойти. Как вас остановить?» – Ианто постарался передать интонации и акцент Джека Харкнесса. – Такое ощущение, что он заранее знает, когда вторжения ДОЛЖНЫ произойти, а когда – нет.

Против желания Гвен вздрогнула:

- Да, ты прав. Даже мурашки по всему телу. Жутковато…

В тишине, которая повисла в штаб-квартире Торчвуда, был слышен только звук кофемолки и плеск воды, стекающей по столбу в центре.

– Как думаешь, из какого он времени? – нарушила эту тишину Гвен.

– Ну… – Ианто запнулся. – Наверное, из будущего. Скорее всего, из будущего.

– Какое там «скорее всего»? – фыркнула Гвен. – Наверняка из будущего. И молчит обо всем. Может, он в школе проходил все вторжения на Земле?

– Хотя в прошлом он тоже пожил достаточно, – заметил Ианто.

– Да уж… – Гвен улыбнулась. – Когда я его впервые увидела в этом военном пальто времен Второй Мировой… Я тогда, конечно, не могла предположить, что он сбежал из прошлого или из будущего. Я подумала, что, если он откуда-то и сбежал, то только с карнавала. Или из психушки. Второе – вероятнее.

– Иногда не понимаю, – произнес Ианто, – как люди ему верят, когда он появляется в этой своей безумной военной форме и заявляет, что он – из Торчвуда. Все равно, как если бы появился Белый Кролик и заявил, что он – из Страны Чудес с посланием от Дамы Бубён.

– Белый Кролик… – задумчиво произнесла Гвен. – А мы, как и Алиса, рванули за ним в кроличью норку…

Ианто грустно улыбнулся:

– Вряд ли Джек похож на Белого Кролика. Да и Торчвуд… Страшноват для Страны Чудес. И Разлом – для Зазеркалья.

– Можно подумать, что тебе здесь не нравится, – поморщилась Гвен. – Где ты сможешь работать после Торчвуда?

Ианто вздохнул.

– Я могу тебе сказать стопроцентно, что работы ПОСЛЕ Торчвуда не было ни у одного из офицеров данной организации.

– Звучит зловеще, – мрачно усмехнулась Гвен.

– Отсюда действительно не уходят, – задумчиво продолжил Ианто. – Для любого другого учреждения это звучало бы как гипербола. Этакая красочная метафора, которую начальник вставляет в свою речь, провожая кого-то на пенсию.

– Представляю, как нам это будет говорить Джек, – улыбнулась девушка. – Может быть, наденет парадную форму капитана ВВС 1941 года…

– Джек этого не скажет. Он слишком хорошо осведомлен о статистических данных Торчвуда, – Ианто поставил чашку в кофеварку. – А еще о том, что количество криокамер в подвалах неуклонно сокращается. Скоро мы перестанем справляться с нашими мертвецами.

– Господи, Ианто! – Гвен всплеснула руками и вскочила с диванчика. – Не хочу об этом слышать! Наверняка же были исключения? Если бы все агенты Торчвуда погибали на работе, тут бы никто не соглашался работать! Торчвуд и хорош тем, что у нас ПОЛУЧАЕТСЯ!

– Исключения? – Ианто прищурился. – Если считать исключениями агентов, навсегда застрявших во временнЫх петлях, потерявшихся в других веках, увязших в параллельных вселенных, то да, такие были.

– Кровавый ад… – Гвен на секунду прикрыла глаза. – А исключений из того, чтобы стать замороженным мертвецом или потеряться во времени, разве нет?

– Вообще-то быть мертвецом для того, чтобы тебя заморозили и положили на вечное хранение в одну из камер в подвале, совсем не обязательно.

Гвен Купер уставилась на коллегу, будто хотела просверлить его взглядом. Или, может быть, ждала, что валлиец рассмеется и скажет, что, конечно, исключения есть, их полно, и сейчас милые старички и старушки – бывшие офицеры секретной организации Торчвуд – растят розы у своих уютных домиков, читают сказки внукам и не мучаются ночами от кошмаров, потому что они ведь победили всё и всех, они выжили назло статистике. Она так ждала этого и так хотела.

Но Ианто молчал.

Только подставлял очередные чашки под кофеварку, нажимал кнопки, чтобы машина выдавала именно то, что любит их пятерка.

Девушка сглотнула.

– Тебе бы только детские сказки писать, Ианто, – хрипло произнесла она. – Со счастливым концом.

Валлиец коротко взглянул на нее и продолжил свой ритуал с кофе.

Гвен зажмурилась, потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. Ее черные волосы растрепались по плечам. Она сделала глубокий вдох и громко и четко сказала, обращаясь не то к Ианто, не то к самой себе:

– Я, офицер Торчвуда Гвен Купер, твердо намерена прожить с Рисом долгую и счастливую жизнь, завести детей, увидеть внуков и все такое. Никакой конец света мне в этом не помешает! Ни инопланетяне и ни Разлом! Ни твои сказки, ни Белый Кролик, ни Джек. НИКТО!

Ианто молча посмотрел на нее, потом кивнул.

– Кофе, офицер Торчвуда Гвен Купер? – только спросил он.

Конец

@темы: Torchwood, Фанфики

---

Флешмобнуться что ли?

Всегда подозревала, что в моем плей-листе живет жуткая бредятина. Потому что все вперемежку - стили, темпы, настроения... Короче, есть такая штука - флешмоб. Что-то проняло, когда о нем прочла НУ чего с меня взять? Вчера (или это считается, что сегодня?) до трех утра с мужем резались в World of Warcraft. Итог: он - воин 50 уровня, я - колдунья 51 уровня. Вместе просто сносим и монстров и игроков.

Но дело не в этом, а в флешмобе. Увиден у Реньши, Сел и Полсекунды

не обещаю, что напишу всем и быстро, но очень захотелось.

1. вы даете мне фандом, персонажа или пейринг.
2. я включаю свой плеер, ставлю его на рандом и попадаю на какую-либо песню.
3. я ставлю эту песню на бесконечный повтор и до позеленения рожаю драббл по заданному вами фандому и пейрингу/персонажу.
4. и так десять раз.

(так все и звучит в этой веселой штуке)

Истерика

Отставить истерику

1. First of may - Сверхъестественное - Сэм/Бэла ---------Breaking Benjamin - Dance With the Devil
2. Trulyalyana - Фарскейп - Чиана/Дарго --------Eagles - Hotel California
3. Seleste - Досье Дрездена - Гарри/Кэррин Мерфи/Кинкейд -------- Jem - Come On Closer
4. Renshi - Герои - Питер/Никки/Джессика -------- Uriah Heep - Lady in Black
5. sharonalee - Светлячок - Мэл/Ривер --------- Jon Bon Jovi - Blaze of Glory
6. светлые_сумерки - Досье Дрездена - Гарри и Томас ------- My Chemical Romance - Mama
7. Мариам - Светлячок - Кейли/Саймон ------- Johnny Cash - Ballad of Teenage Queen
8. [Полсекунды] - Файлы Дрездена - Рамирез/Молли --------- Gorillaz - Clint Eastwood
9. w_summer - БСГ - Кара /Леобен ---------- Syntax - Destiny
10. Beara - Торчвуд - капитан Джек - песни не будет, потому что я по этому фандому не писала никогда и немного боюсь

Остальные пока отсекаются до лучших времен.

запись создана: 15.06.2008 в 09:36

@темы: Фанфики