Автор: igrushka13
Фандом: Сверхъестественное/"Темная Башня" Стивена Кинга
Рейтинг: PG
Категория: кроссовер
Герои: Эдди Дин, Дин, Сэм и Джон Винчестеры
Время действия: лето 1987 года (за некоторое время до того, как Роланд Дискейн вытащил Эдди Дина)
Дисклеймер: поиграю и отдам
Примечание: POV Эдди. Для тех, кто не в курсе мира Башни: ка - "судьба, предопределение" на Высоком Наречии
Аннотация: Только ка знает правду...
На вид пацану было лет восемь, не больше. Второй, которого он крепко держал за руку, вообще был малявкой. Эдди бы, скорее всего, сразу перестал о них думать, если бы первый не скользнул по нему взглядом. Ему вдруг показалось, что он ошибся: мальчишка гораздо старше. Было в его глазах нечто, что не соотносилось с восьмилетним возрастом. Если бы Эдди мысленно себе представил эту ситуацию – двое мальчишек около магазина посреди Нью-Йорка, - то его воображение наверняка наполнило бы глаза старшего страхом. Обычный пацан в таких обстоятельствах должен был разреветься. Наверняка засмотрелся на что-нибудь и отстал от матери, а теперь вот не знает, куда идти. «Нечего было лупалки на телок таращить», - сказал бы сейчас Генри и заржал бы, потому что какие могут быть мысли о девчонках, когда тебе восемь? Эдди практически ощущал, как брат тычет его в бок острым локтем – а локти у Генри, несмотря на возраст, переваливший за тридцатник, все равно были острыми и бил он ими сильно, хоть и пытался просто привлечь внимание. «Ща, смотри, он разнюнится, - сказал бы Дин-старший. – И второй тоже завоет, еще и лужу напрудит». Вот только восьмилетний пацан не заплакал. Посмотрел по сторонам и решительно двинулся на стоянку, ведя за собой малыша. Только тут Эдди осознал, что в глазах его был не страх, а настороженность: пацан понимал, что на улице всякое может случиться, поэтому он должен быть постоянно начеку. К тому же он отвечал за младшего брата. Эдди Дин не сомневался, что клоп, который шел рядом с этим решительным пацаном, - его младший брат. Он и сам именно так ходил когда-то с Генри и, несмотря на все его неожиданные тычки, подножки, попытки высмеять по любому поводу, чувствовал себя защищенным. Сейчас на лице меньшего мальчика он видел ту же безмятежность: его не волновало, что они стоят перед огромным магазином и вокруг взрослые люди, а рядом с ним всего лишь его брат, который старше его максимум лет на пять. Восьмилетний пацан был для него надежной опорой, он защитит, он не бросит.
Эдди видел, что мальчики остановились рядом с длинным черным автомобилем - Шевроле Импала 1967-ого года. Будь они постарше, он предположил бы, что они хотят стырить что-нибудь из машины или угнать ее, но от восьмилетнего шкета с четырехлетним довеском такого ждать, конечно, не приходилось. Около этой Шеви мальчишки будто бы расслабились. Эдди стало интересно, и он подошел ближе к Импале.
- Слышь, малец, - позвал он, и тут же увидел разительную перемену, произошедшую в старшем пацане: тот резко вскинул голову, настороженность и напряжение тут же вернулись, он быстро перевел глаза на брата и опять взглянул на Эдди, а потом сделал шаг в сторону, чтобы оказаться между ними. Выглядело это несколько забавно. «Ты что, серьезно думаешь, что сможешь защитить своего брательника от меня? – подумал он. – Да я ж тебя раза в три старше, шкет». И все-таки внутри он почувствовал уважение к этому мальчишке.
- Вы потерялись, что ли? – поинтересовался он.
- А вам какое дело? – вместо ответа спросил восьмилетка. – Вы куда-то шли? Вот туда и идите.
- Со взрослыми надо говорить повежливее, - усмехнулся Эдди. Впрочем, если бы с ним в детстве заговорил на улице незнакомый парень – худой и со странным взглядом (а в его странности Эдди не сомневался, не зря же они с Генри с утра загрузились дозой), - то он бы тоже постарался огрызнуться. – Просто хочу помочь. Если вы потерялись, ты так и скажи.
- Мы не потерялись, - отрезал пацан, всем своим видом показывая, насколько ему хотелось, чтобы Эдди ушел.
- Не, я понимаю, что я незнакомец, а мама наверняка говорила тебе, что с незнакомыми людьми нельзя болтать на улице. Мне вот моя так постоянно твердила об этом, - Эдди улыбнулся и заметил, что мальчик нахмурился, получился маленький угрюмый боец – он напомнил ему фокстерьера, готового, несмотря на свой размер, защищать до конца. Нехорошо будет, если с ним что-то случится. – Давай тогда познакомимся, что ли. Меня зовут Эдди Дин, а тебя?
Старший пацан не собирался отвечать, но тут вскинулся младший. Он расплылся в улыбке и звонким детским голоском сказал:
- Дин, дядю зовут, как и тебя.
- Замолкни, Сэмми, - буркнул его брат.
Эдди фыркнул от смеха: вот он уже знает имена обоих. Дин – старший из мальчишек – бросил в сторону магазина тоскливый взгляд и тяжело вздохнул, потом опять повернулся к Эдди.
- Мы ждем отца, - хмуро сказал он. – Уходите, нам помощь не нужна.
- Слушай, может, твой батя подкинет меня? Здесь недалеко. Раз уж мы теперь знакомы, Дин, - он улыбнулся: позлить этого пацана было забавно.
- Папа не берет попутчиков. И мы не знакомы, - пацан был до смешного серьезен.
- Я все-таки подожду твоего отца, - сказал Эдди, и малец ничего не мог с этим поделать.
***
Если Дин смотрел на Эдди настороженно, то мужчина в кожаной куртке, который подошел к Импале, глядел на него так, словно ждал, что сейчас Эдди достанет пистолет и начнет палить во все стороны, или даже (что за странная мысль!) превратится в монстра прямо здесь, на стоянке. А еще в этом взгляде отчетливо читалось, что не успеет Эдди достать оружие или обратиться в чудовище, потому что при малейшем угрожающем движении отец Дина и Сэмми разделается с ним за пару секунд.
- Здрасте, - брякнул Эдди, просьба подвезти уже не казалась ему такой уж притягательной, но он все равно продолжил: - Я тут Дина и Сэмми спрашивал, не можете ли вы меня подкинуть…
При упоминании имен мальчиков мужчина бросил на старшего тяжелый взгляд.
- Пап, это не я, - тут же быстро заговорил Дин. – Это Сэмми.
- Дядю зовут, как Дина, - засмеялся Сэм. – Здорово, да?
Эдди заметил, что их отец не сказал ни слова, но при этом и мальчишки, и он сам сочли нужным объясниться под его взглядом.
- Эдди Дин, - представился он еще раз. – Тоже Дин, только по фамилии.
Эдди, в отличие от своего брата Генри, умел быть приличным молодым человеком.
- И куда вам надо, Эдди Дин? – наконец заговорил отец мальчиков.
Он спросил из вежливости, Эдди знал это. И спросил только потому, что рядом были его сыновья – и в особенности, потому что здесь был младший, который не понял бы, почему папа прогнал человека, с которым они только что познакомились. Эдди был уверен, что ему откажут.
- До Голландского холма, - вдруг сказал он. Это вырвалось само собой, потому что к Голландскому холму никто старался близко не подъезжать. Даже спустя годы воспоминание о Доме на Голландском холме вызывало неприятные чувства. От них веяло холодом и жутью.
Эдди туда не было нужно.
Мужчина замер у багажника. Прищурившись взглянул на Эдди, пожевал нижнюю губу в задумчивости, а потом вдруг произнес:
- Хорошо. Садитесь впереди. Нам тоже туда.
К Голландскому холму? «Да туда же никто не ездит», - чуть не брякнул Эдди, но сдержался. Он мог бы сказать, что там опасно, но тогда бы пришлось объяснять причины этой опасности, а у него не было другого объяснения, кроме «от дома несет чем-то нехорошим». Нехорошим – не в смысле, что-то заползло туда и сдохло, как говаривал Генри, а в смысле, заползло, умирает, но сдохнуть до конца никак не хочет, только воняет на всю округу да в агонии бьет по земле разлагающимися когтистыми лапами и пытается подобрать вывалившиеся внутренности, и, несмотря на это, сил у него хватит, чтобы сотворить с любым вошедшим что-то гадкое. Ехать туда с детьми – опаснее вдвое.
Хотя им, может быть, просто нужно в ту сторону, а Эдди тут себе всего напридумывал.
Словно слыша его мысли, мужчина сказал:
- Хотим посмотреть там на один дом. Его вроде так и называют – Дом на Голландском холме. Слыхали о таком?
Мальцы уже уселись на заднее сиденье, а их отец, стоявший у водительской двери, взглянул на Эдди поверх крыши. Крылось что-то за этим вопросом, было у него второе дно, и Эдди, как и любой не глухой и не слепой житель Нью-Йорка, хотел рассказать этому мужчине все жуткие истории, которые ходили вокруг Дома, но его опять охватило странное чувство, которое несколько минут назад вообще заставило его упомянуть в своей речи Голландский холм. Год спустя Эдди бы назвал это чувство ка. Великое и неотвратимое ка. К тому времени он уже научится произносить это слово без насмешки и не пытаться добавить в конце еще один слог «ка». Но, стоя около Импалы на стоянке, он не знал, как зовется то, что он чувствовал, это походило на ветер, дующий из щели под дверью. Он ощущал его и знал, что за дверью что-то есть, но что именно – не представлял.
- Да обычный дом, - пожал плечами Эдди, ему казалось, что вышло это достаточно правдоподобно. – Старый, там, наверное, все перекрытия проломлены. Слышал, его собираются сносить в следующем месяце. Давно пора, а то только бомжи там околачиваются.
Эдди знал, что отец мальчишек не должен был ему поверить. Тот явно был человеком, который никогда не верил на слово и уж если решил что-то сделать, то доводил все до конца. Дуновение ветра (дыхание ка, кас-ка, знамение) стало ощутимее, словно дверь приоткрылась. Казалось, его испытал и этот мужчина. Он посмотрел на Эдди – долго и тяжело, потом на детей, точно оценивая, стоит ли воспротивиться ветру и поехать с ними к Дому на Голландском холме, но потом вдруг согласился:
- С этими старыми домами надо что-то делать. Чтобы там не заводились всякие твари.
Эдди кивнул и сел в машину, за ним последовал и отец Дина и Сэма.
***
Эдди вышел раньше, не доезжая до Голландского холма, потому что не хотел, чтобы они подъехали близко к Дому, и в голову отца этих пацанов забралась мысль, что не так уж все солнечно в отношении этого здания. Украдкой он смотрел вслед Импале и с облегчением понял, что та свернула в сторону центра, а не к Голландскому холму.
Это воспоминание пришло ему во сне на следующую ночь после того, как они вытащили Джейка из Дома на Голландском холме. Эдди проснулся и долго неподвижно лежал, слушая тихое сопение Сюзанны и глядя в усыпанное звездами небо. Ему вдруг подумалось, что бы было, если бы он рассказал тому мужчине – отцу Дина и Сэмми – насколько страшен Дом на Голландском холме для любого, кто подойдет близко к нему. По какой-то причине Эдди был уверен, что тот смог бы «очистить» дом. Именно так – «очистить». Не прогуляться по нему, не вытащить ценное, не взорвать его, а именно очистить от того, что Джейк назвал Привратником. От тьмы, живущей в нем. Но при таком исходе Эдди был уверен еще в одной вещи – дом бы развалился. И он не мог предположить, как бы все повернулось: нашел бы Джейк другую дверь, подошел бы к ней ключ, который Эдди вырезал, смогли бы они вытащить его сюда и этим исцелить раздвоенность Роланда и самого Джейка? Очень много вопросов, и ни на один он не мог дать ответа.
- Ка, - выдохнул Эдди, глядя в ночь. – Гребаное ка.
До встречи с Роландом он и слова-то такого не знал, а ка, выходит, о нем знало. Или что-то над ка, что порождало эту неотвратимость судьбы. Ему вдруг стало интересно, а висит ли над теми мальчишками и их отцом их собственное ка или это из-за будущего ка-тета Роланда Эдди, еще не знающий ни о каком ка, не дал им доехать до Дома на Голландском холме. Насколько ка вездесуще?
- Фигня все это, - наконец проворчал он, потому что какого черта задавать вопросы, на которые не может быть ответов, лежа рядом с самой прекрасной женщиной во всех сдвинувшихся мирах. Он повернулся к Сюзанне, обнял ее, вдыхая теплый запах ее кожи. Через минуту он уже спал…
***
А далеко, в безвременье, в центре мироздания, посреди поля роз стоит Темная Башня, и сны ее рождают дыхание ка, которое несется сквозь миры. Где-то там Желтоглазый демон своей кровью поит младенцев, рождая новых телепатов - разрушителей Лучей. Где-то там ангел Кастиэль пробивает дверь в Чистилище и поглощает его, уничтожая целый этаж Башни. Из-за этого где-то там, из трещин реальности вылезают левиафаны – монстры Внешней Тьмы. И где-то там два охотника следуют дорогами ка. Иногда эти дороги пересекаются с другими, превращая миры в причудливое плетеное узелками полотно. И только люди задают вопросы - себе и другим, пытаясь понять, зачем они делают то, что делают, и есть ли у них выбор. Иногда они решают, что есть.
И только ка знает правду.