Название: Lost and Found
Автор: Carol Davis
Оригинал: ficwriter1966.livejournal.com/32643.html
Разрешение на перевод: получено
Переводчик: Игрушка
Фандом: Сверхъестественное
Рейтинг: R (за язык и ситуацию)
Категория: gen
Герои: маленькие Дин и Сэм, Джон, Дин-подросток и выдуманные персонажи
Примечание Кэрол Дэвис: Фанфик – ответ на вопрос: «пойдет он на это или нет?» Семилетний Дин видит последствия шторма, а семнадцатилетний Дин сталкивается совсем с другим ураганом.
Дисклеймер: Только перевожу.
Аннотация: Они одни, в дальнем углу гаража, в слабой тени, которой все-таки хватает, чтобы Дин не спекся, как пирог, когда работает, но достаточно светлой, чтобы он видел, чем занимается. Лори в самом начале гаража в комбинированном офисе-магазине, она ведет записи. А Гонщик – на самом деле, его имя – Стивен Харлан, но все зовут его Гонщиком – поехал за кем-то на эвакуаторе.Дин наедине с этим идиотом, который щупает его за зад.
Потерянное и найденное
Потерянное и найденное
Июль, Дину – семь.
Ночью прошел самый жуткий ураган, который Дин помнил за всю свою жизнь. Вообще, он был даже рад, что мамы здесь нет, потому что это напугало бы ее до чертиков - а отец расстроился бы сильнее, чем все это время. Вместе с Дином и Сэмом он стащил все подушки и одеяла с кроватей и сложил их в ванную, затем заставил их залезть туда и спрятаться.
Потом он снял с кроватей матрасы и положил их поверх ванны. В конце концов, он тоже залез туда и сказал Сэмми, что это – их крепость. Дин, конечно, не купился на сказку о «крепости», он уже пару раз был на тренировках по поводу ураганов в школе и знал: когда у тебя нет землянки, куда спрятаться, ты должен использовать ванную. Но это была хорошая история, если папа хотел, чтобы Сэм сидел тихо и спокойно.
Только это не успокоило папу. Дин свернулся за ним и чувствовал, как быстро стучит его сердце. Он даже подумал, что у отца может случиться сердечный приступ.
Они оставались в «крепости» почти пять часов.
Наутро все закончилось. По всему мотелю выбило окна. Папа не позволил Сэму погулять, потому что вокруг было слишком много осколков стекла, кусков металла и разного хлама на стоянке.
А еще сломанные деревья, несколько больших ветвей, множество маленьких и миллионы листьев. У машины на дальнем краю стоянки разбило ветровое стекло, когда на него упала огромная ветка. Хорошо, что это не их машина, думал Дин. Он был совершенно уверен, что замена ветрового стекла стоит много денег, а сейчас у них нет много денег.
Чаще всего у них не было много денег.
Он положил вещи в машину, как ему сказал отец. Теперь он ждал, когда папа перестанет заставлять Сэма сходить в туалет. Сэм всегда так поступал, и это было их главной головной болью: до того, как они покидали мотель, он говорил, что не хочет в туалет, но через полчаса, когда они оказывались на шоссе и по близости не было ничего, он говорил, что ему нужно прямо сейчас.
Сэму всегда все нужно было прямо сейчас, в эту секунду. Папа учил его потерпеть, но Сэмми не понимает, как ожидание чего-то приятного может быть приятным. Это их вина, думал Дин, – его и папы. Они всегда уступали Сэму, и это превратило Сэмми в маленького зануду. Он не понимает, что если они уехали откуда-то, то папа не сможет ущипнуть себя за нос, как в «Bewitched» по телевизору, и исполнить его желание.
Или, может быть, понимает, но его это не волнует. Ему же всего три. Когда он станет больше, он поймет, как понял Дин. Он поймет, что нельзя просто дернуть себя за нос и все само собой сделается.
В комнате что-то грохнуло. Нехороший знак. Когда папа начинается хлопать дверями и ящиками, значит, он теряет терпение.
Однажды, надеется Дин, Сэмми просто уступит и пописает.
Потому что, правда, разве это так уж трудно?
Вздохнув, он садится на бордюр рядом с машиной. Теперь он увидел царапины на лакированных боках Импалы. По большей части мелкие, но несколько крупных, будто кто-то пытался вскрыть машину. Но это не так, уверен Дин. Должно быть, это от тех обломков, которые носились в воздухе прошлой ночью. Осколки стекла, камни, деревянные части и куски кровли.
Ему хотелось спросить у папы, может ли торнадо поднять дом и унести его, как в «Мудреце из страны Оз», но он видел, что папа сейчас не в настроении отвечать на вопросы.
Может, смерч, правда, унес чей-то дом, потому что вон там точно валяется обшивка крыши.
Нахмурившись, Дин тянется и осторожно поднимает один из кусков.
Прямо под ним лежат деньги.
***
Июль, Дину – семнадцать.
Он работает уже почти два месяца, и все идет отлично. Все было бы так же, если бы они еще жили в Лоуренсе и если бы мама не умерла: он работал бы летом в гараже отца, получал бы деньги и откладывал бы немного на свою собственную машину.
Конечно, не одну из тех сногсшибательных штучек, которые оказывались в его руках на час в гараже, а такую, которая заработает только у фокусника, сумевшего собрать вместе все ее части.
Нет, единственная машина, которую он действительно хотел, о которой он мечтал, – это Импала отца. Вот это настоящая машина. Большая, солидная, с серьезной мощью под капотом. Когда обо всех ее шестеренках хорошо заботишься, она урчит как котенок.
А с другой стороны вот этот автомобиль...
Не нашлось бы достаточно слов, чтобы описать этот надоедливый кусок дерьма.
– Что думаешь?
Они все смотрят на людей, как на своих собак. Или жен. Или, может, как на свои машины. Этот парень совсем не подходит своей машине, зато сам он на сто процентов в этом уверен.
– Еще час, – отвечает Дин, не поднимая головы.
Парень прямо здесь, он подходит очень близко, так близко, что Дин чувствует жар его тела. А еще больше жара Дину совсем не нужно. Сейчас июль, и влажность выросла на тысячу процентов. Воздух ложится на его кожу, как горячее и мокрое полотенце.
– Так значит... – переспрашивает парень. – В четыре часа?
«А это через час? – думает Дин едко. – Тогда да, чувак, в четыре часа. А теперь убирайся…»
Сукин сын.
Рука этого мужчины на его бедре.
Дин втягивает воздух и сжимает гаечный ключ, который держит. Это не просто рука мужчины – черт, его клиента – на его спине, и он лапает его. На мгновение удивление заставляет Дина замолчать и замереть, хотя он мог бы развернуться и треснуть этого парня по затылку гаечным ключом.
Они одни, в дальнем углу гаража, в слабой тени, которой все-таки хватает, чтобы Дин не спекся, как пирог, когда работает, но достаточно светлой, чтобы он видел, чем занимается. Лори в самом начале гаража в комбинированном офисе-магазине, она ведет записи. А Гонщик – на самом деле, его имя – Стивен Харлан, но все зовут его Гонщиком – поехал за кем-то на эвакуаторе.
Дин наедине с этим идиотом, который щупает его за зад.
– Э... – бормочет Дин.
Парень, должно быть, решает, что это значит что-то вроде "Боже, старик, продолжай!", потому что он придвигается ближе и его руки скользят вперед.
Хватит.
Дин сжимает гаечный ключ, стремительно разворачивается и пристально смотрит на парня.
Жатые хаки, темно-синяя футболка, аккуратная стрижечка, белые спортивные туфли без единого пятнышка. Выглядит так, будто должен светиться в темноте, как радиоактивный.
Светиться так же сильно, как обручальное кольцо на его левой руке.
– Какого черта, – бросает ему Дин.
– Ты красивый, – отвечает парень. – Ты это знаешь?
Да, Дин знает. Жизнь, которую они ведут, не дает ему времени волноваться о своей внешности – да и папа с Сэмом не стали бы этого терпеть, если бы он попытался. Но он пользуется вниманием у женщин везде, где появляется, так что он считает, да, он действительно хорош, когда слышит от них – "симпатичный". Но девочки, оборачивающиеся на него в школе, когда он проходит мимо, и этот придурок, лапающий его, когда он работает, – находятся на совершенно противоположных концах вселенной.
Но из-за этого всего он не может заставить себя сейчас мыслить разумно. Он хочет сказать этому уроду – и сказать ему прямо сейчас – чтобы он убирался от него подальше, если не хочет недосчитаться зубов во рту. Но он на работе. И ему нравится эта работа. У него получается, он зарабатывает приличные деньги, и Гонщику он нравится, и тот ему доверяет.
Он не знает настоящего имени Дина, но доверяет ему.
Если он скажет этому парню, куда ему следует засунуть свои руки, тот наверняка побежит к Гонщику, перевернет все с ног на голову, выставит так, будто это Дин трогал его, или испортил его машину, или украл что-нибудь. Например, тот ноутбук, который лежал на переднем сидении Вольво. Сэмми бы просто умер за возможность поиграть на нем.
А еще у этого парня, наверняка, есть адвокат. Или он сам может быть адвокатом, думает Дин, а значит, может поднять вокруг жуткий скандал, если он поведет себя так.
– Послушайте... – говорит Дин.
Парень смотрит на ширинку Дина, потом – на свою. Под его хаки будто растет дерево. Широкая грязная ухмылка растягивается на его лице. Он сует руку в свой карман, а когда вытаскивает, его пальцы сжимают пятидесятидолларовую банкноту. Он глядит на них, потом - на Дина. Мерзкая ухмылка исчезает, на ее месте возникает нечто, что он, видимо, считает более привлекательным.
Пятьдесят долларов – это плата за неделю. За целую неделю.
Но... Боже.
– Здесь никого нет, – говорит парень.
– Меня уволят из-за вас, – отвечает ему Дин, но эти слова звучат совсем не так убедительно, как в его голове. Они просто виснут в воздухе.
– А кто узнает?
– Бросьте.
Гонщик считает, что Дина зову Майк. Майкл – второе имя Дина, и оно было первым, что пришло ему в голову, когда они с папой и Сэмом приехали в этот город и подготавливали новые фальшивые документы. Этот парень появился здесь пару часов назад, капли текли по его вискам, потому что машина не хотела везти его туда, до куда он собирался добраться без проблем. Гонщик ответил ему:
– Майк позаботится о ней для вас.
Потому что Гонщик доверяет ему. Несмотря на то, что ему всего лишь семнадцать.
Несмотря на то, что он появился в городе всего пару месяцев назад, несмотря на то, что он старается уйти от ответа, когда Гонщик расспрашивает его о семье, о том, откуда он, и каковы его планы.
Гонщик на пятнадцать лет старше Дина, Гонщик – его друг.
И Дин с кристальной ясностью представляет разочарованный взгляд на лице Гонщика, если это придурок пойдет к нему и скажет, что Дин украл что-то из его машины.
Пусть даже он заслуживает, чтобы из его машины что-нибудь украли.
Заслуживает потерять этот замечательный ноутбук.
Взгляд парня на секунду расфокусировался. Его рука - сжимавшая купюру - немного отодвигается.
Сейчас июль, три часа дня. Солнце почти достигло пика. У Дина темные круги от пота на спине, на животе, под мышками, пот стекает по задней стороне его шеи. Если бы он и хотел трахнуть кого-то, то это была бы Лори, но Лори занята. Самое большее, что она делала, - это касалась его руки, когда хотела, чтобы он убрался с дороги. Иногда, правда, она, правда, посматривала на него так, будто ее фантазия уводила ее в интересном направлении.
– Просто дайте мне все доделать, – говорит Дин, имея в виду машину.
– Дай мне посмотреть на тебя, – добавляет парень.
Голым. Он хочет видеть его голым.
Здесь есть ванная в двух шагах. Она закрыта, но у Дина есть ключ от нее в его связке. Никого нет, никто не узнает. Лори, наверняка, читает или болтает по телефону, в офисе. Она его оттуда не увидит, она была в туалете полчаса назад, и наверняка ей еще туда не нужно. Гараж не то место, куда люди из других штатов заезжают, чтобы пописать. Прямо сейчас никому не понадобится туалет.
Десять минут, думает Дин. Может, даже пять. До того, как взгляд этого парня станет слишком скользким.
Пятьдесят долларов за пять минут.
Сэму нужны ботинки. Сэму тринадцать, и он растет как ненормальный, ему нужна новая одежда каждые пару месяцев. Они пытались покупать ему одежду и ботинки бОльших размеров, чтобы Сэм мог дорастать до них, но из-за этого он становился похожим на ребенка из приюта, а Дин терпеть не мог, когда слышал, как над Сэмом смеются из-за одежды.
И Дин стоит с гаечным ключом, зажатым в руке.
Похоже, что этот парень делал что-то подобное раньше.
– Просто дайте мне починить машину, - бормочет Дин, и его голос звучит почти как шепот.
И вдруг, будто небеса распахнулись, и реальность смыло дождем, он понимает, что ненавидит свою жизнь. Ненавидит быть Майком, а не Дином. Ненавидит иметь друзей, которые будут у него всего на пару месяцев (если не меньше). Ненавидит эти непостоянные деньги, потому что работа заканчивается слишком быстро и, кто знает, сколько времени пройдет прежде, чем у него будет другая. Ненавидит, что ему надо думать о покупке одежды для Сэма, хотя по правилам это у отца должна быть постоянная работа, которая приносила бы хорошие деньги. У них были деньги, когда они жили в Лоуренсе – не так уж много, но достаточно, чтобы жить в хорошем доме и покупать одежду без мошенничества.
А этот блестящий урод, стоящий напротив него, наверняка имеет шесть или даже восемь пар вот таких спортивных тапочек в своем гардеробе и еще несколько пар итальянских туфель, прекрасных ботинок и еще черт знает чего.
На мгновение он возненавидел этого сукина сына, возненавидел с ослепляющей яростью.
Настолько, чтобы всадить гаечный ключ ему в череп.
Но если он будет злиться, если в его голосе послышится хоть капля злости, парень побежит к Гонщику. Если он пошлет этого человека, если он просто выберет неверную позицию, парень побежит к Гонщику. Он не должен злиться, даже если знает, что этот парень мечтает о разных гадостях с кнутом и собачьим ошейником. Он не имеет права злиться.
И Дин ненавидит себя за то, что знает все это.
На машине парня номера другого штата. Он здесь не живет, он только проездом. Он не появится тут на следующей неделе, или через неделю, с большей платой в руке. Или, может, появится? Такие, как он, могут болтать сами с собой всю ночь, пока едут, если знают, что могут получить то, что хотят. В конце концов, он станет как бездомная собака, и будет постоянно являться к Гонщику в поисках "Майка", пока Винчестеры – Фарреллы – не переедут, и Гонщик с Лори смогут сказать: "Майк больше здесь не работает".
Можно договориться с этим парнем о компьютере, думает Дин.
Договориться и пообещать встретиться завтра, на следующей неделе, в следующем месяце.
Он мог бы забрать компьютер, прийти с ним домой, и это станет для отца достаточной причиной, чтобы уехать прямо сегодня, сейчас.
Этот парень никогда его не найдет. Никогда.
Но отец увидит компьютер, и придется объясняться.
Он знает, о чем подумает его отец: папа ненавидит обман. Папа не вор и не хочет, чтобы он им стал. Их жизни – какие уж есть. Они не смогли бы сводить концы с концами без понимания системы. Они подделывают кредитки, крадут в магазинах по мелочам, выигрывают в карты и бильярд – но только ради еды, одежды и жилья. Папа никогда бы не согласился оставить компьютер, если бы Дин с ним появился. Отец понимает мошенников, он обыгрывал их чаще, чем они его, и не всегда законным путем. Но он даже не может себе представить, даже на секунду подумать – и никогда не станет этого делать, если Дин не даст повода, – что иногда, когда он уезжает и оставляет им минимум того, что нужно, его сын продает себя за необходимые вещи.
И сделает это еще раз, если понадобится.
Он отворачивается и внимательно рассматривает двигатель Вольво этого идиота. День был совсем не плох, несмотря на жару, еще пару часов и он сможет пойти домой – в то место, которое считается их домом – забыть и расслабиться.
– Я пытаюсь починить вашу машину, – тихо говорит он.
Парень издает какой-то звук, вздох, из-за которого Дину хочется рассадить этот чертов двигатель Вольво.
"Уйди, – думает он. – Убирайся отсюда в черту".
– А ваша жена знает, чем вы занимаетесь? – хочет спросить он, но и так знает ответ.
Парень касается его снова, самого края заднего кармана джинсов Дина. Он сует туда пятидесятку.
Пятьдесят долларов.
Пятьдесят.
За пять минут.
Он хочет убежать за гараж, там, где деревья и кусты растут близко к зданию, сесть, прислонившись спиной к стене, прижать колени к груди, обнять их руками, спрятать голову и просто сидеть так, пока вся его жизнь не пройдет. Стена прохладная, потому что солнце не попадает сюда, и здесь обычно есть легкий ветерок. Он был тут однажды во время обеда, закрыл глаза на пару минут, а когда открыл их, на него смотрела белка.
Вот кем он хочет стать прямо сейчас – белкой. И лучше бы такой, которой хватает ума не соваться на дорогу.
«Зачем они приехали сюда? – думает он. – Почему папа выбрал именно этот город?»
Почему они не могут просто...
Он чувствует, как взгляд этого парня скользит по нему сверху вниз, будто ощупывает пальцами.
Его рука так крепко сжимает гаечный ключ, что становится больно.
Если бы знать заранее, что это будет единственный раз... только сейчас... Но может же и не быть. Этот парень может не уйти. Может начать посылать сюда других. Будто он какое-то пирожное.
– Уходите, – повторяет он тихо.
Парень не двигается с места. От него идет жар, будто из печки.
- Я не такой, как вы думали.
Но я такой. И ты это знаешь. Сукин ты сын.
– Пожалуйста, – выдыхает он. – Уходите и дайте мне починить машину.
Он вытаскивает из кармана пятьдесят долларов и протягивает их парню.
Он знает, как выглядит его лицо, и только мечтает смыть все этого.
Пальцы парня сжимаются вокруг руки Дина, со смятыми в ней деньгами. Он поглаживает его кожу большим пальцем. Его глаза пристально смотрят на Дина. Похоже, он уже готов залезть к нему в штаны прямо здесь, около Вольво.
Дин выдергивает руку, и пятидесятка падает на землю.
– Я не тот, кто вам нужен, – говорит Дин. – Не тот.
Он не знает, дело ли в его голосе или словах, но что-то сыграло роль ведра ледяной воды. Глаза парня стали серьезными, губы сжались в линию. Он неловко отступает. Его глаза пристально смотрят, как Дин нагибается, поднимает деньги и протягивает их ему, держа в той же руке, что и связку ключей, где висит ключ от ванной.
– Отлично, – бросает он Дину. – Чини машину.
Через сорок пять минут автомобиль готов, и Гонщик возвращается вместе с клиентом. Потный и в расстегнутой рубашке, он делает записи и отправляет парня на его машине. Тот уезжает минут через пять. Гонщик возвращается туда, где Дин немного рассеянно рассматривает новую машину.
– Есть что-то, о чем я должен знать? – спрашивает Гонщик тихо.
Дин качает головой.
– Ты проделал отличную работу. Никогда не устаю это говорить.
– Спасибо, – улыбается Дин.
– Так ты хочешь что-нибудь рассказать?
Дин отворачивается от машины и смотрит на Гонщика. На его лице только участие – желание выслушать, если есть, что сказать. Когда Дин отвечает: "Ничего", Гонщик слегка улыбается и дает ему ключи от очередной машины.
– Если передумаешь, – говорит Гонщик. – Сходим куда-нибудь, выпьем.
Дин поднимает бровь.
– Колы, – быстро поясняет Гонщик. Потом вытаскивает из кармана деньги и отдает Дину плату за неделю. Дин с признательностью кивает, и Гонщик возвращается в офис.
– Твой брат так же хорошо управляется с машинами? – спрашивает он через плечо.
– Нет.
– А с чем он хорош?
Дин в задумчивости останавливается.
– С книгами. И быть занозой в заднице.
Гонщик смеется.
– Почему бы тебе не уйти пораньше. Слишком жарко, даже чтобы думать. Я уже сказал им, – он кивнул в сторону нового клиента, – что машина не будет готова до завтра.
– Уверен?
Гонщик кивает:
– Долгий день. Иди домой.
Небо раскалывается, когда Дин еще на полдороге к дому. Дождь льет так, будто он пришел из ниоткуда. Он не приносит облегчения. Воздух все еще тяжелый и влажный. Дин чувствует себя так, будто побывал в душе. Когда он добирается до маленького квартала, где отец в марте снял дешевую квартиру, он уже насквозь мокрый, вода стекает с его волос, ботинки издают хлюпающие звуки при каждом шаге. Их место на стоянке пусто, значит, отца нет дома, но, наверное, есть Сэм, если он не в библиотеке.
Дин останавливается на краю парковки и смотрит в окна второго этажа.
У них была одна фотография дома в Лоуренсе. Он был совсем не похож на это здание. Здесь у них была одна комната, где едва помещался диван отца. Одна спальня. Кухня даже не была настоящей кухней, а просто плитой, раковиной и холодильником в одном углу.
Через пару месяцев ему будет восемнадцать. Если бы папа разрешил, он смог бы работать полный день. Может быть, даже у Гонщика. Смог бы заработать достаточно денег, чтобы они могли снять что-то получше.
Но в конце января их здесь уже не будет. К тому времени они сменят еще три места.
И пятьдесят долларов ничего не решили, в конечном счете.
Да и никогда не решали.
***
Июль, Дину – семь.
Он слышит, как открывается дверь номера в мотеле, как выходит папа, осколки стекла скрипят под его ботинками, когда он идет по дороге.
– Дин? – зовет он.
Это означает: "Ты посмотрел, куда садился?"
Дин встает. Папа держит Сэмми на руках, защищая его от обломков, раскиданных повсюду.
– Все нормально, – отвечает Дин.
И он поднимает руку, протягивая что-то своему отцу.
Джон удивленно поднимает брови. Сэмми оборачивается и тоже смотрит. Ему всего три, но он знает, что такое деньги. Дин учил его цифрам, и он знает "5" и "0", но никогда не видел их вместе на одной банкноте. Он тянет свою маленькую ручку, хочет потрогать, исследовать.
– Откуда они? – папа хмурится.
Дин указывает на обломки рядом с передним колесом машины.
– Там лежали. Их завалило мусором.
– Черт, – выдыхает Джон.
– Мы же можем их оставить, да? Потому что мы же не знаем, кто их потерял. Их принес смерч.
Папа берет деньги у Дина и держит так, чтобы их не схватил Сэмми.
– Да, - отвечает он спустя минуту. – Вот так находка, спортсмен.
– Мы купим мороженое? – требует Сэмми.
– Бензин.
– Нет, папа. Мороженое.
Сэмми продолжает настаивать, когда Джон открывает заднюю дверь и сажает его внутрь. Но таков уж Сэмми, он может говорить о мороженом часами. Или до тех пор, пока папа не остановится и не купит ему его.
– Может, мы еще тут посмотрим вокруг, – предлагает Дин. – Может, тут еще есть деньги среди мусора.
– Думаешь, торнадо разнесло банк?
– Может быть.
Папа слегка усмехается.
– Хотел бы я, чтобы нам так повезло, спортсмен.
– Пятьдесят долларов – это здорово.
Папа кивает, но как-то грустно.
– Да. Это здорово.
– Купим много бензина.
– Точно. А еще, – он подмигивает Дину, – мороженое.
– Да?
– Только после завтрака. Садись. Поехали.
Пятьдесят долларов оказываются в кармане отца. Дин радостно улыбается ему, когда они подходят к двери с другой стороны от Сэмми. Папа вдруг останавливает его, он какое-то время смотрит вниз на Дина, потом ерошит его волосы.
– Я хотел бы всегда находить нам деньги! – говорит ему Дин.
Папа ничего не отвечает, поэтому Дин забирается на заднее сиденье. Он не видит выражения лица отца.
Но он слышит голос папы, очень тихий:
– Я хотел бы, чтобы тебе никогда не пришлось этого делать.
Конец