Фандом: «Темная башня» Стивена Кинга
Персонажи: Роланд, Джейк
Рейтинг: PG
Жанр: триллер
Время действия: роман «Стрелок»: Ролланд уже оставил позади Талл (город, где ему пришлось убить всех жителей) и встретил Джейка
Количество слов: 3100 слов
Дисклеймер: только играю
Аннотация: Этот город напоминал ему Талл, только, может быть, года два спустя после того, как он покинул его. Хотя, возможно, Талл стал таким гораздо быстрее: стрелок не мог бы сказать точно, насколько проворно стервятники, койоты и другие звери растащили бы трупы, которые он оставил после себя.
На долгую память
На долгую память
Когда видишь смерть так часто, как ее видел Роланд, то порой забываешь, что для кого-то она может казаться страшной и гадкой. В этом сдвинувшемся мире он скорее считал страшным то, что может сделать с тобой человек в черном после смерти, чем саму смерть. Она всегда ходила рядом со стрелками, как тень, а к тому, что видишь каждый день, привыкаешь.
- Может, мы его просто обойдем? – неуверенно спросил Джейк, он цеплялся за ремень Роланда, как и всегда в таких случаях, будто боясь, что стрелок бросит его, если посчитает обузой.
- Нет, - отрезал мужчина. Возможно, ему тоже не хотелось входить в мертвый город, но это никак не отражалось у него на лице. И все же Роланд шел очень осторожно, будто ступая по сгнившему мосту над пропастью, который вот-вот готов был обвалиться у него под ногами. Этот город напоминал ему Талл, только, может быть, года два спустя после того, как он покинул его. Хотя, возможно, Талл стал таким гораздо быстрее: стрелок не мог бы сказать точно, насколько проворно стервятники, койоты и другие звери растащили бы трупы, которые он оставил после себя. А ведь были еще мародеры и мутанты – если кому-то что-то становилось не нужно, всегда находились те, кто это позаимствовал бы и кого ни капли не беспокоило бы, что эти вещи и еда принадлежали ныне трупам. В этом мире, если хочешь выжить, учись бороться с отвращением и брезгливостью. Может быть, Талл превратился бы в такой город-призрак посреди великого ничто за неделю, а то и за пару дней.
Тусклые лучи закатного солнца с трудом пробивались сквозь серый песок, которым был пропитан раскаленный воздух. Тени, падавшие перед идущими мужчиной и мальчиком, казались черными, будто провалы в земле, и каждый раз, когда они делали шаг, они словно стремились шагнуть в эту передвигающуюся могилу.
- Мне не нравится это место, - выдавил из себя Джейк. Его голос звучал сдавленно и глухо, горячий ветер срывал слова и тут же разбивал их на тысячи песчинок.
- Нам здесь не жить, - коротко ответил Роланд. – Переждем бурю, найдем воду и пойдем дальше.
- Мы останемся тут на ночь? – даже присутствие стрелка не смогло истребить в голосе мальчика весь страх, который внушали ему эти серые перекошенные дома, скрипящие двери, хлопающие ставни и бес-трава, пробившаяся везде, даже сквозь иссохшие доски полов. Это бесцветное вездесущее растение было будто последним доказательством полного отсутствия жизни в этом городе: ничьи ноги не затирали первые ростки бес-травы, и она захватывала все бывшие территории людей.
- Нам все равно надо где-то спать, - глаза Роланда внимательно обследовали каждый дом и проулок. – В бурю лучше делать это под крышей.
- Я понимаю, - буркнул Джейк, плетясь следом за стрелком. – Но все равно тут… нехорошо.
Роланду и самому не нравился этот город, его инстинкты вопили, что должно было случиться что-то совсем неприятное, чтобы жители вот так оставили все и ушли. Да, этот городок стоял посреди пустыни, но был относительно большим, немалые поля вокруг явно говорили о том, что людей тут жило порядочно, но ставни на окнах не были заколочены, двери – не заперты. Конечно, можно было считать, что местные просто переехали в лучшие места, чтобы никогда сюда не возвращаться, но он знал, что любой житель любого, даже самого безнадежного селения, вряд ли оставит свой дом не заколоченным, потому что никто не знает, насколько еще сдвинется мир и не придется ли вернуться сюда. Этот город был каким-то совсем уж брошенным – окончательно и абсолютно мертвым.
Черная тень одного дома падала на следующий, будто отрывая от него кусок, и заранее, до наступления ночи, посвящала его тьме. Роланд должен был выбрать для них место для ночлега. Казалось бы – занимай любой дом и все, но он никак не мог решиться. Чернота в узких проулках все разрасталась вслед за садящимся солнцем. Стрелок обернулся, чего никогда не позволял себе делать. Из-за песка огненный шар над горизонтом казался цвета запекшейся крови. Еще немного и он рухнет за пустыню, все погрузится в темноту, и тогда уже не будет времени выбирать.
Роланд не хотел останавливаться в чьем-то доме – бывшем чьем-то доме, потому что никак не мог победить в себе странную уверенность, что хозяева будут против, если они с Джейком там уснут. Сам себе он старался объяснить это тем, что в домах будет до сих пор пахнуть их владельцами, там, наверняка, остались какие-то мелочи, намекающие на то, кто там жил и чем занимался, но логика, по-видимому, сдвинулась вместе с этим миром – недовольные бывшие хозяева казались ему более вероятными, чем запахи и детские игрушки в углах. Впереди он увидел высокую деревянную церковь Иисуса и приземистое здание салуна. Наверное, стоило бы выбрать храм, но он свернул к таверне. Ему хватило одного брошенного на церковь случайного взгляда, чтобы в голове сразу зазвучали крики толстой проповедницы: «Убейте его! Спасите свои души! Убейте Антихриста! Убейте стрелка!», а дальше только грохот бесконечных выстрелов его револьверов. Роланд выбрал таверну. Когда он открывал дверь, ему почудилось, что сейчас он войдет, а за стойкой будет как обычно стоять Элис, в своем грязном голубом платье с бретелькой, зацепленной на булавку. Талл не хотел отпускать его. Стрелок тряхнул головой: наверное, сказывался день, проведенный под палящем солнцем, вот в голову и лезли всякие наваждения.
- Это бар? – спросил Джейк, осматриваясь.
- Бар?
- Ну, место, где взрослые едят и пьют, - пояснил мальчик.
- Да, - кивнул Роланд. – Это таверна. Мы тут остановимся. Если где-то в городе и осталась вода, так точно здесь.
- А куда делись люди?
Роланд чуть сжал зубы. Не то место и время, чтобы об этом спрашивать, но все-таки ответил Джейку:
- Люди ушли, я думаю. Какой смысл оставаться здесь, посреди пустыни, где и дождей-то не бывает.
- Я бы тоже ушел, - понимающе ответил Джейк.
- И мы уйдем. Завтра.
***
Они осмотрели всю таверну в поисках еды и воды, но то, что нашли из съестного, уже прокисло и сгнило
(почему ушедшие вообще оставили продукты здесь, а не забрали с собой?)
а вода так воняла и была такого сочного зеленого цвета, что Роланд не решился бы ее пить, даже если бы у них не осталось ни капли. Может быть, поэтому жители и ушли? Если в колодцах вода стала такой, то жить тут не возможно.
Джейк спал, свернувшись калачиком между стойкой и перевернутым столом. Роланд сделал этот укрытие, чтобы получить дополнительную защиту от песка и ветра. За дверями завывало, будто мутант-недоумок пытался высвистеть что-то из пустой кости. Стрелок привык засыпать быстро, чтобы урвать хоть кусочек отдыха для уставшего тела. Рядом с мальчиком он не мог позволить себе полноценный сон, а только дремал в полглаза, то проваливаясь в грезы и кошмары, то просыпаясь. Но сейчас не мог уснуть, как ни старался. Этот псевдо-Талл давил на него.
Кроме заунывного завывания ветра, по деревянным стенам тот тут, то там стучали мелкие камешки, в окна с сухим треском бросались горсти песка, отбивая ритм пустыни. Где-то не приколоченная ставня скрипела и билась по доскам. Эта нестройная музыка мертвого города почему-то проникала в сердце Роланда. Как бы он ни пытался отвлечься, он отсчитывал эти удары и ударчики песка, ставень и камней. Наконец, он уловил в этом ритме какой-то особый синкопированный рисунок и начал засыпать.
***
Наверное, он слишком настроился на эту «музыку», потому что когда в нее ворвался дополнительный звук, стрелок сразу же его заметил. Тем более что этот звук – этот стук – был слишком мерным и четким. Своей ритмичностью он вносил диссонанс в «мелодию» ветра и песка. В какой-то момент Роланду показалось, что это кто-то стучится в двери или – еще хуже – в доски полов, желая войти в таверну.
(Может, их всех похоронили в подполе?)
Эта мысль была такой навязчивой, такой неотвратимой, что от нее сводило зубы. Пытаясь отвлечься, стрелок начал придумывать, что бы еще могло так стучать. У Роланда всегда было плохо с воображением. Новое сравнение оказалось еще хуже прежних. Это был стук земли по крышке гроба. Стрелок не знал, почему вспомнил об этом, потому что последний раз видел, как людей хоронят в деревянных гробах еще в Гилеаде. С тех пор он не встретил ни одного селения, где бы у жителей хватило времени, сил и ресурсов на то, чтобы сколачивать для своих покойников ящики. Мир сдвинулся, мертвецов если и закапывали, то неглубоко, а чаще всего их оставляли как еду для стервятников и прочих обитателей пустыни, если не для людей из тех же поселений, откуда был умерший.
Мысль о стуке и крышке гроба оказалась совсем нехорошей. Осторожно, стараясь не разбудить Джейка, Роланд встал. Он прислушался, стараясь определить, откуда именно идет звук. Похоже, стук доносился снаружи. Хоть стрелку и не хотелось выходить в бурю, но эти мерные удары по дереву выводили его из себя. Он взял со стойки одну из керосиновых ламп, которую они нашли здесь
(почему жители ушли, оставив заправленные лампы?)
зажег фитиль с помощью огнива и кресала и вышел на улицу. Горячий песок тут же впился ему в лицо сотней кровожадных иголок. Ночь не приносила облегчения, днем пустыня слишком прогревалась, чтобы остыть в отсутствие солнца.
Звук шел из переулка между таверной и соседним домом. Что-то там, в темноте, стучало по доскам, отбивая свой собственный ритм, так не похожий на хлопанье ставень. Вытянув в левой руке лампу, Роланд двинулся на звук. Правая рука привычно легла на рукоять револьвера. Он осторожно шагал по тени. Свет был неровным и постоянно дергался, выхватывая то стену таверны, то – соседнего дома, когда лампа качалась у него в руке. Судя по звуку, до его источника оставалось шагов пять. Стрелок напрягся, и когда он уже готов был достать револьвер, огонек высветил скелет, лежащий на земле между домами. Не будь Роланд стрелком, он, может быть, и испугался бы, но в его голове тут же возникла поговорка Корта: «Бояться нужно живых», поэтому он не сдвинулся с места, рассматривая оголенные ветром, песком, койотами и стервятниками кости. Это именно белые пальцы скелета мерно стучали в стену таверны. В этом не было ничего сверхъестественного: мелкие кости правой руки мертвеца все еще были скреплены какими-то чудом сохранившимися остатками сухожилий. Ветер то сгибал пальцы, то вновь бросал их об деревянные доски. Казалось, будто скелет сам, по своей воле, стучится в таверну, будто он хочет о чем-то предупредить застрявших там в бурю.
Роланд наклонился, намереваясь отодвинуть кости от стены, когда в свете лампы что-то блеснуло среди белых ребер. Заинтересованный он присел рядом со скелетом и приблизил огонек к груди мертвеца.
Ему показалось, что его сердце остановилось или уж точно дало сбой, когда он понял, на что смотрит. На выцветшей бретельке, явно бывшей когда-то синей, блестела булавка, которой ее хозяйка поддерживала платье. Стрелок прикрыл глаза, стараясь прогнать наваждение. Он знал лишь одну женщину, делавшую так – барменшу Элис из злополучного Талла, который он вспомнил, только перешагнув границы этого мертвого города. Открыв глаза, Роланд понял, что перед ним не морок, не иллюзия, не галлюцинация, порожденная жарой, солнцем и обезвоживанием. Бретелька с булавкой, лежавшая поверх ребер, была реальна, как и реально то, что этот скелет принадлежал Элис. Скелет, так упорно стучавший по стене таверны, будто желавший его о чем-то предупредить.
Стрелок стремительно вскочил на ноги и бросился обратно в салун, где спал Джейк. Он чуть замешкался у двери и окинул взглядом мертвый город. Ощущение, что это был именно Талл, усилилось до невозможности. Вон там конюшня, где старый Кеннерли занимается лошадями и своими двумя дочерьми; когда подрастет третья, ее будет ждать та же судьба. А там у забора трое мальчишек играют в шары, у одного из них огромное бельмо на выпученном глазу. А вон своей странной крадущейся походкой идет Шеб, который больше не может играть на пианино с тех пор, как Роланд сломал ему оба запястья. Они еще не зажили, поэтому бывший тапер прижимает их к груди. Если сейчас стрелок обернется, то увидит, как от своего разваливающегося дома идет толстая Сильвия Питтстон, чтобы провести очередную буйную проповедь, на которой весь город будет смотреть на нее пустыми глазами фанатиков…
Да она же и идет там! Вернее, нет, она стоит, но гораздо ближе – у церкви, и ее указующий палец уже направлен на него. Несмотря на сухой горячий воздух, Роланд почувствовал, как его пробил холодный пот. Это был Талл. Не тот Талл, в который он приехал, но тот, каким он стал после его отъезда и после того, как туда пришла тьма, пустыня и сдвинувшийся мир.
Роланд рванул на себя деревянную дверь таверны. Он даже не вспомнил, что она открывается внутрь, но его сила в этот момент была так велика и желание попасть в салун так сильно, что старая дверь проломила косяки и слетела с петель. Стрелок подбежал к перевернутому столу, где спал мальчик. Все-таки детство – великая сила, она позволяет спать, даже когда мир вокруг разрушается или готов слопать тебя.
- Джейк! – Роланд потряс его за плечо. – Вставай! Нам надо уходить, Джейк!
Мальчик неуверенно сел и захлопал глазами, пытаясь сообразить, где находится, но у стрелка не было времени на то, чтобы дать Джейку раскачаться. Уходить надо было прямо сейчас, а еще лучше – полчаса назад.
- Что-то случилось? – сонно пробормотал мальчик, когда Роланд прилаживал к его спине один полный и один пустой бурдюк. После этого стрелок схватил свои бурдюки и оставшиеся у них запасы консервов.
- Да, случилось, - ответил Роланд. – Мы пришли не в тот город. Слушай меня, Джейк, сейчас мы побежим. Очень быстро. Настолько быстро, насколько сможешь. Не отставай от меня. Если я буду отставать – не обращай внимания, беги за пределы города, как можно быстрее.
- Все так плохо? – Джейк, окончательно проснувшийся, нахмурился.
- Все гораздо хуже, - буркнул стрелок и подошел к выломанной двери. Револьвер уже лежал у него в руке, хотя он и не был уверен, что его пули смогут убить тех, кто уже умер от них однажды.
Они собирались. Там, у церкви, он видел ободранные, изломанные тела бывших жителей Талла. Роланд не знал, почему обитатели пустыни не добрались до них, почему оставили почти не съеденными. Может быть, человек в черном, кроме того, что оживил Норта, сделал еще что-то, но теперь уже со всеми местными? Он опять услышал мерный стук. «Да, Элли, ты права, не надо медлить, надо бежать», - подумал он, но странные неуклюжие движения мертвых тел завораживали его. Они раздулись под солнцем, их плоть кое-где свисала черными обрывками. Проповедница, которая и так-то была немалых размеров, теперь стала колыхающейся при каждом движении горой.
А кости Элис были гладкими и белыми. Роланд вдруг понял, что это сделали не койоты, и не стервятники, это они – ее бывшие соплеменники – мстили ей за то, что она спала с ним. Они растерзали ее тело, лишь бы не дать ей предупредить его. Но она все равно смогла. Стук врывался в его мысли, стук мертвой руки по мертвому дереву требовал от него действий.
- Они что, трупы? – каким-то совершенно безжизненным голосом спросил Джейк, стоявший рядом с ним.
- Да, это мертвый город.
Он мог бы добавить: «Это я сделал его таким», но мальчику эти знания были совсем ни к чему.
- Бежим! – скомандовал он Джейку и дернул его за руку, направляя в другую сторону от стоящих у церкви мертвецов и прочь из города. Мальчика не надо было упрашивать. Роланд еще раз восхитился его собранности и умению сосредотачиваться, когда нужно.
С первыми же мгновениями их бега разлагающаяся толпа двинулась с места.
- Убеееей… теее… ииииииих! – услышал Роланд сзади. Это был голос проповедницы, только он стал выше и громче, как сирена. Ее раздувшееся мертвое горло с трудом выжимало из себя звуки.
Вопреки ожиданиям Роланда трупы двигались хоть и нескладно, но быстро. Шеб догонял их. Из-за того, что он прижимал сломанные при жизни руки к груди, его бег выходил странным, раскачивающимся, но он все равно мог бы нагнать их с Джейком, когда Роланд выстрелил. Он понимал, что пули из его револьвера, когда-то убившие Талл, не причинят вреда мертвецам, но надеялся, что этот хоть затормозит особо прытких. Выстрел из револьвера попал Шебу в лоб – почти в ту же дыру, через которую из него когда-то вытекла жизнь. Тапера откинуло назад, он упал под ноги другому бегущему трупу, и они вместе свалились.
- Давай же, Джейк! – подбодрил стрелок мальчика. – Нам нужно выбежать из города!
На самом деле он не знал, как долго им придется бежать. Роланд только надеялся, что когда они выбегут за границу города, мертвецы не посмеют двинуться дальше. Хотя он знал еще один предел, который мог удерживать жителей Талла – темнота, но ему не хотелось думать о том, чтобы бежать до самого утра. Стрелок решил: он разберется, что с этим делать, если не сработает вариант с покиданием города. Время от времени Роланд стрелял в особо рьяных преследователей, чтобы утихомирить их прыть.
Они уже были у крайнего дома, когда из-за забора на Джейка вылетела Суби Кеннерли. В ее взгляде и при жизни было мало ума, а сейчас там не осталось ничего, кроме пустоты и ненависти. Откуда в мертвых столько ненависти к живым, Роланд не знал и не понимал. Мальчик упал под ее весом. Она пыталась дотянуться зубами и пальцами до его шеи, он отбивался, как мог. Роланд стремительно подлетел к ним и ударил Суби ногой в живот. С противным, чавкающим звуком девушка отлетела в сторону. Стрелок рывком поставил Джейка на ноги. Времени на то, чтобы оценивать повреждения не было: толпа торжествующе заголосила и поскакала быстрее, когда Суби сбила мальчика. Роланд выстрелил в поднимающуюся мертвую девушку и в опять умудрившегося нагнать их Шеба. Отдача сбила обоих с ног.
- Бежим, Джейк! – рявкнул стрелок. Повторять было не надо. Мальчик уже бежал.
Они проскочили последние дома, но Роланд не останавливался, пока они не оставили позади и бывшие поля кукурузы, которые возделывали жители Талла. Только там, в пустыне, он позволил себе обернуться. Мертвецы стояли у забора крайнего дома и смотрели ему вслед. Впереди высилась Питтстон. Ее огромную фигуру он узнал бы везде.
- Тыыыы! – крикнула она своим сиреноподобным надрывающимся голосом. – Убил сына Алого короля! Тебеееее не буууууудет пощщщщщщщщааады... ЗАПОМНИ!..
Повинуясь внезапному порыву, Роланд выстрелил. Выстрелил в ее рот, который издавал эти нечеловеческие звуки. Выстрелил, чтобы захлопнуть навсегда. Захлебнувшись какими-то новыми гадостями, которые она собиралась ему прокричать, проповедница повалилась назад. И Талл – Талл-призрак – вдруг стал исчезать, будто стираться песком из этой реальности. Пара особенно сильных порывов ветра - и его не стало. Теперь только они с Джейком как и всегда стояли посреди пустыни, которая расстилалась кругом, куда ни глянь.
Его старый учитель Корт говорил: «Бояться надо живых», но эта пословица была хороша только для того мира, который еще не сдвинулся, или, по крайней мере, для того, который еще не сдвинулся настолько, чтобы мертвые возвращались и досаждали живым – пусть даже своим убийцам.
- Они ушли? – тихо спросил Джейк, он щурился, стараясь защитить глаза от песчаного ветра, и смотрел туда, где только что был город.
- Да, - ответил Роланд. – И нам пора.
Мальчик кивнул. Стрелок вдруг подумал, что его ответ вышел несколько двусмысленным, но когда почувствовал, как Джейк сунул свою небольшую мягкую руку в его жесткую и с обожженными об патроны пальцами, то понял, что мальчик выбрал из его ответа только один смысл – правильный. Он легко пожал руку Джейка, и они зашагали дальше через пустыню. Возможно, когда-нибудь он забудет о Талле, но не об Элис. Она будет среди тех, кого он запомнит навсегда и кто промчится перед его глазами, если однажды его жизнь оборвется.
Конец